Илья Одинец - Импланты

• Название: Импланты
• Автор: Илья Одинец
• Жанр: Боевая фантастика

С развитием медицины человечество получило возможность вживлять в тело особые чипы — имплантаты, позволяющие увеличить мускульную силу, скорость реакции организма, улучшить зрение, память, повысить интеллект, выносливость и даже читать мысли.

Человечество разделилось на три лагеря: «Импланты» — те, кто вживил в свое тело особые чипы; «Отбросы» — те, кто хочет, но не имеет возможности воспользоваться достижениями медицины; «Естественные» — те, кто может вживить имплантаты, но по разным причинам не хочет.

Ставшие практически неуязвимыми «импланты» с презрением относятся к «отбросам», не считают их людьми. «Отбросы» завидуют носителям чипов, делают все, даже идут на преступление, чтобы получить деньги на дорогостоящие операции. «Естественные» осуждают и первых, и вторых, предрекая катастрофу и гибель человечества.

---

Евгений Михайлович, как всегда, принял Кайла в личном кабинете. Посещение мегазвездой клиники было строго засекречено, иначе почитатели таланта сразу догадались бы, что их любимец — имплант. Кайлу подобная «слава» претила, к тому же он всеми силами старался скрыть свое умение читать чужие мысли. Имплантат в его голове работал исправно, снабжая актера неоценимой по значимости информацией, вот и теперь пожимая теплую, но сухую руку доктора, он слышал все, что тот думает.

— Раздевайтесь.

В голове доктора Сеченова не было ничего, кроме монотонного:

ТРИСТА ТРИДЦАТЬ ДВА, ТРИСТА ТРИДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ, ТРИСТРА ТРИДЦАТЬ ШЕСТЬ…

Врач сам устанавливал Кайлу имплантат, поэтому предпочел скрыть мысли, вывесив на первый слой, словно на витрину магазина, большой счетчик. Судя по бесперебойности и монотонности, Евгений Михайлович отлично умел контролировать первый слой. Второй поддавался контролю хуже, но Кайл не слышал его — для этого нужно было сосредоточиться, а сейчас это было затруднительно.

Актер сел на стул рядом со специальным аппаратом. Сеченов посветил в глаза пациента специальным фонариком.

— Ничего не беспокоит? Жалобы есть?

На все вопросы доктора Кайл отрицательно промычал.

С «ЧИТАТЕЛЕМ» ПРОБЛЕМЫ БЫЛИ?

— Нет.

Кайл улыбнулся. На пару секунд он почувствовал свое превосходство над Сеченовым. Свой вопрос Евгений Михайлович задал мысленно, зная, что актер сможет его уловить, но сам услышать мысленный ответ пациента не мог. Кайл не понимал почему, но Евгений Михайлович отказывался установить себе имплантат, а ведь это могло помочь тому в работе — мысли пациента скажут больше, чем слова, не к каждому ощущению можно подобрать определение и не каждое состояние можно описать парой фраз. Но врач был ярым противником имплантатов, как бы странно это ни звучало.

ВСЕ В ПОРЯДКЕ.

— Я могу идти на компьютерную томографию?

— Медсестра проводит вас. И я хотел бы, чтобы вам провели еще и электронейромиографию.

— У меня что-то не так?

— Не волнуйтесь, это обычная мера предосторожности. Раннее предупреждение разных неприятных последствий. Вживленные имплантаты находятся слишком близко к двигательным зонам

Кайл кивнул. Оставшиеся процедуры пройдут не так быстро, как хотелось бы, зато неприятная встреча с Сеченовым осталась позади. Как только он выйдет из его кабинета, может с чистой совестью забыть о его самодовольном лице ровно на год.

— Да, Кайл, — окликнул Евгений Михайлович актера, когда тот уже подходил к двери. — У меня к вам просьба.

Кайл не смог сдержать брезгливой гримасы, но Сеченов сделал вид, будто ничего не заметил.

— Как проходят съемки «Командора»?

— Чудесно, — звезде не терпелось покинуть ненавистный кабинет, но доктор явно что-то замыслил, уж очень подозрительно прищурил глаза.

ШЕСТЬСОТ ВОСЕМЬ, ШЕСТЬСОТ ДЕСЯТЬ, ШЕСТЬСОТ ДВЕНАДЦАТЬ…

— Какая у вас просьба? — Кайл нахмурился. Ему не понравилось, что Сеченов так хорошо скрывает первый слой. Если бы не это, актер сумел бы прочесть просьбу до того, как Евгений Михайлович озвучит ее и, следовательно, успел бы подготовить ответ.

Нейрохирург молча передал Кайлу толстый журнал регистрации.

— Посмотрите на график операций.

— Зачем?

— Я не могу допустить его срыва. От срока операций зависят жизни людей. Ведь я не просто потакаю прихотям богачей, желающих стать имплантами, но и спасаю жизни. И это, между прочим, моя основная работа.

— Что вы хотите этим сказать?

— Если вы не начнете съемки на следующей неделе и не уложитесь в десять дней, я не смогу помочь вам и предоставить в пользование съемочной группе клинику, да и сам участвовать в съемках не смогу.

«Сволочь», — это все, что мог подумать Кайл.

Участие в съемах знаменитого нейрохирурга — огромный плюс для кинокартины, ведь Сеченов при всем своем нежелании быть звездой, именно звездой и являлся. И не просто знаменитостью среди медиков, Евгения Михайловича знали и любили простые обыватели. Из-за того, что он воплощает в жизнь мечты тех, кто хочет стать имплантами, или из-за благотворительных операций, не столь важно, главное, этот человек мог диктовать, и уже диктовал, собственные условия.

Самое ужасное заключалось в том, что Кайл ничего не мог сделать. Он не мог заменить Сеченова актером, не мог упустить возможность снять фильм в настоящей клинике, не мог лишиться значительной части прибыли, которую обеспечит нейрохирург, поэтому ничего не сказал, лишь кивнул и вышел за дверь. Поводов для ненависти стало на один больше.

* * *

Алекс Тропинин уже бывал в «МегаСтар», но никогда еще съемочная площадка не располагалась в таком необычном и неудобном месте.

Слава клиники доктора Сеченова гремела по всей стране, однако строители не рассчитывали, что здесь когда-нибудь будут снимать фильм. В кабинете главного врача, где должен был сниматься первый эпизод, оказалось так мало места, что кроме операторов там уместились только два осветителя с приборами и режиссер. Даже личные телохранители суперзвезды вынужденно стояли в коридоре, закрывая дверь широкими плечами. Кайл был недоволен этим фактом и попросил нейрохирурга подыскать помещение попросторнее, а пока они направились в операционную.

Операционная оказалась еще меньше кабинета, но этой комнате аналогов не было, поэтому пришлось приспосабливаться. Из операционной в коридор временно вынести «лишние» шкафы и холодильник с лекарствами, оставив лишь операционный стол, огромный агрегат, контролирующий жизнедеятельность организма пациента, два металлических столика на колесах, где на стеклянной поверхности в строгом порядке разложили инструменты, и стеллаж с имплантатами на заднем плане.

Одну из камер установили в центре, чтобы в кадр попадала общая картина, вторая, мобильная, под чутким руководством оператора ездила вокруг операционного стола. Еще две мини-камеры работали в автоматическом режиме, обеспечивая дублирование и эффект 3D.

Толстячок режиссер в красной клетчатой рубашке, шортах и неизменных сандалиях на босу ногу сидел в плетеном кресле и скептически щурился. По обе стороны от него стояли помощница и сценарист Потапов. Сам Кайл уже разделся и сидел на операционном столе спиной к зрителям. Алекс и Банан стояли в дверях.

— Поехали, — скомандовала Брахман.

— Сцена восемь, дубль один, — помощница режиссера захлопнула хлопушку, и начались съемки.

Командор, которого играл Кайл, сгорбившись, сидел спиной к зрителям, Сеченов стоял рядом с ним.

— Таких операций сделали не так уж много, — негромко произнес врач. — Риск достаточно велик, чтобы не волноваться, но я все же прошу вас по возможности успокоиться.

— Я спокоен.

Прикрывая чресла зеленой простыней, Командор опустился на операционный стол. К нему тот час подошла медсестра и сделала вид, что ставит капельницу. Все это время вокруг актеров кружила камера номер два.

— Сейчас вы уснете, а когда проснетесь, станете другим человеком.

— Да, доктор, — Командор слабо улыбнулся, — отныне все будет по-другому.

— Стоп! — выкрикнул Брахман.

Алекс аж подскочил от резкого и громкого голоса режиссера.

— Кайл! Сколько раз тебе говорить: давай по тексту! Как там?..

Сценарист, которого Тропинин видел только со спины, закивал и зашелестел страницами сценария.

— Э-э-э, нашел: командор улыбается и твердо произносит: «Нет, доктор. Я не стану другим человеком, изменится лишь мое тело, а сердце останется таким же горячим».

— Вот. Давай заново!

Алекс заметил, как поморщился его наниматель, а Банан негромко фыркнул и прокомментировал:

— По-моему, вариант Кайла лучше этой сопливой ерунды. Командор действительно изменится после операции. Как я.

— Ты не понял, — прошептал Алекс, — режиссер говорит не о внешних изменениях, а о внутреннем постоянстве. Вот ты, например, как был тугодумом, так и остался. Только мускулы нарастил.

— Да я тебе!..

— Эй, охрана! А ну цыц! А то выгоню! — крикнул режиссер и снова обернулся к Кайлу и доктору Сеченову. — Готовы? Начали!

Алекс почувствовал, как Банан ударил его локтем в бок, но промолчал. Чувства Белозерцева — примитив по сравнению с происходящим на съемочной площадке.

Благодаря тренировкам и советам начальника службы безопасности Кайла Голицына, Алекс без труда читал первый слой и работал над вторым. Как говорил Борис Игнатьевич, этот слой поддается контролю лишь отчасти и если не раскрывает душу, то хотя бы приподнимает занавеску, за которой скрывается большая тайна, поэтому, чтобы узнать человека если не на сто процентов, а хотя бы на семьдесят, нужно обязательно научиться читать второй слой. И Алекс учился. За этой занавеской подчас скрывались такие картины, видения и мечтания, что представления Алекса о людях претерпевали значительные изменения.