Джонатон Китс - Патология лжи

• Название: Патология лжи
• Автор: Джонатон Китс
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Современная проза
• Год: 2004

Эпоха газетной журналистики заканчивается, телевидение, радио и даже Интернет с успехом заменяют газеты. Мы входим в эру, когда журналы станут единственным серьезным печатным изданием. Это литература грядущего тысячелетия.

Изящный и простой способ сделать карьеру в современном мире глянца – убить босса, расчленить его труп и разослать по всей стране подписчикам своего журнала. Акулы пера, готовые на все. Под обложкой – ложь, подлость, инцест, смерть. Убийство как стиль жизни.

Руководство к действию в романе Джонатона Китса «Патология лжи» – впервые на русском языке.

---

Для начала пойдет интервью с однокашником Перри, помогавшим ему жульничать в медицинской школе: Перри в итоге рассказал мне об этом. Потом интервью о допросе – оно похоже на отрывок из постмодернистского романа, чистый «поток сознания». В статье Джорджия доказывает, что ФБР, зная все о Перри, так ничего и не предприняло за эти четыре дня. Джорджия даже не осознает, насколько безупречна ее статья или каким чертовски неприятным сюрпризом станет это интервью для агента Броди и Дмитрия.

Мы припомнили ФБР и эту дурацкую историю с телефонной карточкой и отыскали телефонные счета нашего офиса, в то время как они были заняты своими повестками. В результате должно получиться хорошее чтиво, созданное твердой рукой верной Джорджии для тех, кому нравится копаться в грязи. Она выяснила, что я очень часто звонила Пи-Джею на протяжении года, особенно когда он был вне офиса, много ночных звонков, часто после полуночи, любовные звонки. Кульминация – код 212[36] за неделю до его убийства – ту самую неделю, когда он проходил собеседование в «Алгонкине». А потом – ничего, ни единого звонка за последнюю неделю. Смертельная ссора? Переключились на прямое соединение? Один вопрос способен породить множество других. О некоторых вещах не подозревает даже Джорджия. Судить тебе, дорогой читатель. И присяжным. Как-никак без конкретных доказательств все это выглядит довольно смехотворно, особенно способность ФБР провести настоящее расследование, учитывая прошлый опыт и то, как ФБР показало свою некомпетентность в тушении политических скандалов. Можете себе представить, каковы будут последствия, когда они столкнутся с такой непростой штукой, как моя жизнь.

– По-моему, вы обе должны быть на работе? – напоминаю я Эмили и Дейрдре. – И как вы прошли мимо Спивви? Сегодня у меня нет времени на похищения.

– У тебя нет времени… для нас? – Голос у Дейрдре дрожит.

– Это же моя карьера, ребята, кому как не вам это знать. Мне нужно за месяц продать триста тысяч журналов. Закон может и подождать.

– Надевай наручники, – командует Дейрдре, Эмили заводит мои руки за спину и сковывает их.

– Это нелепо. – Холодный металл врезается в мои запястья, я не сопротивляюсь, потому что боюсь испачкать манжеты блузки. Дейрдре и Эмили привязывают мои ноги к ножкам кресла. – Это все чертовски банально.

– Может, ее кляпом заткнуть?

– Вы меня перепачкаете, ну пожалуйста, не надо.

– И что ты сделаешь с нами, расчленишь?

Дейрдре набрасывает мне на голову плотное шерстяное одеяло, мы куда-то движемся.

– Вот решили поменять сломанную мебель, – объясняет Эмили Спивви. Колесики моего кресла клацают о порог лифта.

– Спускаемся, – хихикает Дейрдре. Они увозят меня в Леви-Плаза, свалив кресло, одеяло и все остальное в кузов «кролика» Эмили. Дейрдре приковывает меня к себе, начинается борьба за то, чтобы втиснуться на заднее сиденье вместе, не переломав при этом костей. Борьба на выходе усугубляется тем, что мы на темной подземной парковке, и я не заинтересована в сотрудничестве.

– Мать твою, Глория, ты меня поцарапала. – Наручник придавил ее симпатичный браслет, зацепив четырнадцатикаратную подвеску-домик, слишком крошечный даже для персонажей «Монополии». Она наклоняется, чтобы подобрать его. Я все еще на виниловом сиденье автомобиля Эмили, бедра у меня стали липкими от теплого пота, моя рука свешивается почти до маслянисто-гладкого асфальта.

– Да помогите же мне.

Эмили выручает нас, скоординировав сперва поиски четырнадцатикаратного домика Дейрдре, а затем мое извлечение из машины.

– Немного правее. Вперед. Вперед. Хорошая девочка. Теперь налево.

– Да заткнись ты наконец, – шиплю я, выбираясь из машины. – И не могла бы ты снять с меня эти гребаные… кандалы? Я, мать вашу, пока все же не на каторге.

– Пока.

– Вы что, не понимаете, что мне нужно работать? Мы завтра сдаем номер в девять вечера, а я еще не закончила редактуру, и если я ее не закончу, вот тогда мне точно понадобится адвокат.

– Тебе нужно начать думать о чем-то помимо журнала, Глория.

– Тебе нужно думать иногда и о себе.

– Я, вашу мать, думаю о себе, – кричу я. – Я всегда думаю о себе. – Но они как-то странно смотрят на меня, мимо проходят люди, я вижу, что все они – в аккуратных неброских костюмах. Мы в большом холле, отделанном мрамором – «Бикл, Финк и Йенсен». Я понижаю голос до хриплого шепота: – Что мы здесь делаем? – Бикл и Финк – легендарные адвокаты, успешно защищавшие больше серийных убийц и экономических шпионов, чем любая другая адвокатская контора.

– Здесь работает однокашница моего отца. – Эм делает круглые глаза. – А он уверяет, что она лучшая в своем деле. Ему пришлось позвонить ей, чтобы помочь мне. Помочь тебе, Глория.

– Мне не нужен лучший адвокат, – объясняю я как можно спокойнее, но Дейрдре тянет меня за руку в один из этих знаменитых лифтов из красного дерева. Звяк! Розово-золотой «Дузенберг» проваливается в шахту.

– Почему мне никто не верит?

– Двадцать восьмой? – спрашивает Дейрдре, нажимая на кнопки.

Эм что-то ищет в своей сумочке.

– Ключи от наручников у тебя?

Дейрдре качает головой, каштановые волосы рассыпаются по плечам ее дорогого шерстяного пиджака:

– У тебя.

Они смотрят друг на друга, потом на меня.

– Ты можешь сунуть руку в мой карман, Глор, – предлагает в итоге Дейрдре.

– О да, это будет выглядеть совершенно естественно. А куда ты денешь свою?

– В твой карман. – Она смотрит на мою просвечивающую юбку. Пытается засунуть руку мне за пояс, я шлепаю ее по руке, она отстает, дверь лифта открывается, мы выходим, а мужчина входит в лифт. Мы оказываемся по разные стороны от него и вытаскиваем беднягу вместе с собой, его длинные ноги запутались в цепочке, сковывающей нас. Когда мы освобождаем его, лифт уже на полпути вниз.

– Прошу прощения, – извиняется Дейрдре, пока мужчина пытается обойти меня. – Она под арестом.

Секретарь, с подозрением смотрящий на наручники, скептически оглядывает Эм, когда та говорит, что мы пришли на прием к достопочтенной Лолите Джонс.

– Скажите ей, что пришла Глория Грин.

– Но вы не…

Я поднимаю свою руку вместе с рукой Дейрдре:

– Я – Глория Грин.

Секретарь роняет очки, перегнувшись через стол:

– Вы – Глория Грин, – торжественно подтверждает он, нажимая кнопку интеркома. Нас спешно проводят в кабинет, Эмили усаживает меня и Дейрдре в кресла, наши руки лежат на мягкой коже подлокотника посередине, она усаживается сама, и, пока мы все втроем пялимся на огромный, слоноподобный дубовый стол Лолиты Джонс, ожидая ее дорогостоящего появления, я начинаю остро чувствовать всю несправедливость своего положения. Это ощущение возникает как боль в низу живота, распространяется по желудку и груди, конечности начинают гореть. Может, это и есть чувство вины? Быть несправедливо обвиненной? Лишиться всех механизмов защиты?

– Мне нужно немедленно уйти, – заявляю я.

– Это невозможно, – отвечает Эмили. Дейрдре бряцает наручниками, ключи от которых потеряны.

– Я ценю вашу заботу, но вреда от этого больше, чем пользы.

– Чего ты боишься? Лолиту Джонс? Мы обе здесь, с тобой.

– Меня не ебет Лолита Джонс. Я…

– А, правда всегда всплывает. – Откуда-то из холла доносится прокуренный баритон, он приближается и звучит уже в дюйме от моей головы. Я поднимаю взгляд и вижу перед собой перевернутого вверх тормашками Эдгара Аллана По – невероятно длинные иссиня-черные волосы собраны в гигантский пучок, руки скрещены на необъятной груди, мне в лицо тяжело дышит достопочтенная Лолита Джонс.

– Разумеется, мне не приходило в голову, что вы можете меня услышать, – объясняю я, поднимаясь и волоча за собой правую руку Дейрдре.

– А это изменило бы ваше мнение? – Лолита направляется к своему столу. Ее движения продуманны, как у актера театра Кабуки. Она собирает себя воедино в своем кресле. Похожее на кимоно платье еще колышется вокруг нее. Я тоже сажусь, резко дернув свой наручник, потому что Дейрдре пытается обращаться с моей рукой как с собственной.

– У вас что-то с запястьем? Или вы арестованы этой молодой леди за акт вандализма в нашем холле?

– Вообще-то меня похитили.

– Похитили? Неужели? – Она извлекает из складок платья блокнот и фломастер.

– Я хочу выдвинуть обвинение против моих похитителей.

– Обвинение против двух ваших похитителей? А у ваших похитителей есть имена?

– Дейрдре О'Салливан и Эмили… – Эмили машет рукой Лолите Джонс. Лолита машет в ответ. – Это, мать вашу, не шуточки, – напоминаю я всем вовлеченным сторонам.

– Мать вашу, не шуточки, – повторяет она, записывая.

– Послушайте, мисс Джонс…

– Лолита.

– У меня просто нет на это времени, мне не нужен адвокат, слишком поздно, я решила сделать признание.