Илья Одинец - Младший вовсе был дурак

• Название: Младший вовсе был дурак
• Автор: Илья Одинец
• Жанр: Фэнтези

Вы думаете, попаданцы переносятся в волшебные миры и спасают от гибели города, королевства и целые планеты случайно? По велению судьбы, из-за бредовых пророчеств, произнесенных сошедшими с ума предсказателями, записанных в толстенных пыльных книгах? Ничего подобного. За это отвечает Бюро помощи иным мирам — организация, призванная… да, именно помогать и именно иным мирам. Работка, надо сказать, не из легких, ведь нужно не только вести базу данных кандидатов на должность героя, но и придумывать для них квесты, снабжать одеждой и продовольствием, как бы случайно знакомить с нужными людьми и устраивать на ПМЖ тех, кто не захотел вернуться в свой мир.

---

Видимо, насытившись, мой организм расслабился, и мозг решил, что ему все по барабану, пусть тело работает, а он поспит. Впрочем, как я убедился позднее, мозгу тоже пришлось поработать, и, пожалуй, даже побольше, чем телу.

— Мне нужно, чтобы ты прошел в архив и нашел дело Жанны д'Арк, — шепнула Лаврентьева. — В этой книге есть простой рецепт работы с памятниками.

— А почему такая тайна?

— Потому что это дело находится в секретном отделе с третьим уровнем допуска, а у меня только седьмой.

— Но у меня-то вообще никакого! — сделал я первую и последнюю слабую попытку увильнуть от собственного же обещания помочь.

— Зато, — парировала Ленка, — ты понравился Элоизе, и даже если попадешься, прикинешься дурачком, и она даст тебе нужную книгу.

— А кто это, Элоиза? — спросил я, а сам подумал, что в последнее время мне очень уж часто приходится косить под дурачка. — И зачем от нее прятаться, раз она согласна нам помочь?

— Элоиза — начальница Картотеки. Утопленница. А прятаться от нее не обязательно. Если, конечно, ты не хочешь попробовать ее осчастливить. Она утопилась, потому что мечтала об идеальном поцелуе.

— Это ты к чему?

Я закашлялся, скрывая эмоции, а Ленка свои скрыть не смогла — покраснела и отвернулась.

Конечно, Элоиза — красотка, но целоваться с утопленницей… Я сжал губы, чтобы унять прокатившуюся по телу дрожь, и дал себе слово действовать как можно осторожнее. С Элоизой я лучше познакомлюсь в официальной обстановке.

— Если явка провалится, — попытался пошутить я, — увидишь возле двери моей комнаты три утюга.

Шутка вышла несмешной. И тем более несмешным было то, что случилось дальше.

Глава 20

Три утюга

— В Картотеку лучше идти днем, — предупредила Ленка, провожая меня до комнаты, — но ждать нельзя. Посиди у себя часов до одиннадцати, и отправляйся. К этому времени Элоиза должна заснуть и неприятностей не будет. Возьми вот это.

Лаврентьева протянула мне сапфировую брошь. Я поморщился.

— Сроду не носил побрякушек.

— Она заговоренная. Приколешь к воротнику рубашки и увидишь путь к Картотеке. Я не могу тебя проводить по понятным причинам, а заклинание на плиты пола наводить нельзя — Бюро регистрирует всю магию, применяющуюся в его стенах. Так что побрякушка побрякушкой, а без нее Картотеку ты не найдешь. И будь добр, подбери рубашку под цвет, чтобы брошь не бросалась в глаза и выглядела простым украшением.

Я вздохнул и сделал последнюю попытку избежать встречи с Элоизой:

— А почему бы просто не отдать мои штаны Люциусу, и пусть он проверит их, как проверял клочок рубашки Ондулайнена?

— Потому что он не счел это нужным. А раз так, нечего лишний раз нервировать начальника Отдела уничтожения последствий. Последствия последуют незамедлительно.

— Ясно. Как насчет вахтерши, Акулины Гавриловны? Эта пожилая леди обязательно спросит, куда я направляюсь так поздно вечером. И учти, врать я не умею.

— Тебе и не придется. Скажешь, что идешь в Картотеку, остальное она придумает сама.

Ленка попрощалась до утра и ушла к себе, а я отправился в свою комнату. До одиннадцати часов оставалось куча времени, и я решил принять ванну, выпить чашечку кофе… Но в комнате над моей кроватью висел призрак тощего усатого мужика в подштанниках и с волосатой грудью.

— Цимлянский?

— И тебе не болеть, — буркнул дух. — А здороваться кто будет?

— Привет. Что ты тут делаешь?

— Тебя жду.

— Я имею в виду это измерение. Ты ведь должен сопровождать Ласа.

— Конь попаданца, путешествующего по Ленории, героически пал, не выдержав тягот перехода. Сдох, короче говоря.

— Жаль. Так и предполагалось, или это произошло случайно?

— Так всегда бывает, когда в тело вселяется чужая душа. Ты тоже ножки протянешь, коли я решу тебе в ухо залезть. Не сразу, дня через два, но протянешь. Конь — необходимая жертва.

— Тогда что ты тут делаешь? Теперь я имею в виду мою комнату.

— Говорю же, дурья твоя башка, тебя дожидаюсь. Долго еще глупые вопросы задавать будешь?

— Пока не ответишь. Зачем тебе понадобилась моя дурья башка?

Призрак взвыл, сделал головокружительный кульбит над кроватью и через стену нырнул в ванную. Вынырнул оттуда с перекошенным от злости лицом и выпученными глазами и влетел в комод. Я невозмутимо прошел в туалет, умылся, разделся и постучал в дверцу шкафа.

— Чего надо? — посреди дверцы образовалось недовольная физиономия духа.

— Вообще-то, это мой комод, и я хотел бы переодеться.

— Переодевайся, — милостиво позволил призрак, и вернулся на место, где я его обнаружил, когда вошел, — в пространство между потолком и кроватью.

Я уже понял, что Цимлянский — беспардонный и наглый тип, и вести себя с ним нужно соответственно. Лучший метод заставить его побыстрее все рассказать — игнорировать. Я нашел в шкафу чистые штаны, больше напоминающие панталоны Мальвины на рисунках в книжке "Золотой ключик, или приключения Буратино", и светло-синюю рубашку. Цветом она не слишком подходила к броши, но я справедливо решил, что и камень и ткань рубашки, пусть и с натяжкой, можно назвать голубыми, и этого достаточно. Тем более я все-таки планировал обойтись без знакомства с несчастной Элоизой.

— Тебе не интересно? — не выдержал призрак. — На Ласа напали! Кикиморы. Чуть до смерти не защекотали. Если б не они, Фрагор прослужил бы мне прикрытием еще неделю!

— Зачем мне об этом знать? Расскажи Люциусу.

— Люциус в курсе. А ты, вроде как, привязался к этому пацану.

— Я? Привязался? Еще чего.

Я дернул плечом, рассматривая себя в зеркале. Дорожка от кровати к двери явственно светилась мелкими оранжевыми звездочками.

— Ну если не ты, так Лаврентьева. У них вроде, хм, — призрак сделал вид, будто смутился, а потом выпалил: — целовались они! — и сделал в воздухе кульбит.

— Вот ей бы и рассказал, — огрызнулся я. Под ложечкой засосало, в желудке, несмотря на недавний ужин, образовалась неприятная пустота. — Я здесь причем? Черт!

Волосы топорщились, как у енота после полуденной трепки, я пригладил их ладонью, но лишь внес еще больший беспорядок.

— Интересно, — сделал вывод Цимлянский. — И обидно.

— Что интересно и что обидно?

Я разозлился. Этот ненормальный призрак приперся в мою комнату, обозвал дурьей башкой, а теперь строит из себя всезнайку и многозначительно хмыкает!

— Интересна твоя реакция на мое сообщение. А обидно, что я продул Акулине Гавриловне последние подштанники. Ты таки в нее втюхался.

— Чего?!

Я обернулся, но Цимлянский, дико захохотав, влетел в потолок и исчез.

Втюхался. Вот еще! Придумали! Знал бы он, куда я иду и что собираюсь делать… ладно, не собираюсь, но сделаю, если придется. Ради благой цели.

Я сердито отвернулся от зеркала и вышел в коридор.

Оранжевые звездочки мерцали, образовав на полу дивный узор. Жаль, его не видит никто, кроме меня, и жаль, что он ведет мимо Акулины Гавриловны.

— Куда собрался на ночь глядя? — добродушно поинтересовалась вахтерша, постукивая спицами.

Теперь она вязала перчатку с нечеловечески длинными пальцами. Яркие красные, синие, оранжевые и салатовые полосы сливались, придавая изделию фантастический вид.

— В Картотеку, — признался я и поспешил пройти мимо, но женщина не планировала так просто отпускать свою жертву.

— В Картотеку? Это зачем же?

— Не «зачем», — невинно ответил я, — а "к кому".

Акулина Гавриловна захлопала ресницами, и спицы замерли.

— Неужели Элоизочка нашла человека, способного осуществить ее мечту? Неужели ты ее уже осуществил?..

Рот вахтерши принял форму заглавной «О», и я, коварно воспользовавшись удивлением Акулины Гавриловны, проскочил мимо.

Звездная россыпь вела меня полутемными коридорами. Я осторожно заглядывал за углы, прежде чем повернуть, и старался запомнить дорогу, чтобы не заблудиться — неизвестно, сколько будет светиться дорожка из звездных крошек. Третий поворот налево, вверх по лестнице на два уровня, вперед до развилки, свернуть в узкий коридорчик к винтовой лестнице, спуститься на шесть уровней… Толи Ленкина брошь халтурила, толи тропа вела меня наиболее безопасным путем, то есть дорогой, на которой меня не поджидает встреча с кем-то вроде любопытной Акулины Гавриловны, и на которой нет ловушек. Впрочем, последнее меня не пугало. Пусть замок и строили джинны, заблудиться я не мог, призраков не боялся, а ловушки…

Я вытащил из-за пазухи амулет—линзу и поймал в нее свет волшебной дорожки. Глазам открылось удивительное зрелище. В Бюро было заколдовано все: от пола, до потолка. Коридоры до самой последней пылинки расцветились сине—зелеными всполохами, по воздуху, невидимые и неосязаемые, носились желто-оранжевые течения, в углах затаились серебряные вихри, лестницы представляли собой и вовсе живую радугу, где каждая каменная ступенька меняла цвет, словно спятивший хамелеон.