Кэти Летте - Родовое влечение

• Название: Родовое влечение
• Автор: Кэти Летте
• Издательство: Торнтон и Сагден
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-93923-009-1

«Родовое влечение» знакомит читателя с творчеством Кэти Летт – мастера женской прозы, чьи произведения ранее не переводились на русский язык.

Психологическая мелодрама Кэти Летт преодолевает шаблоны современного любовного романа (лавбургера). Вместо слащавой чувственности – здоровая натуралистичность, вместо вульгарно-романтических штампов – легкий искрометный юмор, обнажающий самые неприглядные стороны жизни, а также остроумная наблюдательность, типичность событий и характеров.

Для всех интересующихся современной зарубежной прозой.

---

Первым на ее удочку попалась обеспеченная, стареющая кинозвезда.

– Актер? – поморщилась Мэдди, когда они проводили ежедневный отрезвляющий осмотр. – Да у него на весь мозг две извилины.

Джиллиан заявила, что он слишком велик для своего мозга. Как динозавр.

– Какое тело! Да в тени от его пениса можно спрятаться от солнца.

Вскоре разговор перешел на куннилинг. Вернее, на его отсутствие.

– Его начало тошнить. Знаешь, дорогуша, он сказал, что именно в такие места уходят умирать тюлени.

Следующей добычей Джиллиан стал романтически настроенный писатель, взявший себе псевдоним Кендис Лав. Это был йоркширец весом в шестнадцать стоунов, с воспалением простаты и склонностью к алкоголизму.

Но, увы, Джиллиан пришлось отпустить и его. Скажем так: гонорары за книги были приятны, а винные клизмы – нет.

К ужасу Мэдди, Джиллиан удалось отловить Хамфри. Его любимым местом встречи оказался один садомазохистский клуб в Сохо, где одевались в резиновую одежду. Сначала Джиллиан относилась к его увлечению непредвзято. Носить резину, говорила она, очень полезно для похудания.

– Можно еще носить и резиновые чулки, но тогда в туфлях хлюпает вода. Знаешь, дорогая, это лучше, чем баня.

Но это, к сожалению, сдувало налет романтики.

– Беда с английскими мужчинами в том, что у них морщинистые задницы. Это оттого, что в детстве их много лупили в школе, – пояснила Джиллиан.

– О, только не говори мне, что он носил школьную форму, терпел порки и все такое! – воскликнула Мэдди, с жадностью поглощая следующий круассан. – Это так банально.

– Тогда я выражусь по-другому. Он оставил след в моем сознании своей задницей.

– Иди к черту!

– Именно-именно. Тайный «гомик». Мне следовало бы догадаться об этом, когда он прихватил с собой в постель банку с вазелином. «Что? – спросила я у него. – Собираешься переплыть Ла-Манш?»

Наконец начались какие-то подвижки на фронте «наращивателя волос». Джиллиан в течение нескольких недель вела жестокую игру, и сейчас, по ее словам, «на горизонте замаячил пенис».

– Теперь он не устоит, – почти каждое утро хвасталась она. – Но он должен встать передо мной на колени. Все! Это значит, что тебе, моя дорогая, пора найти работу.

Найти работу оказалось сложнее, чем представляла Мэдди. Самым неприятным в беременности было то, что как только люди узнавали о ней, они тут же сбрасывали двадцать очков с коэффициента умственного развития Мэдди, а именно эти двадцать очков были нужны Мэдди как воздух. Магазины для беременных настаивали на том, чтобы она одевалась, как маленькая девочка, – в розовое и другие пастельные тона, в рюшечки и оборки. Прохожие на улице начинали все реже замечать ее. Мэдди делала все возможное, чтобы не выглядеть беременной. Она коротко обрезала свои рыжие волосы. Сделала татуировку в виде розы. Проколола левую ноздрю. Результат не принес ничего в плане незаметности и, кажется, не произвел впечатления на потенциальных нанимателей.

Оставалось только есть. Мэдди поглощала все, что оказывалось в пределах досягаемости. И, естественно, переедала.

– О Боже! Ну и житье. – Она накинула полотенце на окно, чтобы не видеть своего отражения. – Никто не предупреждал меня, – заявила она между сырным пирогом и взбитыми сливками, – что ему среди ночи потребуется трехразовое питание.

– А чего ты ожидала? – Джиллиан сидела верхом на ящике из-под фруктов, заменявшем ей стул. – Ты ешь за двоих.

– За двоих? Я ем за десятерых. За все население северной части Лондона. За Северное полушарие. За планету…

– Не понимаю, о чем ты беспокоишься. Ты выглядишь великолепно.

– Я похожа на борца сумо. Хотя нет. По сравнению со мной борец сумо выглядит больным анорексией. Мне пришлось расставить одежду на целый километр с каждой стороны. Мой день рождения охватывает два дня. У меня толстые, как сосиски, пальцы. Веки кажутся неподъемными. У меня еще нет двойного подбородка, зато есть двойные бедра, глаза, бока. Я уже не могу выбраться из машины без посторонней помощи. Я не могу завязывать шнурки на ботинках. Я забыла, как выглядят волосы на лобке…

– Да ладно тебе, – Джиллиан похлопала Мэдди по животу, – зато теперь ты знаешь, как чувствует себя австралийский мужчина средних лет. – Она спокойно смотрела, как Мэдди наваливает себе еды. – Можно предположить, – осторожно проговорила она, – что ты изголодалась по кое-чему другому.

– Нет! Серьезно? – саркастически осведомилась Мэдди. – Спасибо тебе, Фрейдище.

Джиллиан была уверена, что ребенок родится с родимым пятном в виде телевизора. Надеясь хоть разок взглянуть на Алекса, Мэдди смотрела абсолютно все.

– Его просто гложет чувство вины за то, что он бросил своих детей, вот и все, – сказала она Джиллиан однажды вечером после того, как они посмотрели жутко скучную церемонию открытия нового аквариума. Для большинства людей налет – это то, что появляется на зубах. Для Алекса это то, что нужно разоблачать.

– Он вынужден подготавливать их медленно. Представь, каково им будет, когда появится еще один маленький мальчик. Они почувствуют себя обделенными! – Мэдди расставляла юбки, пришивая к молниям «липучку».

– Ага, – скептически протянула Джиллиан.

– Сейчас же декада Отцов, ты забыла? – настаивала Мэдди. – Взгляни на любого из знаменитостей – они только и говорят, что о своих детках. Стинг, Шварценеггер, Джек Николсон, Уоррен Бити.

– Мэдди, ты видишь эту «липучку»? Единственный способ заставить Того Мужчину быть рядом с тобой – обмотать его «липучкой». С головы до ног. Тот Мужчина – прирожденный многоженец.

Конечно, размышляла Мэдди, они разные. Она всем сердцем стремится к браку, закладной, отпуску дважды в год в жарком райском уголке. Алексу же нужен аборт и билет в один конец до Австралии на ее имя, причем как можно скорее. Но, убеждала себя Мэдди, когда малыш родится, он не сможет устоять перед неотразимой матерью своего ребенка. Во всяком случае, теоретически.

В действительности же Мэдди чувствовала себя очень даже отразимой. И дело было вовсе не в том, что доктор упорно называл ее «старородящей». Просто ее тело плелось в хвосте в скачках на «сияние». Каждое утро она выбиралась из постели и спешила к зеркалу, дабы проверить, не «зацвела» ли она. И каждый раз ее надежды на «цветущий вид» распадались в прах. Она все толстела и толстела. В больнице для таких же вот «потолстевших» Мэдди отказывалась вставать на весы, пока не снимет серьги, не сотрет тени с глаз и дезодорант с подмышек. А стрелка весов все ползла и ползла вверх. Она наклонялась вперед, балансировала на одной ноге, выдыхала и думала о пузырях, но стрелка не двигалась назад.

– У меня слишком много всего в голове, док, – в конце концов говорила она и сходила с весов, чтобы стереть лак с ногтей.

Уверенная в том, что ее тело оккупировали инопланетяне, Мэдди испытала непередаваемое облегчение, когда на бело-сером экране ультразвукового аппарата «Тварь»[62] оказалась крохотной девчушкой.

– Откуда вы знаете, что это девочка? – спросила Джиллиан, с сомнением глядя на монитор и пытаясь рассмотреть признаки будущей привлекательности. – У нее в руках сумочка? – Джиллиан решила, что ультразвуковое исследование принесло бы больше пользы, если бы с его помощью можно было определить, сделан ли ребенок из того же материала, что и нефтяные бароны, ворочающие миллиардами.

Мэдди пришла в восторг, когда малышка заворочалась – выступление перед камерой.

– Дочь своего отца. – Она радостно рассмеялась.

Наблюдая за тем, как это крохотное существо крутится и вертится в ее чреве, Мэдди пожалела о том, что нельзя точно так же просветить насквозь ее отношения с Алексом. Прошло два месяца с его последнего звонка. Она отчаянно нуждалась в ультразвуковом аппарате для исследования любовных связей, чтобы проверить, бьется ли еще сердце их романа.

Мэдди решила подбодрить себя маской для лица из пророщенной пшеницы и меда. Потом, когда она уже ела свою маску, она наконец-то решилась на то, что давно уже пора было сделать. На операцию, называвшуюся «Выбросить Алекса из головы».

Невзирая на опасения, что кто-нибудь заденет ее, Мэдди начала регулярно плавать в местном бассейне. В этом хлорированном спокойствии.

– Хоть раз в жизни, – посоветовала она Джиллиан, прежде чем они окунулись в воду, – не глотай.

– Я же говорила тебе, дорогая, что никогда не глотаю.

Огромные габариты не мешали Мэдди плавать быстрее всех в бассейне. Джиллиан, в очаровательной купальной шапочке в цветочек, попускала пузыри, а потом с головой ушла под воду.

Мэдди отправилась к гипнотизеру, чтобы «в ее подсознании закрепили позитивный образ родов». И была страшно разочарована. Врач не только не пользовался часами, но и она даже на секунду не почувствовала себя Клеопатрой.

– Гм, дорогая, это реинкарнация, – терпеливо поясняла ей Джиллиан.