Василий Кононюк - Параллельный переход

• Название: Параллельный переход
• Автор: Василий Кононюк
• Жанр: Альтернативная история

Аннотация: Если смертельно больному дают возможность принять участие в сомнительных опытах, при этом, четверть участников выздоравливает, это шанс? А если, ты все-таки умрешь, и после смерти, попадешь в чужое тело, имеющее законного хозяина в 15 веке, шанс ли это? Реально ли жить вдвоем, в одном теле и не сойти с ума? Проклянешь ли ты, в конце концов, этот шанс?

Альтернативная история. Законченая версия от 02.04.10.

Страничка на СамИздате: http://zhurnal.lib.ru/k/kononjuk_w_w/

---

Василий Кононюк Шанс?

Часть 1. Параллельный переход

В этот раз, сознание возвращалось тяжело, боль накатывала вперемежку с состояниями невыносимого страха и паники, видениями ужасных контуров и теней, надвигающихся из темноты. Вместе с тем какая то часть моего сознания, настойчиво пробиралась наружу, отметая эмоции в сторону, заполняя голову вопросами "Что со мной?", "Что случилось?". С трудом, сознание вернулось, и успокоенный, я открыл глаза. Надо мной, склонившись и прикрыв глаза, стояла незнакомая, немолодая, но еще сильная и статная женщина лет пятидесяти.

Ее черные, с заметной проседью волосы были убраны под темный платок, завязанный узлом, сзади, на шее. "Так моя бабушка завязывала", мелькнуло в голове, и губы растянулись в глупую улыбку. Ее руки качали что-то по моему лбу, глаза были прикрыты, а губы сосредоточенно шептали слова, смысл которых начал медленно доходить до меня.

"Ты лети, лети черный ворон
Да за далекие поля, за темные леса
Лети в ночь темную, ночь непроглядную, в царство Чернобогово
Найди там черный ворон душу неприкаянную, душу нестылую,
Проси ворон душу неприкаянную, сыскать нашего Богданчика,
Вернуть нашего Богданчика.
Обещай черный ворон, от меня, плату великую, за службу тяжкую,
Обещай черный ворон, душе неприкаянной, да не темну ночь,
Но светлый день"

Внезапно она замолчала, открыла глаза, и они черными колодцами вобрали меня в себя, все перед глазами закружилось, и я, в который раз, провалился в небытие.

Глава первая, о том, как никто не хотел умирать

– Привет, Костя, слушай, у меня несколько последних дней подряд, голова болит временами. Сильная боль, иногда несколько секунд, иногда несколько минут, потом само проходит. Может, подскажешь какие таблетки попить?

– Привет, Володя, когда тебя сегодня можно оторвать часа на полтора?

– Сегодня полная за…грузка, ты бы мне назвал, по быстрому, пару названий, я бы по дороге взял, а на следующей неделе бы встретились. Или хочешь, я к тебе вечером, после восьми, домой заскочу.

– Давай, чтоб я не матерился, ты мне не будешь давать советов. И не начинай мне свои, "сегодня не могу". Отвечай на поставленный вопрос.

– Костик, ты главное не нервничай, если ты так жаждешь меня увидеть, давай тогда в обед увидимся. А пока скажи, что мне в аптеке покупать.

– Подожди минутку, не ложи трубу,…

– Алло, Володя, слышишь меня?

– А куда я денусь, если ты орешь так, что тебя без телефона слышно

– Ровно в 13-00, чтоб ты был в нашей больнице, в кабинете "Компьютерной томографии". Спросишь Аллу Викторовну, скажешь, что от меня. И не опаздывай, люди на обед не пойдут, тебя ждать будут. Все, там увидимся.

– Алло…

"Ну вот, поговорили, а какие таблетки брать, так и не сказал, чудо не русское. Зачем я жене обещал, что к нему позвоню, в любой аптеке посоветуют, что от головной боли брать, теперь придется день разрывать, к нему в больницу ехать. А там попадешь к ним в лапы, так просто не вырвешься".

– Проходите, Владимир Васильевич, присаживайтесь. Мы тут с Константином Ароновичем, как раз результаты вашей томограммы просматриваем. А вы меня не помните Владимир Васильевич?

– Да я вроде у вас, первый раз, Игорь Владимирович, имя ваше, на двери, на табличке, прочел.

– Да, не снятся вам по ночам, ваши жертвы, Владимир Васильевич. А я, один из них.

– Игорек, ты ли это? Извини, не признал сразу. Ты же с нами только один раз на страйкбол ездил, да и рожу тогда разрисовал, точно как юсовский рейнджер, на плакатах. Попробуй тебя узнай в белом халате с белым лицом. Костик, ты чего нас собрал? Решил на троих, среди бела дня, сообразить?

– Нет, Костя действительно пришел обсудить со мной твои снимки.

– Так там что, проблемы какие-то?

– Можно и так сказать. Володя, у тебя злокачественная опухоль, в очень плохом месте. Неоперабельная. Такие операции никто не делает. Мне очень жаль.

– …

– Сколько у меня есть времени?

– Трудно сказать Володя. Тут много зависит от тебя. Общее правило таково, чем раньше подсядешь на болеутоляющие препараты, особенно на морфий, тем раньше уйдешь. Пока все дела не доделал, терпи. Боль замедляет развитие болезни. В худшем случае у тебя месяц, в лучшем – три.

– Да, веселые вы ребята… Костя, Любке ничего не говори, я сам все скажу.

– Володя, ты же знаешь, я не умею врать

– Так никто тебя врать не заставляет, правдивый ты наш, скажешь, я сам ей все расскажу.

– Володя, так она подумает невесть что

– Костя, ты сам понял, что сказал? Ты сначала придумай что-то, похуже этого, а потом волнуйся о том, что она придумает. Отключи телефоны до вечера, и вопрос решится сам собой. Ладно, ребята, времени мало, дел много, побегу я.

– Володя, стой

– Ну, чего тебе еще, Костя

– Я знаю, ты любишь водить сам, но возьми себе шофера, на это время. В любой момент возможны кратковременные обмороки.

– Гуд.

***

Вечером того же дня.

– Я всегда знала, что ты обманщик, Володя. Опять ты меня обманул…

– О чем ты, Люба, просто я не мог сразу тебе сказать, мне нужно было пару часов

– Да я не о том Володя, я все поняла, когда к Костику, и к тебе дозвониться не смогла. А может и еще раньше. Утром, когда ты от боли скривился, игла холодная в сердце вошла, так и сидит, не выходит. Не о том я. Обещал ты мне, Володя, тридцать три года назад, что мы с тобой в один день умрем. Задурил голову бедной девочке, а слова не сдержал…

– Я верил, что так будет, Люба. Прости.

– "Прости", это все что ты скажешь Волчонок, да? Ты помнишь, сколько было моей бабке, когда ее хоронили?

– Восемьдесят девять?

– Девяносто один, родной. А мне пятьдесят один. Делай что-то, Володя, так дело не пойдет. Ты помрешь себе, а мне сорок лет одной жить?

– Я буду делать Люба, все будет хорошо, родная.

– Врешь, ты все Волчонок, ни хрена ты не сделаешь

– Обними меня, маленькая, все будет хорошо, ты же знаешь, я придумаю что-нибудь…

– Это ты, конечно, придумаешь, тут у тебя фантазия богатая… Ладно, с дохлого волка, хоть шерсти клок… Иди ко мне Волчонок. Пока еще ты живой.

***

Когда в следующий раз, мои глаза открылись, в комнате царил полумрак. Прямо надо мной, на расстоянии вытянутой руки, был неровный, побеленный известью глиняный потолок, слева от меня такая же стена, справа знакомые с детства очертания. "Я лежу на лежанке большой деревенской печи, почему? Однако странные фантазии, у этих медиков", мелькнула мысль и пропала, ее заменило ощущение, что со мной, что-то не так всегда. Ничего не болело. Ощущение тела еще полностью не восстановилось, и присутствовала, характерная после выхода с обморока, "морская болезнь", когда, тебе кажется, что тебя качает, и тело еще не "свое". Вместе с тем, не было того ощущения всепроницающей боли, с которым, приходил в сознание, на протяжении последних недель. Боль, не оставлявшая меня, даже в те непродолжительные периоды времени, когда ассистенты Петра Николаевича, давали моему телу день, два отдыха, чтобы восстановить "яркость ощущений". Дрожа и не веря в то, что случилось, поднял к глазам правую руку и долго смотрел. Я тупо смотрел на свою руку, которая была не моей, поворачивая ее то одной, то другой стороной. Почему-то хотелось плакать, в душе было пусто и горько.

Глава вторая о методе индукции в руках медика. Для любителей философии

– Володька, привет!

– Андрей, черт лысый, ты что, снова здесь? Ты же два месяца назад, как уехал.

– Нет, я в Питере,

– Ну, говори, чем мы, хохлы, вам, москалям, помочь можем?

– Вступайте в Таможенный союз!

– Эх, Андрюха, я бы не только в Таможенный, я бы и в военный вступил, да кто меня спрашивает.

– Ничего, будет и на нашей улице праздник. Но я по другому вопросу, мне звонил Костик, Володя, давно уже, недели две назад.

– Все нормально, ты же знаешь, я ее никогда не боялся.

– Я знаю, поэтому и звоню. Я тебе скинул смской телефон, имя, и отчество. Фамилии дать не могу. Человек заведует в "ящике", лабораторией экспериментальной психиатрии. Чем они занимаются, он сам расскажет. Для своих экспериментов он берет добровольцев. Только из числа безнадежно больных, которым осталось жить месяца два, три. Как он выражается, "побочным результатом" его экспериментов, является двадцати пяти процентная квота выздоровевших. Это, Володька, правда. Я узнавал по своим источникам, точная цифра, двадцать три с половиной процента. Не Бог знает, какой процент, но заметь, Владимир Васильевич, он заметно выше нуля. К нему рвется масса народа, притом, что об этом никто не распространяется, все дают подписку о неразглашении. Он берет к себе только после собеседования. Тут я бессилен. В этом вопросе на него никто повлиять не может. Поговори с Любкой, если решите попробовать, у тебя собеседование через четыре дня, в следующий понедельник, в 16-00. Только Любку предупреди, если тебя возьмут, она тебя увидит или здоровым, или мертвым. Туда никого не пускают. В любом случае, позвони сегодня вечером на этот мой телефон. Если есть вопросы, можешь перезвонить по тому телефону, что я тебе скинул. Только много не спрашивай. Если будете ехать, уточни у него время собеседования, у них там постоянно все меняется. Все, Володька, давай, вечером поговорим.