Илья Одинец - Младший вовсе был дурак

• Название: Младший вовсе был дурак
• Автор: Илья Одинец
• Жанр: Фэнтези

Вы думаете, попаданцы переносятся в волшебные миры и спасают от гибели города, королевства и целые планеты случайно? По велению судьбы, из-за бредовых пророчеств, произнесённых сошедшими с ума предсказателями, записанных в толстенных пыльных книгах? Ничего подобного. За это отвечает Бюро помощи иным мирам — организация, призванная… да, именно помогать и именно иным мирам. Работка, надо сказать, не из лёгких, ведь нужно не только вести базу данных кандидатов на должность героя, но и придумывать для них квесты, снабжать одеждой и продовольствием, как бы случайно знакомить с нужными людьми и устраивать на ПМЖ тех, кто не захотел вернуться в свой мир.

---

— Никто. Я вообще не хотел никуда перемещаться.

— Но на твой счёт у нас другие сведения, молодой человек. Засланец ты, самый настоящий. Да и актёр из тебя плохонький. Ты, Леночка, ему не верь — мало ли, может, он морок, или у-клон.

Я вздохнул и смирился.

— А засланцам комната положена?

— Положена, — кивнула Акулина Гавриловна. — Тринадцатый номер.

— Только не тринадцатый! — взмолилась девушка.

— Тринадцатый, — отрезала вахтёрша. — Засланцы у нас только в тринадцатом проживают. Я лично тебя провожу и печать наложу, а то ты, Леночка, чересчур ему доверяешь.

Акулина Гавриловна обошла стол и поманила за собой корзинку с клубками. Не переставая вязать, она пошла по коридору впереди нас, постукивая костяными спицами, а корзинка плыла за ней по воздуху.

— Ночку переночуешь, — рассуждала женщина, не оборачиваясь, — выспишься хорошенько, а завтра уж допросим тебя, как полагается, если сам не признаешься к тому времени. Тринадцатый номер у нас особенный, Люциус, дай ему Высшие сил терпеть то, что он терпит, очень уж этот номер любит. Сам его обставлял, и число самое красивое выделил: тринадцать. Живи, не хочу.

— Вот он и не хочет! Он не засланец, Акулина Гавриловна, честное слово! Я его с пятого класса знаю!

— У-клона, деточка, ты не распознаешь. Их и Люциус не всегда различает, а до его способностей тебе ой как далеко. Так что до завтрашнего утра Сергей твой — засланец. И не спорь. Утром увидим, кто есть кто. Если он доживёт до утра.

Я вздрогнул. Но не из-за слов вахтёрши, а потому что Лаврентьева схватила меня за руку.

— Как войдёшь, — зашептала она, — плюнь трижды через левое плечо. В зеркала не смотрись, воду из-под крана не пей и руки не мой. И вообще в ванную лучше не входи.

— Цыц! — гаркнула вахтёрша. — Не подсказывать!

— Я не подсказываю. Я просто пожелала ему приятных снов.

Ленка виновато на меня посмотрела и развела руками, показывая, что больше ничего не может для меня сделать.

— Я пойду, Акулина Гавриловна.

— Ступай, Леночка, — вахтёрша на миг обернулась. — Прими ложечку настойки белого горяка, и никакие кошмары не страшны.

— Спасибо.

Ленка свернула в боковой коридор, а женщина подвела меня к железной кованой двери, украшенной изящными завитушками. Чересчур обильно украшенной, на мой взгляд. В центре двери на уровне глаз светилась цифра «13»

— Проходи, — Акулина Гавриловна улыбнулась, и я увидел, что зубы у неё треугольные, как у акулы. — Будь хорошим мальчиком — почисти зубки, и спать.

Дверь распахнулась сама собой, и так же самостоятельно захлопнулась за моей спиной.

— Сладких сно-ов! — пропела в коридоре вахтёрша. — Я поставила печать, так что до утра из комнаты выйти ты не сможешь.

Я остался в тишине и темноте. Не видно было даже собственного носа, пришлось пощупать его, дабы убедиться, что меня ненароком не лишили тела. Нос был на месте, а вот выключателя я не обнаружил — инстинктивно провёл рукой по стене слева от двери, но ладонь ощутила только шероховатые обои. Стена справа также оказалась пустой, и я почувствовал себя идиотом. Какое электричество?! Это же Бюро! Здесь всё пропитано магией и любой дурак может зажечь свечу усилием воли, а вот о проводке и напряжении они не знают.

Я толкнул дверь, пытаясь открыть её, чтобы тусклый свет свечей коридора хоть немного разогнал темноту, но она не поддалась — печать держала крепко. Пользоваться собственной магией я хотел, неизвестно, где именно находятся свечи, а палить огнём направо и налево нельзя — при пожаре я не смогу покинуть комнату. Оставалось на ощупь идти вперёд. Я выставил руки перед собой, чтобы не наткнуться на мебель, и вдруг услышал странный звук. Потом ещё один. Тихий, на грани слышимости, но всё же явственно различимый: рядом со мной кто-то дышал. Вдох — выдох. С сопением и присвистом. Вдох — выдох. Кто-то невидимый и страшный.

По спине пробежал холодок. Я отодвинулся правее и вспомнил, что не последовал Ленкиному совету, не плюнул через левое плечо. Но теперь, наверное, уже поздно.

Стиснув зубы, чтобы они перестали вторить собственному бухавшему, словно большой барабан, сердцу, я шагнул вперёд. Мои пальцы коснулись чего-то мягкого, тёплого и живого.

— В глаз! В глаз не лезь! — взвизгнул кто-то, и я отскочил обратно к двери.

Прижался спиной к железной поверхности, зажмурился, хотя и без этого ничего не видел, и досчитал до десяти.

Вторая попытка. Только теперь в другую сторону.

Я пошёл налево. Три осторожных шага, четыре… пять… стоп. Стена. Поворот, три шага, снова стена. Поворот.

— Так до утра ходить будешь, — сказал тот же визгливый голос, что вопил про глаз, и вздохнул. — Ладно, радуйся.

Послышался негромкий щелчок. Дыхание исчезло, зато включился свет, точнее, загорелись свечи, укреплённые в большом колесе от крестьянской телеги, подвешенном в центре потолка вместо люстры.

Я стоял в небольшом пустом тупичке с нарисованными прямо на обоях картинами. Здесь были принцессы, нимфы, эльфки и русалки, все, как одна, с обнажённой грудью и огромными влажными глазами. Мои ладони лежали на бёдрах стройной нарисованной девушки с короной на голове. Я поспешно отдёрнул руки и вышел из тупичка.

Номер тринадцать оказался очень уютной комнатой. К моему большому облегчению, абсолютно пустой. В том смысле, что кроме меня и мебели здесь никого не было, даже обладатель визгливого голоса куда-то исчез. Над большой деревянной кроватью висел синий балдахин, расшитый серебряными звёздами, на полу возле потухшего камина лежала шкура белого медведя, вдоль стен расположились два тяжёлых комода, письменный столик с изогнутыми ножками и обитые цветастым шёлком стулья. Излишество для того, кто проведёт в этой комнате всего одну ночь.

Я плюхнулся на кровать, пробуя её мягкость, и едва не утонул в перинах. Ничего не скажешь, ложе для принцессы, но никак не для «засланца». Видимо, Люциус гостеприимный хозяин. Надеюсь, здесь есть туалет?

Туалет обнаружился за дверью, расположенной между комодом и вешалкой для шляп. Сверкающий белый унитаз гордо стоял прямо напротив двери, справа за занавеской находилась ванная, слева — блестящая чистотой раковина с зеркалом. Привычные удобства хорошего отеля. Как же хорошо!

В трубах зашумело.

Я вздрогнул и тут же обругал себя за трусость. Подумать только! Стоило какой-то там вахтёрше напугать неизвестностью, я тут же вздрагиваю от любого шороха. И Ленка хороша! «Плюнь через левое плечо, в туалет не ходи…» К чёрту! Не съедят же меня в самом деле!

Смело шагнув к унитазу, я развязал тесёмки штанов и улыбнулся. Кажется, всё не так уж и плохо. Однако к раковине подступил с тайной опаской. Включил воду, тщательно вымыл руки и посмотрел в сторону ванной. Когда я мылся в последний раз? Дома, утром, перед тем, как идти в институт. После лекций отправился в магазин за Ленкой, точнее, за её клоном, а потом к ней домой. Оттуда прямиком к гадалке, которая перенесла меня в тридесятое королевство. Там я не мысля, если не считать барахтанья в местном озере и утреннего умывания в тазе с водой. Позже меня бросили в темницу, откуда я благополучно бежал, переместившись в Бюро, откуда прямым ходом попал в Ленорию. Купание в тамошнем болотце не сделало меня чище… а здесь…

Я отдёрнул занавеску и обомлел: на полочках стояло штук пятьдесят разных пузырьков, флаконов, баночек и колбочек, а в мыльнице лежало самое настоящее мыло. Земляничное, судя по запаху. Именно оно окончательно развеяло мои страхи. Я заткнул слив пробкой, включил воду и отправился в комнату в поисках сменной одежды.

Первый же комод порадовал сотней рубашек самых разных размеров и расцветок, десятком пар штанов, тремя ящиками обуви и пятью полками нижнего белья и полотенец. Я взял большое махровое полотенце, рассудив, что с остальным легко могу разобраться утром, и, насвистывая, отправился в ванную.

И тогда я понял, почему меня поселили в тринадцатом номере.

В ванной сидел мертвец. Его синюшная кожа местами отсвечивала зеленью, локти и колени потрескались, обнажив гниющую плоть, между изъеденными червями губами виднелись гнилые зубы, вместо носа на лице красовалась впадина, под тусклыми бесцветными глазами залегли чёрные круги.

Я отступил к двери, выронив полотенце, а мертвец схватил мыло и стал намыливать мочалку.

— Чево испужался? — деловито поинтересовался он. — Али не понял, что не один в нумере проживаешь?

— Понял, — не спуская глаз с соседа по комнате, я наклонился за полотенцем. — А вы кто такой?

— Упырь, — ответил мертвяк. — Обнакнавенный.

— А чего в ванной делаете?

— Знамо чего — моюсь. Чево глупые вопросы задаёшь?

И мертвец стал тереть губкой безволосую грудь.

— Не буду вам мешать, — буркнул я.