Михаил Мельтюхов - Трагедия 1941-го года. Причины катастрофы.

• Название: Трагедия 1941-го года. Причины катастрофы.
• Автор: Михаил Мельтюхов
• Издательство: Яуза; Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27260-0

Новая книга проекта «Великая Отечественная катастрофа»! Самая откровенная и свободная дискуссия—без запретов и цензуры. Самые спорные гипотезы. Самые неожиданные мнения. Самые сенсационные выводы! Самые известные военные историки: М. Мельтюхов, И. Пыхалов, А. Осокин, А. Шубин, В. Гончаров и А. Морозов отвечают на самые главные вопросы отечественной истории: Что на самом деле произошло 22 июня на западных границах СССР? В чем причины разгрома Красной Армии? Кто виноват в Великой Отечественной катастрофе? Можно ли было предотвратить трагедию 1941 года?

---

Но у этой стратегии был важный недостаток — война растягивалась не менее чем на два сезона. А Гитлер стремился решить «русскую проблему» блицкригом — в один сезон. При каких условиях это возможно?

Наполеон показал, что от Немана до Москвы можно дойти с армией за два-три месяца. Если не отвлекаться надолго на боевые действия. В первой половине XX в. продвижение армии связано с постоянными боевыми действиями и, следовательно, идет медленнее (ведь большая часть пехоты еще не моторизована). Если начать войну после весенней распутицы, в мае, то в Москве следует быть в сентябре — до осенней распутицы. Это четыре месяца. Времени «в обрез». Следовательно, в один год войну можно было закончить, только разбив основные силы Красной армии в приграничном сражении, чтобы дальше продвигаться вперед до Москвы походным порядком, отбрасывая полупартизанские отряды «русских» с трех направлений, чтобы они не начали действовать в тылу.

В 30-е гг., чтобы не допустить такого развития событий, СССР не держал основные силы своей армии в приграничных районах, полагаясь на сильные резервы. Вдоль границы была создана мощная оборонительная линия, которая, памятуя опыт Первой мировой войны, могла бы превратить войну в позиционную. При позиционной войне антисоветская коалиция могла рассчитывать только на «клещи» и на многолетнюю войну, которая подорвала бы экономику СССР и заставила бы большевиков капитулировать. Участникам коалиции экономическая катастрофа не грозила, потому что после Мюнхенского соглашения они опирались бы на помощь всей Европы.

В сентябре 1939 г. для СССР возникли новые возможности [274]. Западный мир оказался расколотым, и Сталин получил возможность занять плацдармы, с которых могли осуществиться «клещи». Однако это лишь ослабляло угрозу «клещей», но не снимало её.

Синие стрелы на картах

Недостатки плана «Барбаросса» во многом вытекали из обстоятельств его рождения. Уже в июле 1940 г., понимая, что Англию, может быть, не удастся захватить в этом году, Гитлер дал команду готовить план возможного нападения на СССР — чтобы лишить Великобританию надежды на помощь с востока. Соответственно задавалось невероятное с точки зрения Сталина условие — война должна быть проведена в один сезон. Сразу после чудесного разгрома Франции это казалось вполне вероятным. В дальнейшем немецкие штабные работники не отходили от этого предположения. 22 июля Гитлер и Браухич выдали Гальдеру свои директивы: в случае необходимости нанести сокрушительный удар по Красной армии, отбросить ее в глубь России так, чтобы авиация могла добить советские восточные промышленные центры, добиться создания марионеточных государств в Прибалтике, Белоруссии и на Украине. Для того чтобы удар был сокрушительным, планировалось выделить до 100 дивизий, так как считалось, что СССР имеет до 75 «хороших» дивизий. Немцы недооценили численность Красной армии у западных рубежей в два раза.

Закипела работа. Генерал Э. Маркс нарисовал следующую картину: нанести удар по Украине всеми силами, выйти к Донбассу и, опираясь на Черное море как на тыл, развернуть наступление на Киев и Москву. Таким образом, Маркс, понимая, что у Германии не так много сил, стал разрабатывать только южное направление «стратегических клещей». Но 31 июля, ознакомившись с предложениями штаба, Гитлер поставил более серьёзные задачи — ликвидировать СССР за пять месяцев, дополнить южный удар северным, который должен сокрушить советские войска в Белоруссии и в Прибалтике, а затем двигаться на Москву. «Клещи» приобретали свою завершённость.

Получив эти директивы, генерал Маркс добавил к своему плану северную стрелу через Витебск на Москву. Поскольку на юге теперь оставалось меньше сил, южной группе войск ставилась более скромная задача — дойти до Киева. Но Маркс не до конца следовал указаниям фюрера и допустил важную ошибку — по северной группе русские могли бы ударить с севера — из Прибалтики. Поэтому северной группе волей-неволей придется отвлекаться в сторону Ленинграда. Обратив на это внимание, генерал фон Зоденштерн предложил, пока идет борьба за Ленинград, выделить еще одну небольшую группу (сил-то маловато) для сковывания противника в центре. Стратегические «клещи» еще оставались в силе. Но у возникшего замысла группы армий «Центр» было большое будущее. Раз Гитлер ставил задачу дойти до Москвы как можно скорее, то и наступать нужно было по кратчайшей дороге — в центре. А фланги могли играть вспомогательную роль. Таким образом, от реального (для войны в два года) плана «стратегических клещей» нужно было переходить к авантюристическому плану прямого броска к Москве.

За дело доработки плана взялся заместитель начальника генерального штаба Ф. Паулюс. Под его руководством был подготовлен план, подписанный Гитлером 18 декабря 1940 г. как директива № 21 «Барбаросса». На этом этапе замысел нес в себе следы реалистичного плана «стратегических клещей», но зараженного нереалистичными основаниями общего замысла взятия Москвы в 1941 г. Предстояло сначала разгромить Красную армию в Белоруссии, затем повернуть на север и взять Ленинград, и только потом «следует приступить к операциям по взятию Москвы — важного центра коммуникаций и военной промышленности» [275]. Немецкое военное командование понимало, что окружить советские войска в Прибалтике и взять Ленинград только силами группы армий «Север» нельзя. Поэтому после разгрома русских в Белоруссии к захвату Ленинграда должна подключиться группа «Центр». На Москву через Ленинград, быстро, по-молодецки. Чтобы не оказаться в положении Наполеона, который Москву взял, а Питер — нет. Но, выдвинувшись далеко вперед к Москве, действуя не вдоль побережья, а в глубинах советской территории, группа «Центр» сможет повернуть на север только при одном условии — если с востока и тем более с юга ей уже не будет ничего угрожать.

Подробный оперативный план «Барбаросса» был разработан в директиве ОКХ от 31 января 1941 г. Решение о нападении по-прежнему формулировались как не окончательное, а возможное: «В случае, если Россия не изменит свое нынешнее отношение к Германии, следует в качестве меры предосторожности осуществить широкие подготовительные мероприятия, которые позволили бы нанести поражение Советской России в быстротечной кампании еще до того, как будет закончена война против Англии… При этом необходимо предотвратить возможность отступления боеспособных русских войск в обширные внутренние районы страны» [276]. В последней фразе — суть плана. Его подробности построены на допущении: все пойдет как по маслу. На Украине: «Южнее Припятских болот группа армий «Юг” под командованием генерал-фельдмаршала Рундштедта, используя стремительный удар мощных танковых соединений из района Люблина, отрезает советские войска, находящиеся в Галиции и Западной Украине, от их коммуникаций на Днепре, захватывает переправы через р. Днепр в районе Киева и южнее его и обеспечивает таким образом свободу маневра для решения последующих задач во взаимодействии с войсками, действующими севернее, или же выполнение новых задач на юге России.

Севернее Припятских болот наступает группа армий “Центр”… Введя в бой мощные танковые соединения, она осуществляет прорыв из района Варшавы и Сувалок в направлении Смоленска; поворачивает затем танковые войска на север и уничтожает совместно с группой армий “Север”, наступающей из Восточной Пруссии в общем направлении на Ленинград, советские войска, находящиеся в Прибалтике…» Таким образом «будет обеспечена свобода маневра для выполнения последующих задач во взаимодействии с немецкими войсками, наступающими в южной части России.

В случае внезапного и полного разгрома русских сил на севере России поворот войск на север отпадает и может встать вопрос о немедленном ударе на Москву» [277].

Авторы полны оптимизма. Но неясно, что делать, если не удастся с ходу захватить переправы в районе Киева? И как развернуть войска на север, если под Смоленском останутся войска, способные прикрывать западное направление? Весь план как раз и строится на том, что произойдет «внезапный и полный разгром русских сил». А если не произойдёт?

В целом «Барбаросса» очень напоминал стратегические «клещи». Первоначально по замыслу авторов плана основной удар и должен был наноситься через Украину. Затем идея изменилась. Еще в феврале 1941 г. предполагалось, что если русские все же отойдут на восток, то «сначала следует овладеть севером, не обращая внимания на войска русских, находящиеся восточнее» [278], а затем, опираясь на Ленинград, наступать на Москву. Но на практике будет никак невозможно «не обращать внимание».

В основе плана продолжала лежать оригинальная «изюминка» — главный удар наносится в центре, по самой короткой дороге на Москву. Охват Западного фронта планировался с невероятным размахом — немецкое окружение должно было замкнуться у Смоленска: «Подвижные соединения, наступающие южнее и севернее Минска, своевременно соединяются в районе Смоленска…» [279] В реальности, столкнувшись с сильным сопротивлением, вермахту пришлось замыкать кольцо ближе — у Минска. Несмотря на эту поправку, разгром Западного фронта был полным, и это стало началом в череде катастроф Красной Армии. Недооценка главного удара в центре предопределила крушение всего советского плана «упреждающего удара». Советское командование не ожидало удара такой силы через Брест, считая, что немцы способны здесь лишь на вспомогательный и короткий выпад. Ведь удар такой силы в центре фронта при варианте стратегических «клещей» был бы слишком рискованным распылением сил. А вторжение с главным направлением на Москву при неготовности к зимней войне было бы абсолютной авантюрой. Но парадокс заключался в том, что только совершенно авантюрное, непредсказуемое поведение давало Гитлеру возможность перепрыгнуть расставленный Сталиным капкан, обойти противника на короткой дистанции. Но только на короткой.