Михаил Мельтюхов - Трагедия 1941-го года. Причины катастрофы.

• Название: Трагедия 1941-го года. Причины катастрофы.
• Автор: Михаил Мельтюхов
• Издательство: Яуза; Эксмо
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-27260-0

Новая книга проекта «Великая Отечественная катастрофа»! Самая откровенная и свободная дискуссия—без запретов и цензуры. Самые спорные гипотезы. Самые неожиданные мнения. Самые сенсационные выводы! Самые известные военные историки: М. Мельтюхов, И. Пыхалов, А. Осокин, А. Шубин, В. Гончаров и А. Морозов отвечают на самые главные вопросы отечественной истории: Что на самом деле произошло 22 июня на западных границах СССР? В чем причины разгрома Красной Армии? Кто виноват в Великой Отечественной катастрофе? Можно ли было предотвратить трагедию 1941 года?

---

14 июня немецкие войска без боя вступили в Париж. 22 июня 1940 г. Франция позорно капитулировала. В ходе скоротечной военной кампании французская армия потеряла 84 тыс. убитыми и 1547 тыс. пленными [138]. Таким образом, на одного убитого французского военнослужащего приходилось свыше 18 сдавшихся в плен.

А ведь это не хвастливое польское панство. Это французы, победители Первой мировой войны. Это те самые французские солдаты, что насмерть стояли под Верденом, что бесстрашно шли на немецкие пулеметы. Как справедливо пишет Черчилль: «Франция руководила военными действиями и несла на себе основное бремя тяжелых наземных боев с 1914 по 1918 год. Она потеряла 1 миллион 400 тысяч человек убитыми» [139].

Ныне же под ударами германской армии бывшие победители в мгновение ока превратились в трусливое стадо. Четыре долгих года пытались в тот раз сломить Францию немецкие войска, да все без толку. А теперь справились за месяц с небольшим.

Итак, господа обличители, объясните, какой кровавый диктатор довел несчастный французский народ до такого состояния, что гордые галлы начали массово сдаваться в плен, не желая воевать за свою страну? Какие массовые репрессии подкосили под корень командный состав французской армии?

Или, может быть, наступающая германская армия имела подавляющее превосходство в живой силе и технике? Вот и Черчилль пишет:

«Поэтому Гитлер был в состоянии осуществить наступление на Францию силами 136 дивизий с использованием всей грандиозной мощи его десяти танковых дивизий в составе почти трех тысяч танков, в числе которых находилась, по крайней мере, тысяча тяжелых» [140].

«Пикирующие бомбардировщики и почти непробиваемые орудийными снарядами танки, которые показали себя с такой выгодной стороны в Польше, хотя и в меньших масштабах, снова образовали острие главной группировки» [141].

Что же это за «непробиваемые орудийными снарядами» гусеничные монстры? Неужели те самые T-IV, вооруженные короткоствольной 75-мм пушкой и весившие всего лишь около 20 тонн [142], над которыми так любят глумиться Резун и его последователи? Да и тех в составе наступающей немецкой армии насчитывалась отнюдь не тысяча. На 10 мая 1940 г. на Западном фронте их имелось всего лишь 278 штук. Плюс 349 средних танков Т-III. Остальные — лёгкие T-I (523 шт.) и Т-II (955 шт.), да трофейные чехословацкие 35(t) (106 шт.) и 38(t) (228 шт.) [143].

Как справедливо отметил участник тех событий французский генерал Ф. Гамбьез:

«Французское поражение в 1940 г. было событием необычайным. Мы знаем теперь, что в общем соотношении сил франко-британские войска имели преимущество в танках и артиллерии, а их слабость в авиации была не такой, чтобы можно было предугадать столь быстрый разгром» [144].

Приходится признать, что в начальный период Второй мировой войны другие противники Германии воевали с немецкими войсками куда хуже, чем Красная Армия.

* * *

Но может быть, подобное поведение допустимо для других держав, но абсолютно несвойственно русской армии? Так, автор недавно вышедшей в серии «Жизнь замечательных людей» биографии трижды Героя Советского Союза А. И. Покрышкина, процитировав приведенное мною выше предсказание Солоневича, многозначительно добавляет:

«Этот прогноз не сбылся, но всё же масштабы измен и количество сдавшихся в плен — небывалые в российской истории…» [145]

Увы, в русской истории данное событие отнюдь не уникально. Чтобы не погружаться в глубь веков, вспомним позорные поражения царской армии в начале XX века.

Русско-японская война. Втрое уступавшая Российской империи по численности населения Япония всего лишь несколько десятилетий назад вышла из феодальной самоизоляции, едва ли не чудом избежав участи стать колонией или полуколонией великих держав. Тем неожиданней исход военного противоборства.

Конечно, весомую негативную роль сыграли недооценка противника, удаленность театра военных действий от европейской части России, низкая пропускная способность железнодорожной сети. Однако собранных в Маньчжурии русских сил было вполне достаточно, чтобы если не выиграть войну, то хотя бы свести её «вничью».

6 (19) февраля — 25 февраля (10 марта) 1905 года состоялось Мукденское сражение. Русские войска насчитывали свыше 300 тыс. штыков, 16 тыс. сабель и до 8 тыс. саперов, 1219 полевых и 256 тяжелых орудий, 56 пулемётов [146]. Численность японцев достигала 335 тыс. человек, их войска имели на вооружении 892 полевых и 170 тяжелых орудий и до 200 пулемётов [147]. Силы противников были примерно равны. Несмотря на это, русская армия потерпела сокрушительное поражение. Было убито 8,4 тыс. солдат и офицеров, ранено 51 тыс., попало в плен 21 тыс. и более 8 тыс. пропало без вести. Японские потери убитыми, ранеными и пропавшими без вести составили, согласно иностранным источникам, 67,5 тыс. человек, сами японцы определяют свои потери в открытой печати в 41 тыс. человек [148].

Таким образом, количество пленных и пропавших без вести более чем втрое превосходит число убитых. Следует отметить еще один нелицеприятный момент. В предшествующих боях на Маньчжурском театре военных действий из 3630 военнослужащих русской армии, захваченных японцами, 1976 попали в плен ранеными. В Мукденском же сражении из 21 100 русских пленных лишь 2537 были ранены, остальные сдались в японский плен невредимыми [149].

Мало того, русская армия обратилась в паническое бегство. Вот что докладывал об этом Николаю II генерал от инфантерии Н. П. Линевич, назначенный после сражения главнокомандующим на место смещенного генерала А.Н.Куропаткина:

«…к крайнему прискорбию, во время паники, происходившей у Мукдена, потоком потекло из армии в тыл на север частью с обозами, а частью просто поодиночке и даже группами около шестидесяти тысяч нижних чинов, из числа которых было множество задержано в Телине и на других станциях. Но, несомненно, множество ушло еще далее к Харбину… Несомненно, что некоторая часть нижних чинов прошла и далее Харбина… Уходящие из армии в тыл нижние чины говорят, что они уходят потому, что воевать не могут» [150].

К счастью, у японской армии не было маневренных соединений, чтобы завершить окружение в панике бегущих русских войск. Время танковых дивизий наступит лишь тридцать лет спустя.

Сами же японцы сдавались в плен крайне неохотно. Японских пленных считали буквально на единицы.

«За каждого пленного японского солдата было обещано платить взявшему в плен 100, а за офицера 300 руб. Но количество пленных оставалось ничтожным, и все они или отказывались что-либо сообщить, или давали неверные сведения»[151].

Всего в ходе войны в японском плену оказалось 74 тыс. русских военнослужащих [152], в то время как японцев в русском плену — чуть больше 2 тысяч [153].

В результате постоянных поражений моральный дух русских войск сильно упал. К концу войны, во время стояния на Сыпингайских позициях действующая русская армия в Маньчжурии насчитывала около 800 тыс. человек, превосходя японцев почти вдвое [154], однако даже не пыталась наступать.

В отличие от Второй мировой войны, в Первую мировую Восточный фронт был для Германии второстепенным. Несмотря на это, русские войска неоднократно терпели тяжелые поражения.

Так, в ходе Восточно-Прусской операции в августе-сентябре 1914 г. была разгромлена 2-я русская армия под командованием генерала от кавалерии А. В. Самсонова, потерявшая 6739 человек убитыми, 20,5 тыс. ранеными и 92 тыс. пленными [155].

Особенно тяжелой оказалась летняя кампания 1915 г. В начале августа почти без сопротивления была сдана крепость Новогеоргиевск.

«6 августа потерявший голову комендант крепости — презренный генерал Бобырь — перебежал к неприятелю и, уже сидя в германском плену, приказал сдаться державшейся еще крепости. В огромном гарнизоне не нашлось ни генерала Кондратенки, ни майора Штоквича, ни капитана Лико… И утром 7 августа прусский ландвер погнал человеческое стадо в бесславный плен. Численность гарнизона Новогеоргиевска равнялась 86 000 человек. Около 3000 было убито, а 83 000 (из них 7000раненых) сдалось, в том числе 23 генерала и 2100 офицеров. Знамена гарнизона благополучно доставлены в Действующую армию летчиками. В крепости потеряно 1096 крепостных и 108 полевых орудий, всего 1204. Торопясь капитулировать, забыли привести в негодность большую часть орудий. Германцы экипировали этими пушками свой Эльзасско-Лотаринг-ский фронт, а французы, выиграв войну, выставили эти русские орудия в Париже, на Эспланаде инвалидов, на поругание своих бывших братьев по оружию» [156].

Всего с 1 мая по 1 ноября 1915 г. царская армия потеряла 976 тыс. человек пленными [157], при этом её потери убитыми и умершими от ран составили лишь 423 тысячи [158].

Общее количество русских солдат и офицеров, попавших в плен в ходе Первой мировой войны, также весьма внушительно. Согласно данным Центральной Коллегии о пленных и беженцах (Центропленбежа), оно составило 3 911 100 человек, из которых 2 385 441 находился в плену в Германии, 1 503 412 — в Австро-Венгрии, 19 795 — в Турции и 2452 — в Болгарии [159]. Однако эмигрантский историк Н. Н. Головин полагает это число существенно завышенным. Согласно его данным, основанным на немецких и австро-венгерских документах, в Германии оказалось приблизительно 1,4 млн, в Австро-Венгрии — 1 млн., в Турции и Болгарии — 10 тыс. русских пленных [160].