Владимир Гоник - Восемь шагов по прямой

• Название: Восемь шагов по прямой
• Автор: Владимир Гоник
• Жанр: Детектив

---

Гоник Владимир Восемь шагов по прямой

Владимир ГОНИК

ВОСЕМЬ ШАГОВ ПО ПРЯМОЙ

Когда Рогов вышел, они еще стояли. Они поджидали его с восьми часов, а сейчас было около десяти. Высокий грел дыханием пальцы, а тот, что был пониже, пританцовывал, держа руки в карманах.

Они прятались от ветра у гаражной стены, за длинным рядом осыпающихся деревьев; лица их покраснели от холода. Должно быть, они потеряли надежду и уже не ждали его, а стояли просто так, не решаясь уйти.

Соседи, конечно, уже заметили их, слишком явно они торчали под окнами, мозолили всем глаза. В доме жили серьезные деловые люди, ходившие каждый день на службу, и им невдомек было, что можно праздно торчать под чужими окнами. При случае соседи были не прочь похвастать, что он живет здесь, в доме, но временами он чувствовал их иронию и снисходительность.

Где-то шла у них своя жизнь, он угадывал смутно, в институтах, на заводах, в министерствах, в лабораториях, в конструкторских бюро, ну, да ладно, Бог с ними, ему до них дела нет. Все чаще в последнее время он испытывал непонятное раздражение, хотя мышцы не подводили и сердце работало, как мотор.

Он уже давно привык к парням и мальчишкам, поджидающим его в разных местах. У дома его поджидали не часто, но бывало. Адрес узнавали разными путями, обычно через адресный стол, нужны всего лишь фамилия, имя, отчество и возраст, но многие знали его рост и вес. Цифры были как будто важными показателями урожая или добычи полезных ископаемых, их часто повторяли в печати, и комментаторы гордились ими словно собственными.

Когда он вышел, они растерялись. Маленький увидел его первым и толкнул высокого в бок. Они отклеились от стены и испуганно таращили на него глаза.

По такой погоде они были одеты слишком легко. Расклешенные брюки, истоптанные каблуками, одинаковые дешевые куртки с блестящими пуговицами, но высокий из своей вырос и его голые тонкие руки торчали из рукавов.

Маленький был смуглым, черноглазым, черными были у него густые волосы, а на лице пробивался темный пух. Рядом с ним высокий казался светлее, чем был на самом деле: узкие плечи и длинные светлые волосы делали его похожим на переодетую девушку.

Порыв ветра сорвал горсть листьев, а те, что лежали на земле, смахнул и погнал вдоль стены; на ветру мальчишки казались совсем беззащитными.

Все утро они торчали напротив дома, шарили глазами по окнам, переговаривались, иногда толкались и подпрыгивали на месте, чтобы согреться, но сразу замирали, когда открывалась дверь.

На него часто пялились на улице и в магазинах, даже в других городах: знакомое лицо, люди напрягали память. Ах, телевидение - отрада зимних вечеров, вся страна у экрана, бесконечное пространство - деревни, города, дома, квартиры, где уткнулись в экраны, а операторы так любят крупный план, когда человек сидит на скамеечке для штрафников: он посиживал не очень часто, но и не редко - не чурался.

Юнцы смотрели на Рогова, будто не верили глазам. "Сейчас автограф попросят", - подумал Рогов.

Обычно он молча расписывался, не глядя в лицо. Он считал это никчемным, но неизбежным занятием и покорился раз и навсегда расписывался и шагал дальше.

Рогов снял замок и распахнул ворота. Мальчишки не двигались с места. Он выехал из гаража и остановился перед воротами, мальчишки напряженно за ним следили. Он вяло слушал мотор, включил приемник, отыскал музыку, закрыл ворота и навесил замок - они все смотрели издали. "Странные какие-то", - подумал Рогов.

Они не выглядели разбитными городскими парнями, которые встречались ему каждый день. "Провинциалы. Когда-то и я был таким", - подумал он.

На ветру они выглядели сиротливо: дети, оставшиеся без взрослых; губы у них были совсем синими.

Рогов тронул машину с места, мелькнули их напряженные лица мелькнули и исчезли; в зеркало он видел, как они неподвижно смотрят вслед; машина проехала немного и неожиданно остановилась. Мальчишки смотрели все так же напряженно и серьезно.

Рогов подъехал к ним, перегнулся через спинку сиденья, открыл заднюю дверцу и сказал:

- Залезайте.

Они не двинулись, вроде и не слышали и смотрели, как прежде, серьезно и напряженно.

- Залезайте, кому говорю! - нетерпеливо повторил Рогов. - Машину выстудите.

- Кто, мы? - спросил высокий, не веря ушам, а маленький испуганно оглянулся: нет ли еще кого?

- Вы, вы!..

Мгновение они еще не верили себе, потом робко залезли, осторожно сели на заднее сиденье и сидели не дыша; высокий три раза хлопнул дверцей, но не закрыл. Рогов перегнулся и захлопнул. Машина уже шла по улице, а они все еще не знали, что произошло, не решались шевелиться. Он и сам не знал, что произошло.

- Продрогли? - спросил Рогов.

Оба кивнули и вместе одним дыханием по-деревенски ответили:

- Ага...

- Откуда вы?

Маленький потупился, а высокий помялся и сказал:

- Мы за городом живем...

- Сколько же вы сюда добирались?

- Два часа.

- А встали когда?

- В четыре.

"В четыре мороз будь здоров", - подумал Рогов и в зеркало посмотрел на их одежду.

- Курточки ваши на рыбьем меху?

Они смущенно улыбнулись, еле-еле, одними губами.

Они встали в четыре утра, шли по морозу на станцию, дожидались поезда на платформе, а потом ехали в вагоне и добирались по утренней Москве, чтобы торчать на ветру под его окнами.

- У вас здесь дела, что ли? - спросил Рогов.

Они помялись и не ответили. Он рассмотрел их в зеркало: никак не меньше восемнадцати, только щуплые очень. Рогов вспомнил молодняк команды, их ровесников, которых называли полуфабрикатами: верзилы под стать взрослым мужчинам, примут на бедро или впечатают в борт - костей не соберешь.

Мальчишки отогрелись. Он услышал восторженный шепот и поймал их взгляды: на ветровом стекле висели маленький хоккейный ботинок с коньком и такая же маленькая клюшка.

- Сувенир из Канады, - сказал Рогов.

Играла музыка, исправно грела печка, славно так было ехать холодным осенним утром, тепло и уютно. Вчера было воскресенье, команда после субботней игры отдыхала, и Рогов ночевал дома. Обычно они ночевали на загородной тренировочной базе, где проходил сбор. Домашний ночлег ценился высоко, и отыграл Рогов в субботу прилично, и команда выиграла, но сидело в нем недовольство, не понять только чем.

По улице бежал сплошной, без просветов, лаковый поток автомобилей; Рогов улучил момент и юркнул в середину. Машины неслись большим сплоченным стадом, уносились назад дома и люди, и было тепло, играла музыка, и чуть-чуть кружилась от скорости голова: мальчишки озирались и бросали восторженные взгляды на Рогова.

Он высадил их у метро и сразу о них забыл. Еще оставалось время подъехать к бензоколонке и наполнить бак. Заправившись, Рогов поехал на тренировку.

У катка кучками стояли болельщики. Это было их постоянное место, да еще у касс на улице. В любую погоду они толпились здесь и спорили. Когда он вылез, они как по команде развернулись в его сторону и без смущения рассматривали в упор.

- Молодец, Рог, в субботу хорошо бодался, - сказал кто-то из них.

Он привык не обращать внимания, когда его рассматривали в упор и когда отпускали реплики, хотя после неудачных игр реплики бывали обидными, и первое время ему стоило труда пропускать их мимо ушей, но потом он понял раз и навсегда, что всем всего не объяснишь. К счастью, плохие игры случались редко.

Вдруг Рогов снова увидел мальчишек. Дул пронизывающий ветер, и они поворачивались к нему то спиной, то боком. Он замедлил шаг, раздвинул толпу и приблизился к мальчишкам.

- Опять вы? Времени свободного много? - недовольно спросил он. Они молча потупились. - Почему бездельничаете?

- У нас отгул, - понуро ответил маленький.

- Отгул за прогул?! Знаю я таких!

- Нет, у нас правда отгул, - сказал высокий. - Мы не врем.

Они стояли словно побитые. Он прошел несколько шагов и обернулся.

- Ладно, пошли...

Они недоверчиво переглянулись и стояли нерешительно, не зная, что делать.

- Ну, идите же! - раздраженно повторил Рогов, и они кинулись за ним.

Болельщики смотрели с интересом.

- Может, и нас возьмешь? - спросил кто-то.

Вахтер протянул Рогову ключ от раздевалки и бдительно перекрыл дорогу мальчишкам.

- Со мной, - сказал Рогов. Он снял трубку телефона, набрал номер и подождал, никто не ответил. Он положил трубку.

Втроем они прошли по коридору. Рогов открыл дверь, мальчишки осторожно вошли в раздевалку и стали озираться. Они стояли, как богомольцы в знаменитом храме, - едва дыша. Рогов любил приехать раньше всех и сосредоточенно, без спешки, переодеться.

Рогов разделся, медленно зашнуровал панцирь, медленно приладил пластмассовые щитки. Идти на лед не хотелось. Он давно уже шел на лед, как ходят на давнюю привычную работу.

Дверь распахнулась от удара, ворвался Пашка Грунин, весельчак и балагур, самый быстрый нападающий в команде.