Людмила Панова - Луговичка

• Название: Луговичка
• Автор: Людмила Панова
• Жанр: Детская проза
• Год: 2009

Мир, открывающийся на страницах этой книги, населён таинственными, дивными, не всегда добрыми, но всегда притягательными существами. Они знакомы нам с детства по сказкам, мультфильмам и ужастикам, их называют НЕЧИСТОЙ СИЛОЙ. Они незримо живут рядом с нами, чудачат, веселят, а иногда и портят нам жизнь. Но представь себе мир, в котором, нет леших, кикимор и русалок, то есть мир, в котором нет человеческой фантазии!

Кому нужен такой мир? Так вот, эта книга о них — тех, кто украшает нашу жизнь, даря нам новые краски реальности.

---

— А ты что же, — возмутилась мать, — завидуешь, что ли? Это тебя гложет?

Нюра горько усмехнулась:

— Да не завидую я, Егоровна, просто странно всё это. В доме твоём нечистый завёлся, он вам и помогает.

Тут уж мать не выдержала, плюнула сгоряча на пол и покинула дом соседки. Вечером рассказала мужу о своём разговоре с Нюрой. Дед сначала молчал, а потом и выдал:

— Я тоже был у Кузьмы с Василием, так они мне примерно то же самое сказали. Так, мол, и так, завёлся у вас в доме сатана, а сатана этот — Поленька! Не зря у неё глаз недобрый.

— Да с чего взяли-то? Поленька такая ласковая. — Мать не удержалась и смахнула слезинку.

— Вот и я обругал всяко, на том и расстались.

Дед задумался, а потом как-то нерешительно проговорил:

— Только вот странные вещи происходят, мать! С тех пор как Поленька появилась в нашем доме, Андрей как-то посуровел ко всем, молчалив стал, а Настя и вовсе высохла, смотреть не на что. А ведь была здорова.

— Я это тоже заметила, — прошептала мать. — Только я не верю, что это из-за Поленьки, она ж ребёнок. Кому она зло может причинить?

— Вот и я думаю, чудно всё это.

Дед нахмурился, но через минуту в комнату вбежала Поля и, обняв стариков, весело затараторила:

— Деда, миленький! А когда мы на рыбалку пойдём?

Глаза у деда потеплели, он рассмеялся и, целуя внучку, подмигнул жене:

— Ах ты, рыбачка моя, да хоть завтра с утра и пойдём, с тобой ведь и голыми руками наловишь!

Все рассмеялись, а потом Поленька спросила:

— А дядя Вася и дядя Кузьма тоже с нами пойдут?

Дед крякнул в кулак:

— Нет, они не хотят с нами, внученька. Мы вдвоём с тобой пойдём, так даже лучше.

— Конечно, лучше! — засмеялась Поленька, сверкнув своими изумрудами.

А наутро случился у соседей пожар. Прибежали братья, застучали в калитку. Дед спросонья, засунув ноги в валенки, побежал навстречу.

— Что случилось? — спросил дед встревоженно, когда открыл дверь.

Братья были в ярости:

— Ваша ведьма сожгла наши лодки. Они были новые. Кто нам заплатит за них?

Дед стоял в растерянности.

— Если вы имеете в виду девочку, то она спит в своей кровати, как все нормальные дети. Да и как ваши лодки можно сжечь, они же просмолённые?

Кузьма стукнул кулачищем в дверь:

— Её видели там, на лодках, в полночь. Ты что, Афанасий, не понял ещё, что она ведьма?

Дед захлопнул калитку и задвинул засов.

— Наша девочка спит, а вы несёте полный бред, убирайтесь отсюда!

Кузьма и Василий ещё долго кричали, но наконец наступила тишина, и дед вернулся в дом. Нырнув под тёплое одеяло, он подумал: «Странно всё это. Поленька только вчера про них спрашивала».

Только стали забывать про эту историю, как случилась другая.

Взбивала как-то бабушка масло в большом горшке. Ладное масло получилось, нежное.

Пришла Поленька, обмакнула пальчик — и в рот. Аж глазки зажмурила, вкусно!

— А дай, бабушка, я соседке тёте Нюре маслица снесу, а то она на нас что-то сердится.

Бабушка поцеловала девочку в макушку:

— Ах ты, умница моя, внученька! Всё-то ты подмечаешь. Я тебе сейчас в маленький горшочек переложу, ты и снесёшь. Скажи, мол, бабушка послала, пусть кушает на здоровье.

Унесла Поленька горшочек, а вскоре возвращается вся в слезах и горшочек обратно на печку ставит. Бабушка — в тревоге:

— Что случилось, внученька? Неужели Нюра выгнала?

Поленька всхлипывает, глазки трёт:

— Выгнала, бабушка! Да ещё сказала: нечего сатанинскому отродью мой порог переступать.

И заплакала Поленька ещё горше. Бабушка обняла её, целует, уговаривает:

— А мы больше не пойдём к ней, и вообще ни к кому не пойдём, будем жить своей семьёй, ну их всех! Не плачь, Поленька, мы тебя в обиду не дадим.

Поленька — сквозь слёзы:

— Это я вас в обиду не дам.

Бабушка и не задумалась об этих её словах, только прибежала на другой день Нюра, в комнату не зашла, а с порога кричать стала:

— Да что же это делается, люди добрые! Вчера ваша ведьма у меня побывала, а сегодня моя Бурёнка издохла, а ведь здоровая была, сколько молока давала! Чем я теперь внука кормить буду?!

И завыла, заголосила протяжно, проклиная всю семью Андрея и его будущих детей. Выскочили дед с бабкой, прогоняют её с порога:

— Уходи ты подобру-поздорову, не делали мы тебе худа, беды не желали. Нечего на безвинного ребёнка все грехи вешать!

— Это она-то безвинная? — Нюра выпучила глаза. — Да она сама сатана, только прикидывается овечкой! Эх вы, слепые, не видите ничего. Хорошие люди были до этой приживалки, а теперь Бога забыли!

Насилу вытолкали Нюру. У бабушки после того случая долго руки тряслись. Но беды на этом не закончились. Не стало им житья в селе. Все жители на них косились, пальцем показывали, а однажды, кто-то на их калитке чёрной смолой слово «Ведьма» написал. Но и селянам несладко жить стало, всё какие-то несчастья случались: то вдруг собака сдохнет, то кони ноги переломают, а то и вовсе пожары участились. Бабка с дедом боялись за Поленьку, никуда её от себя не отпускали, а Андрей всё хмурый ходил. Бывало, за день ни слова от него не добьешься. Только однажды подозвал к себе Поленьку, посмотрел ей в глаза и говорит:

— Что творишь-то, а?

Поленька улыбнулась, ручки протянула:

— Ты о чём это, папочка?

Промолчал он тогда, обнял крепко и слезу скупую с глаз смахнул. Нависли тучи над его новым домом, а уж и не рад он ему. Какая же радость, когда тебя все кругом ненавидят. Понимал он, из-за кого беды приключились, а только сделать-то ничего не мог. Любил он Поленьку пуще света белого. Бывало, целует её да приговаривает:

— Полюшка, ты горюшко, цветочек мой дикий, луговой.

Но последней каплей стал несчастный случай с Настей.

У старого дома наверху флигель когда-то был построен. Давно в этот флигель никто не заглядывал, так, вместо чердака был. По молодости дед там голубятню держал. Так вот, Настя в тот день во дворе была, поросятам пойло в корыте готовила. Только слышит треск какой-то сверху и испуганный голос Поленьки:

— Мама, мамочка, помоги!

Настя в тревоге подняла глаза и ахнула в ужасе: на крыше флигеля стояла Поленька.

— Мама, мамочка, я сейчас упаду! — кричала она.

Настя бросилась к дому, в мозгу стучало: «Доченька, держись, я спасу тебя!»

По лесенке Настя забралась на чердак, потом ещё выше, во флигель. Отворив створку окна, она вылезла на крышу:

— Доченька, не шевелись, здесь есть лестница, я сейчас её поставлю, и ты спустишься ко мне.

Настя посмотрела на Поленьку и обмерла. Девочка улыбалась, и на её лице не было никапли испуга. В изумрудных глазах сверкал недобрый огонёк.

— А ведь я предупреждала тебя… — услышала женщина напоследок.

Тут послышался треск старого дерева, крыша вдруг заходила ходуном, какая-то неведомая сила отбросила Настю в сторону, и она с криком упала на землю.

Давняя история

Настя осталась жива — это было чудом, — и уже через пару месяцев заново училась ходить. Но сразу после этой истории Андрей взял Поленьку за руку, и они куда-то ушли. Вечером он пришёл один. Как ни пытали его отец с матерью, он так ничего и не сказал. На другой день матушка слегла от переживаний, тогда Андрей наклонился к ней и взял её горячую ладонь:

— Матушка, ты потерпи. Скоро ты обо всём узнаешь, но только не от меня. — А потом добавил: — Всё будет хорошо, вот увидишь.

Вечером в дом постучали. Старики удивились, ведь к ним давно никто не заглядывал. Андрей открыл дверь, пропуская гостью вперёд. На пороге стояла старая Горбылиха. Она опиралась на клюку и разглядывала комнату.

— Да, давненько я в гостях не была. — Взгляд её остановился на старой женщине.

— Ну, здравствуй, что ли, Егоровна, и тебе, Афанасий, здравствуй.

Дед молча кивнул, а мать сразу предложила гостье сесть к столу.

— Ты проходи, Горбылиха! Извини, не знаю, как тебя по имени-отчеству, проходи, я сейчас горячей картошечки поставлю.

Горбылиха села и улыбнулась кривой старческой улыбкой:

— Да будет тебе суетиться, не затем пришла. Сама садись, Егоровна, а имя моё я уже и сама не помню.

Мать присела и приготовилась слушать. Но старуха не торопилась, сначала осмотрела комнату, потом взглянула на Андрея:

— Неплохо живёшь, в достатке. Настя, стало быть, в больнице сейчас? Ну да поправится, всё у вас хорошо будет.

Дед сердито кашлянул в кулак.

— Ты что же, старая, посочувствовать к нам пришла, так мы уж как-нибудь сами…

— Будет тебе горячку пороть, Афанасий. По делу я пришла, Андрюша меня позвал.

Минуту стояла тишина. Было слышно, как муха бьётся об стекло.

— Внучку свою, Поленьку, не ищите. К матери я её увела, там она и должна быть, а то беды ваши никогда не закончатся.