Ивакин Геннадьевич - Мы погибнем вчера

• Название: Мы погибнем вчера
• Автор: Ивакин Геннадьевич
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2009

На самом деле я не воевал и не служил. Так случилось. Однако война живет в сердце и крови с весны 1996 года, когда я впервые на ней побывал. На Волховском фронте, весной 1942 года. Я не оговорился, я попал на ту войну в качестве похоронной команды. Обычно нас называют поисковиками, однако мы именно похоронная команда. С тех пор я так и остался на той войне. Лезнинский плацдарм, деревня Пёхово, плацдарм Водоса, болото Невий Мох, Мекензиевы горы… 59-ая армия Волховского фронта, 1 МВДБ Северо-Западного фронта, Приморская армия 4-го Украинского фронта. Сколько лично я поднял и захоронил? Не знаю. Не считаю я. Можно, конечно, статистику найти, наверное где-то около 200 бойцов и командиров. Только зачем это? Мы – солдаты той войны. И точка.

---

Он с силой заколотил кулаком по фанерной кабине:

– Стой!

Ширшиблев приоткрыл дверь и обеспокоено спросил:

– Что случилось, товарищ старший лейтенант?

– Разворачиваемся! Едем в полк! Быстро!

Рядовой Ширшиблев пожал плечами и скрылся в кабине.

Леонидыч проснулся и с недоумением спросил у Калинина:

– Товарищ старший лейтенант, что-то случилось?

– Еще нет, – отрезал тот. А потом подумал: "Больше надо спать… Быстрее соображать буду". И посмотрел на закатное майское солнышко. И не увидел, но скорее догадался:

– Воздух!!!

Но грохот пулеметов и пушек двух "Мессеров" взбили грязь дороги и в мгновение ока раздербанили кузов полуторки.

Ширшиблев толчком успел выкинуть связистку из кабины и сам выпрыгнул в сторону. Вовремя, потому как двадцатимиллиметровые снаряды моментально превратили грузовичок в полыхающую груду.

Откуда взялся эта пара "Мессеров"?!

Пожалуй, это не знал и сам пилот чертова "Фридриха" – ведущий звена.

Небо над Демянским котлом было почти полностью советским. До прорыва котла все "ягды" только и делали, что патрулировали коридор, по которому тяжелые "тетушки" Ю-52 несли оружие, боеприпасы и продовольствие мужественным бойцам Демянского котла. А обратно – раненых.

Правда, и потери несли от атак советских истребителей, огромные. К десятому мая Германия лишилась ста шестнадцати "тетушек". Но вот пришло время, и снова началась "свободная охота". Но, тем не менее, превосходство русских было подавляющим. Потому ведущий, увидев одинокий грузовичок на дороге, решил ее атаковать, пока была возможность.

И, надо признать, удачно. И безопасно. И к черту, русских истребителей. Можно уходить!

Качнув крыльями в знак победы, немцы унеслись на запад, скрываясь в закатном солнце.

Сергей Ширшиблев поднял голову. Искореженная машина горела. Хлопнула одна шина, другая… Похоже старлею с задержанным кранты. А Иришка?

Он бросился на другую сторону дороги.

Иринка лежала на животе, неловко подогнув руку под себя. Из ушей текла кровь. Белоснежный подворотничок наливался темно-бордовым. Он осторожно перевернул ее. Посмотрел на разбитое о придорожные камни родное лицо. Потом закрыл ей глаза. А потом прижался к теплой еще руке, в которой был зажат умирающий желтый, в красных брызгах, одуванчик. Он долго стоял на коленях перед её телом. Потом накрыл лицо девушки своей пилоткой.

Его взгляд упал на чудом уцелевшее, едва помятое ведро. Машинально он собрал в него чьи-то разбросанные по дороге куски. А то, что не вошло – рука с плечом в кожанке, вырванная из спины лопатка с обгорелыми лохмотьями гимнастерки – сложил в кучу на обочине. Рядом положил фуражку особиста. Васильковый околыш и расколотый козырек. Рубиновой каплей светилась окровавленная звезда…

И зашагал обратно по дороге, пошатываясь как пьяный. В полк. Убивать…

Война все спишет? Война есть война? Жертв не бывает лишних?

Тогда посмотри в эти глаза. Сними пилотку с ее лица, подыми ее веки и посмотри. Она все еще улыбается. И улыбается для тебя. Вечно будет улыбаться.

Война все спишет? Наверное, все – кроме этой улыбки.

Почему ты жив, а она нет?

…– Да, товарищ генерал-майор. Да. Да. Нет. Есть. Задача будет выполнена. Товарищ генерал-майор на нашем участке партизаны прорвались. Утверждают, что командир этой чертовой бригады погиб. На карте кое-что показали, да. Одного к вам в дивизию везут. Да.

Полковник положил трубку и тут же рявкнул на адъютанта, пришивавшего пуговицу:

– Всех комбатов сюда и начштаба Бегом!

Сам же склонился над картой.

Буквально через три минуты адъютант вернулся обратно:

– Товарищ полковник, комбата-два ранило!

– Вот черт… Серьезно?

– Плечо разворотило. Снайпер похоже.

Полковник ругнулся:

– Черт, черт… Кто там из командиров в строю?

– Лейтенант Костяев.

– Костяев? Нормальный мужик. ВРИО командира батальона пусть побудет. Тащи его сюда.

– Есть!

…– Чего-то забегали туда-сюда. Вини, смотри! – сказал Еж, глядя в щели сарая.

– Точно, да. – Вини присел рядышком. – Кирьян Василич! Чего они бегают как будто их блохи покусали?

– Ежели в штабе бегают, значит, заварушка будет. Тебя там расстрелять, например…

– А меня? – хихикнул Еж.

– И тебя тоже.

– О, смотри, лейтенант тот усатый! В нашу сторону идет. И чувак какой-то толстый рядом…

– Дверь сарая противно заскрипела, открываясь:

– Вот, товарищ полковник, эти субчики.

– Вижу… Выходи строиться. Быстро.

Пятеро партизан вышли на улицу. Еж довольно потянулся:

– Эх, хорошо-то как…

Полковник изумленно посмотрел на него:

– Чего это хорошо?

– Воздух свежий, красота!

– Навозом только провоняло все, а так да свежий… Смирно!

Потом полковник прошелся вдоль короткой шеренги:

– Присягу никто не принимал?

– Никак нет, товарищ полковник! – ответил за всех Кирьян Василич.

– Понятно. Костяев, дай-ка бумажку… Тебя как зовут?

– Вини… В смысле, Винокуров Алексей Дмитриевич!

– Читай, Алексей Дмитриевич, вслух.

Вини взял лист:

– Я, Винокуров Алексей Дмитриевич, гражданин Союза Советских Социалистических Республик, вступая в ряды Рабоче-крестьянской Красной армии, принимаю присягу и торжественно клянусь быть честным, храбрым, дисциплинированным, бдительным бойцом, строго хранить военную и государственную тайну, беспрекословно выполнять все воинские уставы и приказы командиров, комиссаров и начальников.

Я клянусь добросовестно изучать военное дело, всемерно беречь военное имущество и до последнего дыхания быть преданным своему народу, своей советской Родине и рабоче-крестьянскому правительству.

Я всегда готов по приказу рабоче-крестьянского правительства выступить на защиту моей Родины – Союза Советских Социалистических Республик, и, как воин Рабоче-крестьянской Красной армии, я клянусь защищать ее мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни для достижения полной победы над врагом.

Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся.

– Молодец… Силантьев!

Адъютант неслышно вышел из-за спины, неся на вытянутых руках вчетверо сложенную красную ткань:

– Целуй!

Вини встал на колено и поцеловал знамя, пахнущее пылью, как будто его не разворачивали уже давно-давно.

– Распишись тут. А Теперь ты!

Андрей Ежов вышел из строя и тоже прочитал текст присяги вслух. На этот раз обошлось без швыркания носом и прочих Ежиных выходок. Осознал важность момента.

– Отлично, боец. А ты, старик, что стоишь?

Кирьян Васильевич аж оробел немного:

– Мне тоже можно?

– Нужно дед, нужно. Вся страна в строю, ты чем хуже?

Унтер кивнул как-то судорожно, а потом полез мелко дрожащими руками за пазуху. Вытащил оттуда тряпицу, развернул ее… И прицепил на грудь два Георгиевских креста.

– Ого! – с уважением сказа полковник. – Бывалый вояка?

– Так точно, ваше бла… товарищ полковник.

– Где? – кивнул тот на кресты:

– В великую войну немцев погонял маленько.

– Ну эта война тоже великая. И к тому, же отечественная. Звание-то какой имел?

– Унтер-офицер.

– Пока в рядовых походишь. А там видно будет. Принимай, унтер-офицер рабоче-крестьянскую присягу.

Когда дед читал текст и целовал знамя – в уголках глаз блестели слезинки. Но этого никто не заметил.

– А теперь, товарищи бойцы, поступаете в распоряжение командира второго батальона лейтенанта Костяева. – Полковник развернулся и пошел в избу.

– Подождите, товарищ полковник, а как же мы? – воскликнула Маринка – Мы-то куда?

Полковник развернулся, посмотрел на них:

– Куда, куда… В сарай обратно. Старший лейтенант приедет – разберется.

Рита подбежала к полковнику и вцепилась в рукав:

– Товарищ полковник, не оставляйте нас в сарае одних. Страшно же!

– Чего бояться, мышей что ли? Эвон, какой гигант мысли вас охраняет, – махнул он в сторону Сердюка.

А потом чуть подумал и сказал:

– В госпиталь шуруйте. Там лишние руки никогда не помешают.

Глава 13. Атака

На горе на горушке стоит колоколенка,

А с неё по полюшку лупит пулемёт,

И лежит на полюшке сапогами к солнышку

С растакой-то матерью наш геройский взвод.

Мы землицу хапаем скрючеными пальцами.

Пули как воробушки плещутся в пыли…

Митрия Горохова да сержанта Мохова

Эти вот воробушки взяли да нашли.

Л. Сергеев

Оружие им вернули. Выдали новое обмундирование. Новое, конечно, относительно – застиранное до белизны и штопанное не раз. Но, все же, лучше, чем те обноски, в которых были партизаны. Выдали еще и каски, лопатки, котелки, фляжки. Причем, Ежу досталась стеклянная фляжка, которую дед тут же отобрал, мотивируя, что Еж непременно ее сломает и отрежет себе, как минимум, палец.