Ильдико фон Кюрти - Сердечный трепет

• Название: Сердечный трепет
• Автор: Ильдико фон Кюрти
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94278-536-8

Они совершенно не подходят друг другу. Он преуспевающий адвокат, а у нее свое кафе в Гамбурге. Его переполняют нереализованные желания, а она пытается в них разобраться. Он любит свою мебель, а она – свои проблемы. И при этом оба любят друг друга. Но в одно проклятое утро все рушится в одночасье. С разбитым сердцем садится она в машину, одержимая жаждой мести. Тем более что завтра ей исполнится 32 года.

---

Взглянув на мои бедра, Оливер пришел к выводу, что имеет дело с достаточно зрелой женщиной, и принял рискованное решение прибавить обороты. Какой-нибудь неопытный дурак сказал ему, что старое мясо требует твердой хватки.

«Оливер?» Я попыталась быть услышанной.

«Оливер!» Он, казалось, позабыл обо мне, так был увлечен своим великим проектом под названием: «Я удовлетворяю даму старше себя, хрюкая непрерывно, как разъяренный кабан».

Ну, бывают в жизни женщины моменты, которые позже хочется забыть, как кошмар. Я была страшно разочарована. Мой эксперимент потерпел полное фиаско. Пока Оливер, не обращая внимания на отсутствие у меня экстаза, облизывал мой пупок, я решила действовать спонтанно.

Секс с этим тяжело дышащим диким кабанчиком не только не отвлек бы меня от моих грустных мыслей о Филиппе, но все стало бы еще хуже. Вежливость, требовавшая довести дело до конца, потому что оно было только начато, была здесь совершенно неуместной. Да, я впервые собралась прервать партнера, который был на подлете, – не дать ему добро на посадку. Не знаю, откуда взялось это авиационное сравнение. Может, меня на него натолкнуло то, что у отца Оливера был самолет?

Пока юноша шептал мне в ухо какие-то слова, которые он в свои двадцать четыре, вероятно, считал непристойными, я готовилась сказать ему правду: «Мне очень жаль, солнышко, но я не хочу связываться с дилетантами».

Или: «Тебе не помешает, если я при этом буду смотреть телевизор?»

Или просто и честно: «С меня хватит».

Теперь Оливер – я была до того погружена в свои мысли, что только сейчас это заметила, – занялся моими трусиками. Странно, но как раз в этот момент мне пришло в голову, что на моих темно-красных сатиновых стрингах сзади имеется дырка размером с двадцатипфеннинговую монетку. Она возникла из-за того, что я пыталась оторвать бирку. По этой причине у меня почти половина нижнего белья с дыркой. Еще одно доказательство того, что ошибки прошлого ничему меня не учат. Филипп находил трогательным мое дырявое белье.

«Если бы мне надо было описать тебя без слов, – сказал он однажды, – я бы просто выложил в ряд твои трусики».

Мне было приятно, что мой друг так любит меня, что даже мои слабости считает достойным любви.

Оливеру ничего не известно о моих слабостях. Юноша мне абсолютно чужой. И я должна стать ему еще более чужой, потому что он считает меня кем-то, кем я совсем не являюсь. Он думает, что занимается сексом с Саскией Юргенс, пожирательницей мужчин, которая лакомится маленькими мальчиками, подобранными на пляже, в доме их богатенького папочки.

Но здесь нет никакой Саскии Юргенс! Эй! Здесь лежит несчастная Амелия куколка Штурм.

Амелия куколка Штурм, которая стыдится дырки на нижем белье.

Амелия куколка Штурм, которая в мыслях очень далеко отсюда. Она думает только о своем Бюлове-медвежонке. О том, как занималась с ним любовью, а после гладила нежные, как у ребенка, волоски на лице и говорила: «Ты всегда так меня возбуждаешь, что мне кажется, будто я изменяю тебе с кем-то».

Он понимал ее манеру говорить комплименты. Мурлыкал, как кот в рекламе «вискас», тушил свет и, засыпая, тыкался своим большим носом ей в шею.

Эй! Здесь лежит Амелия куколка Штурм!

Но скоро ее уже здесь не будет!

Оливера пора прервать, хотя это совершенно мне не свойственно. Придется сказать ему неприятную правду. И побыстрее.

Но женский инстинкт велит мне ограничиться всего лишь субтильной полуправдой. Пятьдесят на пятьдесят. Но и это прогресс.

«Подожди!»

Оливер неохотно поднял голову, как будто кто-то совершенно посторонний вдруг вмешался не в свое дело.

«Мммммм».

«Хочешь поиграть?»

«Говори, золотко. Я готов».

Оливер пытался выглядеть как человек, все уже повидавший в постели, – а выглядел как человек, потерявший очки.

«Иди ко мне, я тебе кое-что покажу. Ложись на спину, закрой глаза и не шевелись».

Оливер послушно подчинился моим приказам, будучи убежден, что опытная толстушка возведет его на Олимп практической сексуальной науки.

Я выскользнула из постели и тихо открыла шкаф. Слава Богу, хороший мальчик: много галстуков. Я вынула один и завязала ему глаза. Немного поразмышляла, не связать ли ему руки и ноги, но это показалось мне слишком.

«А теперь, – сказала я властно, – расслабься. Скоро я к тебе приду».

В ответ Оливер ужасно громко засопел. Он дрожал всем телом от возбуждения, и в какой-то момент мне даже стало его жалко. Я поцеловала его в лоб, как это сделала бы мамочка, дав своему простуженному ребенку лекарство и уложив его в постель.

Я тихонько надела платье, взяла туфли и бикини и сделала Марпл знак уходить.

На цыпочках я прокралась к входной двери, вышла и тихо закрыла за собой дверь.

Проклятье, черт возьми! Да это просто не может быть правдой! Я уставилась на супердорогие часы Оливера, которые все еще были у меня на руке.

У бедняги и так был повод на меня разозлиться. Я считаю, ни один мужчина не заслуживает того, чтобы его бросили в момент эрекции с глазами, завязанными очень дорогим галстуком. Если Оливер потеряет не только свое достоинство, но и свои часы, он не сможет пережить эту ночь без тяжелого невроза. А этого он не заслужил. Мальчик ничего неправильного не делал. Но и ничего правильного тоже.

Казалось, что, несмотря на мои напряженные нервы, я действую достаточно разумно. Я завернула часы в свой небесно-голубой лифчик, не слишком гармонирующий с темно-красными трусами, которые я по счастливой случайности сохранила на себе, – и попыталась просунуть маленький сверток в щель для газет. Щель эта – очень коварный прибор: его металлическая крышка захлопывается с нечеловеческой силой. Надо бы написать сценарий ужастика про щель-людоедку. Абсолютный лидер рынка.

И эта щель яростно захлопнулась и прищемила мне пальцы. Когда я дернулась от боли, то услышала тихий звон по ту сторону двери. А затем что-то покатилось по полу.

Да, там что-то покатилось по полу.

У меня защемило сердце, – мне стало ясно, что именно покатилось.

Я прислонилась к двери и закрыла глаза.

Чьи грехи я здесь искупаю? Наверное, в жизни я еще недостаточно натерпелась, раз судьба наказывает меня таким образом. Эй вы, боги возмездия и плохих шуток! Мне не нужно больше тем для разговоров, не нужно гротескных переживаний, никаких новых абсурдных сюжетов. Мне и так есть о чем рассказать. Спасибо, на три жизни хватит!

Я потеряла – Господи, подумать только – золотое колечко от Булгари, когда вытаскивала руку из щели. Проклятая штука сожрала мой бриллиант! Схапала мое самое дорогое украшение. Кольцо, которое торжественно преподнес мне злосчастный Филипп три месяца назад, завернутое в розовую шелковую бумагу. Широкое золотое кольцо с восьмигранным бриллиантом и надписью внутри «куколка&кукленок».

Теперь дорогое сердцу колечко лежало на холодном мраморном полу холла в доме, в котором меня все еще ждал мальчик с завязанными глазами и слабеющей эрекцией и, возможно, спрашивал уже, куда я, к черту, подевалась.

__________

Куколка&кукленок. Мы не планировали ребенка. Пока нет. Филипп был для этого слишком благоразумен.

А я слишком неблагоразумна. Оба качества были преградой наследнику.

Филипп говорил: «У тебя есть твое кафе, у меня – моя работа. Кто из нас пожертвует ради ребенка своей профессией?»

«Да, Филипп, я знаю. Но если бы это произошло, решение нашлось бы».

«Конечно, решение всегда находится. Но нам нужно сначала начать жить вместе, прежде чем думать о ребенке».

«Филипп?»

«Что?»

«Ты абсолютно прав. Поэтому заткнись».

«Гм?»

«Я вовсе не задумываюсь всерьез о ребенке. Я просто хочу немного помечтать. Мечты не будят по пять раз за ночь. У них не пучит животик. Они не плачут, когда у них режутся зубы. И не нужно с ними считаться, когда планируешь отпуск. Но я с удовольствием представляю тебя отцом моих детей».

Он взъерошил мне волосы на затылке.

«Я считаю, ты будешь великолепной мамой».

«Правда?»

«Конечно. В любом случае, ты не станешь их слишком баловать. Для этого ты слишком занята собой».

«Тупая шутка».

«Это было сказано не в шутку».

Так или примерно так проходили разговоры, касающиеся наших будущих детей. Мы оба были не вполне против, но и не вполне за.

Я знавала женщин, которые после рождения первенца превращались в общественно невыносимых мутантов-мамаш. Которые навязывали своим бездетным подругам разговоры о поносах, экологически небезопасных игрушках и плохо заживающих швах. Они прекращают краситься, брить ноги или регулярно ходить в парикмахерскую, потому что теперь они были не женщинами, а мамашами. Которые, разговаривая с вами по телефону, вдруг начинают вопить: «Даайэтомааамее! Дай сюдааа!», так что у вас готовы лопнуть барабанные перепонки.

Но есть и другие примеры. Моя уже упоминавшаяся подруга детства Кати, воспитывая детей, находила еще время изменять мужу. Образец для подражания.