Анатолий Гладилин - Французская Советская Социалистическая Республика

• Название: Французская Советская Социалистическая Республика
• Автор: Анатолий Гладилин
• Жанр: Современная проза

---

Факты налицо, возбуждено судебное дело. Всю эту историю напоминают секретарю компартии во время очередного теледиспута.

Как выкрутиться из щекотливой ситуации?

Ответ: во-первых, это провокация правых сил. Во-вторых, если мэр и брал деньги, то только на помощь бедным рабочим эмигрантам, которые не умеют правильно составлять заявления на пособия, отсюда и путаница в документации, и за эту неразбериху в бумагах мэрия должна ответить - закон одинаков для всех. Но красная мэрия руководствовалась благими пожеланиями облегчить участь людей, которых нещадно эксплуатирует капитал, и так далее, и так далее. А вот мэр другого городка, из правой партии, - продолжает коммунист, - не только не заботился о трудящихся, но и спекулировал земельными участками, и любопытно знать, что представитель этой партии, сидящии напротив меня, думает по этому поводу?

Представитель правой партии отвечает, что, во-первых, еще ничего не доказано, во-вторых, о трудящихся заботились, в-третьих, положение с земельными участками запутанное, и он сам, как депутат парламента, вносил поправку на сессии в таком-то году. Представитель правой партии хочет быть точным и объективным. Он выкладывает массу подробностей по делу, а также свои соображения "за" и "против". Все давно забыли про красного мэра-ворюгу, внимание телезрителей сосредоточено на правой мэрии, где, кажется, не все чисто. Секретарь компартии ведет в счете.

Повторяю, я привел самый элементарный пример. Французские коммунисты умудрялись выкручиваться из более трудных ситуаций. На их месте наши "портреты" опозорились бы неимоверно. Ведь они не привыкли к перекрестным неожиданным вопросам и предпочитают отвечать по бумажке или при активной подсказке своих референтов. Так что преимущество лидеров французских коммунистов перед советскими вождями объяснялось тем, что они выросли в обществе свободной конкуренции. Кроме того, волей-неволей они вынуждены были быть в курсе новейшей политической, экономической и социальной мысли, которая в Советском Союзе, за исключением отдельных специалистов, игнорировалась. Из всех западных идей наше руководство прекрасно усвоило одну, высказанную, кстати, французским императором Наполеоном Бонапартом: "Большие батальоны всегда правы". Но этого было достаточно.

Генсек французской компартии вызвал у меня двойственное чувство. По своему интеллекту и как теоретик он был чуть выше наших "портретов". Однако как вождь, как трибун, как темпераментный боец он на голову превосходил даже своих коллег. И полемист он был бесподобный. С таким лучше избегать дискуссий.

Не эти его качества меня тревожили. Генсек намечался в Президенты Французской Советской Социалистической Республики. Он будет иметь полноту власти в стране. То, что он справится с внутренними проблемами, я был уверен. Но как он поведет себя по отношению к нам? Сейчас, естественно, он послушен. Наши цели совпадают. Цо.что будет дальше? Меньше всего мы желали, чтоб Франция стала второй Югославией со вторым маршалом Тито во главе. Тогда уж предпочтительнее оставить все как есть. А Генсек ФКП был сильной личностью и, что б там про него ни говорили, французом во всех смыслах этого слова.

Правда, он знал, что у нас на него досье с разными пикантными подробностями. Раньше, когда он пытался ерепениться, мы кое-что пускали в западную прессу. Например, копию контракта, подписанную Генсеком на заводе Мессершмитта в 1942 году. Хоть и грехи молодости, но вспомнить неприятно. Компартия в то время уже участвовала в Сопротивлении.

Увы, опыт нас научил, что человек, придя к власти, меняется. И, главное, становится менее уязвимым. Уж какие компрометирующие документы мы имели на Мао Цзедуна (расстрел китайских коммунистов, пытки в тюрьмах), но чему это помешало?

Идеальным вариантом было бы заменить Генсека на его посту каким-нибудь молодым революционером-автономистом, люто ненавидящим Францию. Однако это пока не представлялось возможным даже в теории.

Я хочу, чтоб меня поняли правильно. Генсек ФКП был очень значительной фигурой на политической карте, общался по определенным каналам непосредственно с Секретариатом ЦК КПСС и, наверное, не подозревал о моем существовании. Но Секретариат в своих решениях принимал во внимание информацию и рекомендации, которые я поставлял из Парижа. Мне же докладывали чуть ли не каждое слово Генсека (эта служба у нас давно были налажена), и вот что-то меня смущало.

Однажды во время инструктажа в посольстве (обычно я давал предварительные указания, а сам сидел в сторонке инструктаж проводил Белобородов) кто-то из молодых оперативников спросил:

- Если компартия работает на нас, если на нас работает левая пресса, если правая пресса тоже невольно работает на нас, если на нас работают французские капиталисты, интеллектуалы, часть чиновничества и даже часть офицерского состава, то кто же на нас не работает?

- На нас не работает, - ответил Белобородов,.- обыкновенный рядовой француз, потому что он, мерзавец, работает только на самого себя.

8

Весной со мной случилась глупая история. Ранним вечером, когда было еще светло, мы сидели с Лидой за столиком уличного кафе. Вдруг какой-то мордастый тип, то ли пьяный, то ли накачавшись наркотиками (весь он был не в себе, словно в полусне), пошел прямо на столик, споткнулся, опрокинул рукой мой кофе и сел чуть ли не Лиде на колени. Встал покачиваясь и, вместо того чтобы извиниться, начал орать, будто я ему подставил ногу. В Москве я бы знал, как реагировать. Если бы тип был изрядно пьян, я бы врезал ему по роже. Если бы тип достаточно твердо держался на ногах и сам провоцировал драку, я бы вытащил пистолет. Но в Париже я не носил с собой оружия. И затевать потасовку не имел никакого права. Офифиант застрял в глубине кафе у стойки, а тип, словно почувствовав мою беспомощность, обнаглел окончательно. Я пережил несколько секунд жуткого унижения. Перед моим носом размахивали грязным кулачищем, а я должен был лепетать:

"Пардон, месье, мы не хотели вам сделать ничего плохого".

А что мне еще оставалось в данной ситуации? Позорно сбежать, оставив свою даму?

Спасибо Лиде, выручила. Раздался звук звонкой пощечины.

Тип обомлел и сразу присмирел. Как из-под земли вынырнул официант, потом двое полицейских. Нас всех троих в "салатнице" отвезли в полицейский участок.

Я доказал свой дипломатический паспорт. Полицейские были крайне любезны. Типу нацепили наручники и куда-то увели. Составили протокол. Я подписался. Полицейские сказали, что я могу подать жалобу. Я ответил, что от жалобы воздержусь, ибо верю во французскую полицию. Полицейские заверили, чтo протокола достаточно, этот тип им надоел, известный наркоман, и бока ему намнут в любом случае. Вызвали мне такси. Прощаясь, взяли под козырек.

Все бывает, особенно в Париже. Можно было бы все это забыть, отмахнуться, плюнуть и растереть.

Однако я счел своим долгом поставить в известность Белобородова.

- Очень мне это не нравится, - сказал Белобородов. - Ты не завсегдатай кафе и Лиду вниманием не балуешь. Но стоило тебе появиться в общественном месте, как...

- Ты думаешь? - спросил я, улавливая мысль Белобородова.

- Не думаю, но предполагаю. Кто тебя допрашивал?

-Обыкновенные полицейские. Вежливые ребята.

-Слишком вежливые и предупредительные.

-Тогда зачем они это затеяли?

- Зачем? Обыкновенная операция опознания. Записать твой голос, чтобы потом сличить, скажем, с пленкой перехваченного телефонного разговора, сфотографировать, получить образец твоей подписи.

- Меня не фотографировали!

- Борис Борисович, - Белобородов поморщился. - Если это было ДСТ, то твои фотографии уже сушатся в лаборатории.

- Я вел себя неправильно?

- Абсолютно правильно. И Лидка молодец. Бой-баба! Ты с ней спишь?

За что я себя ненавижу, так за то, что в таких ситуациях краснею.

- Нет, - отрезал я, - я не злоупотребляю служебным положением.

- Злоупотреби, Борис Борисович, - мягко, но настойчиво сказал Белобородов. - Считай это как нашу нижайшую просьбу. Если ДСТ вышло на тебя, то они будут эксплуатировать вашу связь. И для нас это единственная возможность выяснить, что они знают.

Я "злоупотребил" раз, другой, и втянулся. Даже увлекся, а там было чем увлечься.

Однажды ночью я проснулся от света ночника. Лида сидела на постели и курила.

- Чего не спишь? - проворчал я, но Лида проворно прикрыла мне рот ладонью.

- В квартире кто-то есть, - прошептала она.

Я прислушался. Было тихо, как в могиле.

- Нет, - сказал я.

- Да, - сказала она.

Тут, cловно в подтверждение ее слов, из кухни донесся грохот опрокинутого стула.

Что делать? Кричать? Поднять тревогу? Звонить в полицию?

Но телефон в другой комнате. Если это воры, то они действуют слишком нагло.