Кен Бруен - Убийство жестянщиков

• Название: Убийство жестянщиков
• Автор: Кен Бруен
• Издательство: РИПОЛ классик
• Жанр: Триллер
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-386-00748-5

Бывший полицейский Джек Тейлор, уволенный из элитного подразделения «Стражи» за алкоголизм, работает частным детективом. После года, проведенного в Лондоне, он возвращается домой а Ирландию с новым кожаным пальто и пристрастием к кокаину. Однако с алкоголем и наркотиками придется завязать — в городской общине цыган произошла серия убийств, раскрыть которые под силу только такому профессионалу как Джек…

От автора лучших англоязычных детективов.

Для любителей нетривиальной прозы и черного юмора.

Перевод с английского Тамары Матц.

---

— Зачем?

— Не знаю. Вы хотите его видеть?

— Гм… Ладно.

— Я пришлю за вами Мики.

— Скажите ему, я буду «У Нестора».

— О'кей.

Я направился в паб. Джефф стоял за стойкой, выглядел собранным и здоровым. Охранник, сидевший на своем месте, сказал:

— Спаситель лебедей.

Я его проигнорировал. Джефф заметил:

— Не слишком хорошо выглядишь, Джек.

— Что в этом нового? Ты же, наоборот, так и сияешь.

— Спасибо, приятель. Я у тебя в долгу.

— Ну да, налей-ка мне пинту и порцию виски.

Он секунду поколебался, и я спросил:

— В чем дело?

Он приготовил напитки. Охранник снова вылез:

— Ты герой, Джек Тейлор.

— Отвали.

Джефф поставил напитки на стойку:

— За мой счет.

Я вынул деньги и возразил:

— Нет, спасибо.

Взял выпивку, но руки так тряслись, что я вынужден был поставить все обратно. Джефф сделал движение, чтобы помочь, но увидел мое лицо и отступил. Я взял стопку виски обеими руками и выпил. Часовой замер. Я сказал:

— Ну, что я тебе говорил?

Он уставился в свою наполовину пустую кружку.

Виски ударило по моему желудку как ракета. Я почувствовал, как к лицу прилила кровь, и понял, что за секунду обрел то, что называют «загаром баров». Внутри становилось все теплее, и я вскоре расслабился. Через несколько секунд я уже смог поднять пинту одной рукой, куда только дрожь подевалась. Хотел попросить Джеффа принести еще виски, но в этот момент около меня возник Мики и спросил:

— Развлекаетесь?

— Тебе что-нибудь нужно?

— У нас нет времени. У нас у самих нечто вроде вечеринки.

Он противно ухмылялся. Я сказал:

— Есть еще время быстренько принять.

Я заказал двойную порцию и предложил Мики:

— Присоединяйся.

— Не думаю.

— Как хочешь.

Я прикурил сигарету от серебряной зажигалки. Мики заметил:

— Это зажигалка Трубочиста.

— Ну и что?

Он не нашелся, что сказать. Я выпил виски, подождал, пока оно подействует, и сказал:

— Пошли.

— Будь осторожен, Джек, — сказал мне вслед Джефф.

Я не ответил: Виски на время лишило меня речи.

Мики припарковал фургон у самого паба. На вид здорово побитый, но внутри все явно сделано на заказ. Там вполне можно было комфортно жить. Я заметил:

— Приятная перемена.

— У меня руки тем концом приделаны.

Он включил передачу и смешался с потоком машин. Я спросил:

— Куда мы едем?

— На Хедфорд-роуд, там жилой квартал.

В его голосе явственно ощущалось презрение. Я не заглотил наживку, поэтому он взглянул на меня и сказал:

— Я не тинкер.

— Что?

— Вы же решили, что я один из них.

— Будет тебе, Мики. Я ничего не предполагал. Тебе, верно, трудно поверить, но я вообще о тебе не думал. Я же встречался с тобой… сколько раз? Однажды?

— Дважды.

— Дважды?

— Я ездил с вами к Тирнансам, помните? Разумеется, для вас мы были лишь бандой тинкеров.

Я покачал головой, достал сигареты и полез за зажигалкой. Он сказал:

— Мне бы не хотелось, чтобы вы курили в моем фургоне.

Я щелкнул зажигалкой:

— А я плевать на это хотел.

У Вудквэй он сказал:

— Когда мне было четыре года, мать вытащила меня на улицу в полночь. Мы с ней дошли до Фэер-Грин. Там она сорвала с себя одежду. Она делала это каждый раз, когда допивалась до определенного состояния.

Я не ответил, и он продолжил:

— Ее сбил фургон, она умерла мгновенно. Да она все равно ничего бы не почувствовала: была в стельку пьяной. Тинкеры меня усыновили.

— Почему?

— То был их фургон.

— А остальная семья?

— Мы жили с ней вдвоем… если не считать выпивки. В квартире в Рахуне, помните эти дома? Туда и собаку нельзя поселить. Гетто Голуэя, как в Америке.

Я затоптал окурок на полу и сказал:

— Тогда почему ты остался? Ты же уже взрослый.

Мы уже подъезжали к большому дому. Он сказал:

— Уж вы-то лучше других должны знать, что нельзя вернуться.

Когда мы вылезли, я спросил:

— Чей это дом?

Это было большое трехэтажное строение с гаражом. От него так и разило деньгами, причем большими деньгами. Я не мог видеть лицо Мики, но расслышал издевку в его голосе:

— Трубочиста. Кого же еще?

* * *

Жизнь — разновидность кошмара. Все бы ничего, но надоедает. Когда вы слабеете, враги и воры не оставляют вас в покое. Даже тогда всякая мразь процветает и бравирует своей безжалостностью. Если вы заболеваете, вам прежде всего требуется хороший адвокат. Когда вам вручают смертный приговор, туда добавляют новые, отредактированные правила борьбы. В зависимости от ваших обстоятельств вам приходится либо отступить, либо залечь поглубже. Вы слабы.

Смерть предпочтительнее ежедневного отступления.

Гарольд Бродки. «Эта дикая тьма»
~ ~ ~

Мики провел меня в дом по коридору, стены которого были увешаны черно-белыми фотографиями. Старый Голуэй. Женщины в шалях, мужчины в матерчатых кепках. Может быть, во мне говорило виски, но мне то время казалось лучше. Мы прошли в гостиную, уставленную антиквариатом и кожаной мебелью. Огромный открытый камин. Перед ним стоял Трубочист, опершись о мраморную каминную доску. В комнате находились еще трое молодых людей в спортивных костюмах. Трубочист резко спросил:

— Что вас задержало?

Вопрос был адресован Мики, который взглянул на меня и ответил:

— Пробки на дорогах.

Трубочист повернулся ко мне и спросил:

— Пить будете?

Мики издал такой звук, будто подавился. Я ответил:

— Спасибо, с меня уже хватит.

— Я отведу вас к нему.

Он провел меня через дом. В другой комнате женщина и трое детей смотрели передачу «Кто хочет стать миллионером?». Я слышал, как Крис Таррант спросил:

— Ответ окончательный?

Мы вошли в гараж. Голый Рональд Брайсон был привязан к кухонному стулу. Рядом с ним электрообогреватель.

— Я вас оставлю.

Перед Брайсоном стоял еще стул. Его голова склонилась на грудь, казалось, он спит. Его кожа была белой как мел, ни единого волоска. Я не разглядел синяков и почувствовал облегчение.

— Рональд.

Он резко поднял голову, весь рот в крови. Не сразу сфокусировал глаза. Потом произнес:

— Гря… грязный пес.

Зубов не было, десны покрыты засохшей кровью и слюной. Речь искажена, почти невозможно разобрать, что он говорит. Поэтому привожу его слова так, как я их разобрал.

Я сказал:

— Ты хотел меня видеть.

Он напрягся, пытаясь разорвать веревки, и сказал:

— Они выдрали мне зубы плоскогубцами.

Я пожалел, что не согласился выпить, когда Трубочист предлагал. Он сказал:

— Джек, ты должен сказать им, что произошла ужасная ошибка. Я знаю, я плохо себя вел, но я не убивал этих людей.

— Нет, убивал.

— Джек, пожалуйста! Во мне есть что-то такое, что заставляет меня все время пытаться привлечь к себе внимание. Я позволяю людям думать, что я совершил все эти ужасы, но на самом деле… — Его голос стал еле слышным. — Это всего лишь игра. Я хорошо работаю, но иногда становлюсь вроде одержимого. Я набрасываюсь на людей, которым помогаю, и начинаю притворяться, что совершаю преступления. И тогда мне приходится переезжать. Ты можешь проверить. В Лондоне… такое много раз случалось, но это все фантазия.

Я закурил сигарету и сказал:

— Ты изгадил мой дом, звонил, пугал мою девушку.

— Я только хотел привлечь твое внимание. Чтобы ты решил, что я тебе ровня.

Я встал, и он закричал:

— О господи, Джек, не уходи.

Я наклонился к нему поближе. Страх исходил от него подобно дыму. Я сказал:

— Даже если бы я поверил всему, что ты рассказал, есть одна вещь, от которой тебе не отвертеться.

— Что, Джек? Скажи мне… я все смогу объяснить… абсолютно все.

— Рука.

Мне показалось, что он искренне изумился. Он спросил:

— Какая рука?

— У одной из жертв была отрублена рука и оставлена на пороге. А я получил пластиковую руку по почте. Откуда тебе об этой руке знать, если ты не сам все сделал?

— Джек, клянусь, я ничего ни о каких руках не знаю. Никогда ничего тебе не посылал. Господи милостивый, ты должен мне поверить.

— Я не верю.

Я повернулся, чтобы уйти, и он начал рыдать, умоляя меня вернуться. Я закрыл за собой дверь и прошел в гостиную. Трубочист спросил:

— Он признался?

— Нет.

Трубочист посмотрел мне в глаза и спросил:

— Какое ваше последнее слово?

— Он это сделал.

— Ладно. Мики отвезет вас назад. Я приеду через несколько часов, и мы рассчитаемся.

На обратном пути мы не разговаривали. Я услышал, как часы пробили полночь, и подумал:

— В полночь плохо одному.