Джон Мэн - Чингисхан

• Название: Чингисхан
• Автор: Джон Мэн
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-13936-2

Со времени смерти Чингисхана (Темучина), великого полководца и завоевателя, прошло уже более восьми с половиной веков, однако интерес к этой яркой и выдающейся личности не только не угас, а, наоборот, продолжает расти с каждым го дом. В 1995 году Всемирный информационный центр назвал Чингисхана человеком тысячелетия. Создатель уникального государственного образования, которое объединило Дальний Восток и Среднюю Азию, он оказал огромное влияние на развитие евразийской цивилизации. Завоевания Чингисхана привели к модернизации мировых религий, изменили каноны искусства, заставили Запад и Восток выработать новые правила торговли.

Но можно ли только этим объяснить повышенный интерес к легендарному завоевателю — к личности, соединившей в себе качества стратегического гения и умелого руководителя, безудержную энергию и железную хватку, к великому воину, чья звезда много столетий назад взошла и засияла в бескрайних монгольских степях?

В поисках ответа на этот вопрос автор данной книги тщательно проследил историю жизни Чингисхана от его рождения до последнего похода, все этапы возникновения великой монгольской империи, проанализировал последствия ее существования для мировой цивилизации и выдвинул свои версии причины воссоздания культа Темучина в наши дни.

---

Осенью 1937 года в Ограду Господина прибыл неожиданный гость. Он назвался представителем императорской японской армии в Баутоу, городе, расположенном в ста километрах к югу. Он выставил ряд требований. Власти должны были объявить, что они против обеих китайских партий и за японцев, и передать восемь Белых юрт со всем их содержанием под защиту японцев. Японцы поняли, что тот, кто правит в Ограде Господина, тот и держит в своих руках ключи от Монголии и этой части Китая, и что тот, кто правит монгольскими землями, тот и располагает прекрасной базой для начала захвата остального Китая и Сибири. Внезапно реликвии Чингиса, сама душа Чингиса сделались ключом к империи в Азии.

Шаке, глава провинциальной администрации, оказался в пиковом положении. Реликвии находились тут 700 лет, может, больше, может, меньше, и местные монголы охраняли их так, будто «берегли собственные глаза», кроме того, со всем неподалеку стояли войска националистов. Шаке нашелся и сказал, что, если Мавзолей перевезти в другое место, начнутся беспорядки, которые вряд ли нужны японцам. Захватчики поняли его и отказались от своих требований.

Но их действия уже нанесли ущерб ситуации. Многие монголы в Китае присоединились к собственному движению за независимость, другие обратились за помощью к националистам, прося их перевести реликвии в безопасные, недоступные для японцев места. Гоминдановское правительство дало согласие и планировало перевезти все на грузовиках и верблюдах в горы к югу от Ланьджоу на Желтой реке, за 600 километров на юго-восток. Эти места выбрали по соображениям безопасности, хотя в числе аргументов в пользу такого решения было то, что от него недалеко (всего — то 150 километров!), за горами Люпань, Чингис провел свое последнее лето.

17 мая 1939 года двести солдат националистической армии без предупреждения приехали в Мавзолей, вызвав тревогу местных жителей, которые встали перед ними стеной и не давали им пройти. Представитель националистов объяснил, что нужно защитить это место от «дьяволов Восточного Океана». Паника сменилась переговорами. Националисты пообещали, что все расходы будут оплачены, что часть Черных шапок может сопровождать обоз и что будет разрешено продолжать все церемонии. Новость распространилась мгновенно. Сотни, потом тысячи людей пришли к восьми Белым юр там и провели ночь, отправляя церемонии при зажженных фонарях, плача и вознося молитвы, пока юрты разбирали и нагружали на повозки. На рассвете колонна двинулась в путь, задержавшись на какой-то момент, когда один старик распростерся перед ней в пыли. Говорят, один из сопровождавших колонну солдат сказал другому: «При такой преданности не удивительно, что Чингисхан побеждал во всех своих войнах». Как писал один журналист, повозки медленно прошли через «море слез» и также медленно двинулись на юг, в сторону Яна — ни, им предстоял путь в 400 километров.

Янань была базой Центрального комитета Коммунистической партии. После переговоров, которые не были оформлены письменным документом, коммунисты позволили кон вою, сопровождавшемуся националистическим контингентом, вступить на их территорию. Поскольку Чингис был, конечно, китайским императором, а весь Мавзолей китайской реликвией, старались превзойти друг друга в восхвалении Чингиса как символа китайского сопротивления захватчикам и рассматривали его не как основателя монгольской нации, а как основателя Юаньской династии. Поэтому в этом, на первый взгляд альтруистическом жесте просматривалась политическая подоплека: монголы не должны забывать, что завоевания Чингиса были вовсе не завоеваниями, а небольшими трудностями, которые привели к тому, что ки тайское большинство недолгое время управлялось, не иностранцами, конечно, а китайским меньшинством. Короче говоря, они должны помнить, что Монголия — это часть Китая.

Таким образом, в середине июня коммунисты оказали Чингису честь. Повозки с верблюдами заменили восьмью грузовиками, один грузовик на каждую юрту, а первую машину с гробом задрапировали желтым атласом, конвой встречали 20 000 человек, собравшихся на улице, ведущей к помещению, которое должно было стать похоронным залом. Здесь на гигантском свитке было начертано, что Чингис был «Гигантом Мира», рядом красовалась стихотворная надпись:

Монгольская и китайские нации сплотились еще больше, Продолжая традицию духа Чингиса бороться до конца.

К святилищу вела арка с надписью: «Добро пожаловать, гроб Чингисхана», в самом помещении была гора венков, один из них персонально от Мао. В течение четырех часов с десяток партийных и военных руководителей произносили речи в честь похоронной процессии, кульминацией церемонии стало «возвышенное и страстное» выступление генерального секретаря КПК Он «вознес хвалу Юань Тайжу (первому императору Юаньской династии) как герою мирового масштаба» и тут же связал его с делом Коммунистической партии, призвав «монгольский и китайский народы объединиться и сопротивляться до конца». На следующий день похоронная процессия двинулась на юг по улицам, на которые высыпала огромная толпа зрителей. (Это не все, что про изошло в Янани из относящегося к пребыванию там «гроба» Чингисхана. Весной следующего года в городе открыли свой мемориальный зал Чингисхана, там была статуя, танцующий дракон и росписи на стенах.) Вот как нужно поступать с захватчиком-варваром — задним числом сменить ему национальность и превратить в символ китайской культуры, стойкости духа и единства.

Через три дня колонна с «гробом» снова перешла в руки националистов. В Сяни националисты устроили прием, намного превосходивший блеском и шумом тот, который уст роили в Янани их соперники. Здесь встретить колонну на улицы вышли 200 000 человек. Выражая свою особую радость, власти приказали принести в жертву корову и 27 овец. Зрелище было поразительное, тем более если учесть, что все это происходило в китайской глубинке, где монголов можно было перечесть по пальцам. Чингис в свое время превратил этот район в пустыню. Тем не менее простые люди под давались его чарам, потому что он был китайским императором, хотя и посмертно, к тому же они поклонялись культу предков, а Чингис, конечно, был великим предком, пусть да же и не их собственным. Так что они становились на колени и кланялись, кланялись процессии, не выпуская из рук дымящиеся палочки для курений.

1 июля, преодолев еще 500 километров на запад, траурная процессия благополучно прибыла в горы Синлун, к югу от Ланьджоу и остановилась в буддийском храме Дуншань Да — фо Диань, который на следующие десять лет стал местом пребывания Мавзолея.

В 1949 году, когда коммунисты были уже близки к завершению войны, националисты препроводили Мавзолей дальше на запад, перевезя его за 200 километров, в тибетский монастырь XVI века Таерши, где монахи приветствовали его песно пениями и молитвами. Ничего не помогло — через месяц коммунисты все равно праздновали победу. Националисты бежали на Тайвань. Японцев не стало, как не стало и их марионеточных режимов в Маньчжурии и Монголии. Видно, Небо выдало новый мандат на правление — председателю Мао.

Следующие пять лет Коммунистическая партия была по горло занята земельной реформой и тому подобными революционными делами. Внутренняя Монголия находилась в руках их генерала У Ланьху. В свое время, перед войной, коммунисты объявили, что районы нацменьшинств, если пожелают, смогут отделиться от Китая. Теперь об этом не могло быть и речи, в новом Китае это невозможно. Но коммунисты признали необходимость права на известную автономию, и У Ланьху предельно удовлетворил притязания монголов. Монголы составляли только 15 процентов населения Монгольской автономной области — в районе, который был полностью только монгольским, — но преобладали в руководящих органах области. Это подогревало революционный пыл выкорчевывать коллаборационистов, богатеев, лам и бывшую знать. Кое-кого казнили, ряд напуганных скотоводов перерезал свой скот, чтобы его не перераспределили, но в целом гибкая линия У Ланьху — «Будьте благожелательны к наемным пастухам! Будьте благожелательны к хозяевам стад!» — постепенно привела к нормализации обстановки. Это должно было быть взвешенным шагом к более «передовому» социализму.

При промонгольском руководстве и необходимости под готовить народ к дальнейшим переменам местные и национальные власти наконец обратились к Мавзолею. И для монголов, и для китайцев в равной степени Чингис заслуживал некоего престижного и постоянного мемориала, а не какой-то горстки юрт. Был подготовлен проект строительства на первоначальном месте абсолютно нового Мавзолея, стоимостью 1,2 миллиона юаней.

Весной 1954 года гроб героя вместе с его реликвиями по грузили на грузовики, а потом в железнодорожные вагоны и 20 апреля вернули в Ограду Господина, как раз накануне закладки первого камня нового мемориала. 15 мая, в наиболее благоприятствующий день, день самого важного ритуала, при стечении огромного числа юрт на соседних лугах и пастбищах, были заколоты и навалены в жертвенные кучи ба раны, состоялась мемориальная церемония, ознаменовавшая возрождение Мавзолея. Официальный оратор в первую очередь осудил гоминдановских «реакционеров» за перенос реликвий с их исторического места и подчеркнул заслуги новой власти за их возвращение.