Олесь Гончар - Берег любви

• Название: Берег любви
• Автор: Олесь Гончар
• Жанр: Русская классическая проза

---

"Вставай, штурманчик, подкрепимся". А штурманчик уже не слышит: свернулся калачиком под соломой, и тут хоть из пушок пали - но добудишься... Потом слышу - и по сне возится,- улыбается рассказчик,солому руками ловит, выдергивает, вырывает штурманец мой - это у него "камера забилась"..."

tly, теперь Петруха подрос, втянулся в работу, поднаторел, отец и в Казахстан этим летом берет его - что ж, ассистент, правая рука...

Поскольку комбайнерам скоро в дорогу, Чередниченко распорядился устроить общий, как бы прощальный обед - зовите всех, кто на току и неподалеку от тока. Пускай без музыки, но как-то надо же уважить людей перед дорогой...

Инна заставила все-таки брата-штурманца умыться, прежде чем он сел за стол. Сама и сливала ему на руки, на шею.

- Не будь же ты таким злостным нарушителем гигиены! Глянь, в ушах гречиха растет! Умывайся, я тебе говорю, как следует умывайся! приказывала она.

- Ну, да уж лей,- нехотя соглашался он.- Смою трудовой пот, а то такой чумазый, что и внутреннюю красоту не разглядят.

Водная процедура преобразила хлопца. Вытираясь перед зеркальцем, ловко вмонтированным в столб, скорчил смешную мину, пригладил ладонью набок чубчик, выгоревший на солнце. Довольный собой, обернулся к сестре:

- Ну, как тебе моя заслуженная физиономия?

Улыбнулся, однако, с предосторожностями, не во весь рот. Знает свои изъяны будущий чей-то кавалер, улыбается, но раскрывая губ, так, чтобы зубов не было видно (передние у него чуточку выдаются вперед).

За столом Инна уселась рядом со своим семейным экипажем.

- Святое семейство,- поглядывая на эту идиллию, заметил Чередниченко,Жаль только, что мало их у тебя, Федор, недобор... Я вот у отца с матерью был по счету седьмым, а всего нас двенадцать душ в миску заглядывало... Правда, большую половину потеряли, медицина дороги к нам не знала, от разных эпидемий не было спасенья...

А вот сеяли густо! Кто из теперешних может похвалиться двенадцатью?

- А вы бы, Савва Данилович, пример подали,- ехидненько заметила одна из молодиц.

- Ишь ты, острячка!.. Возражать, впрочем, не приходится, виноват,согласился председатель и все-таки добавил: - Если бы не война, мы с жинкой, пожалуй, показали бы Кураевке свои возможности, а так - тоже скромно...

Удалось взрастить на пашей ниве только двоих, да и тех редко теперь увидишь в родной хате. Оба сына, сами знаете, не посрамили фамилию, оба нашли в жизни свое призвание (один из его сыновей в сельскохозяйственном институте оставлен преподавателем, другой после военного училища проходит службу в ГДР), пожениться тоже успели хлопцы, хотя и не спросясь... Поженились, невестки как невестки, живут да поживают, а где же, спрашиваю, внуки. Стыжу тех невесток, лентяйками называю, что же вы себе думаете, говорю? Смеются: успеем, мол, какие наши годы, сами молоды, погулять хотим. Вот вам их философия... Ты, Инка, когда выйдешь замуж,- повернулся вдруг Чередниченко к медичке, густо при этом зардевшейся,- чтоб не поддавалась таким настроениям, чтоб детей нам народила целый воз!

Инна наклонилась к миске, щеки у нее горели, но Чередниченко не обращал на это ни малейшего внимания.

- В Казахстане, куда едут вон наши гвардейцы, да и по всей Средней Азии, там детей в каждой семье, как маковин в маковой головке, позавидовать можно, а Украина в этом отношении отстает... Дело ли это? Чувствовалось, что, кроме всего прочего, мысли и об этом занимают Сапву Даниловича всерьез.

- Мало не только детей, но и дедов,-отозвалась стряпуха, которая до этого молча стояла и сторонке, сложив руки под белым фартуком.- Хату нe на кого кинуть, седой бороды в селе не увидишь...

- Один бродячий аксакал у пас пришвартовался, да и тот безбородый,- в своей иронической манере пошутил Славка-моторист,- бороду, наверно, в залог "Ориону"

оставил...

Инну как током ударило. Какой развязный, неуважительный тон!.. И всем остальным, видно, тоже стало неловко.

- Ум не в бороде, а в голове.- Чередниченко метнул острый взгляд в сторону незадачливого шутника.- Таким, как ты, парень, и во сне не привелось видеть того, что этот орионец наяву видел. Кто в море не бывал, тот и горя не видал - говорили раньше, и говорили сущую правду...

И мой тебе совет, хлопче: поразмысли, прежде чем острить... Ты вот себя несовершеннолетним все считаешь, а он в твои годы уж ответственные поручения Коминтерна выполнял...

- Да что я такого сказал? - искренне не понимал своей вины хлопец.Аксакал, разве ж это бранное слово?

Иннин отец сердито прогудел в тарелку:

- У них аксакал - значит самый уважаемый, а у тебя - вроде в насмешку.

Парень искал глазами поддержки у других обедавших, но никому, видно, не пришлась но вкусу его грубая шутка.

- Побольше бы на свете таких, как дед Ягнич...

- Не шубы-нейлоны, а чистую совесть человек с "Ори она" принес...

Хлопец не сдавался:

- Но ведь и вы, Савва Данилович, любите иной раз пошутить над "Орионом"...

- Что ты со мной равняешься, сморчок? - осерчал вдруг Чередниченко,- Я могу и над "Орионом" и над ориопцем сколько хочу пошутить, и он надо мною тоже - у нас свои на это права! На правах старой дружбы да еще по праву трудных, вместе пережитых лет можем позволить себе друг над другом посмеяться, выпалить даже и крепкую шутку. Право возраста, право дружбы ясно? А у тебя пока ни того, ни другого...

И, дав понять, что об этом распространяться больше ни к чему, Чередниченко заговорил с комбайнерами о делах практических, начал выяснять, все ли у них в порядке перед отъездом, все ли здоровы да не предъявила ли кому-нибудь из них жона ультиматум на почве ревности к красавицам Востока...

Оказалось, что никаких неполадок, все были в состоянии полной боевой готовности.

- Нам, чай, не впервой!

- Дорога знакомая...

Старые комбайнеры на целинных землях бывали не раз, теперешняя поездка для них - дело привычное, а вот штурманец собирается туда впервые, и хоть сам вызвался поехать в такую даль, но, когда приспел час, заволновался хлопец, от зоркоокой сестры этого не скроешь; сидя рядом с нею, Петро то и дело как-то нервно поеживался, втягивал голову в плечи. Когда же и к нему обратился председатель, справляясь о самочувствии юного механизатора, о том, не оробел ли парень перед дальней дорогой, не заблудится ли без лоций со своим "Колосом" среди безбрежных целинных просторов, хлопец, к удивлению Инны, ответил не мямля.

четко, со спокойным достоинством:

- Покажем класс,- и твердо посмотрел через стол на кураевского Зевса.Как возьмем свой ряд - от форта Шевченко и до самого Байконура прошьем ту пшеничную целину!

- Ответ мужа,- похвалил Чередниченко.- И какое же вам, хлопцы, после этого напутственное слово?.. Передавайте братьям-целинникам наш кураевский салам и возвращайтесь с победой да с честью!..

Когда встали из-за стола и Чередниченко уже собирался направиться к машине, Инна отважилась задержать его:

- Савва Данилович!

- Ну я Савва Данилович,- отозвался он вроде бы даже недовольно.- Что там у тебя? Не знаешь, как в село перекочевать? Не беспокойся: сегодня твой медсанбат будет уже в Кураевке.

- Я не об этом... Вы извините, что задерживаю...

- Ничего. Там пожарники областные понаехали, подождут... Когда хлеб горел, так их не было, а за бумагами...

Ну, что там у тебя?

- Скажите, это правда, что собираются сносить... Хлебодаровку? Почему-то до сих пор Хлебодаровка эта по давала ей покоя.

- Ах, ты вон о чем... Кто у тебя там, в Хлебодаровке?

Еще один поклонник?

- Нет, не угадали...

- Откуда же такая заботливость... Ты хоть раз бывала там?..

- Никогда... Говорят, на редкость живописное соло...

Чередниченко враз переменился: загорелое, лоснящееся лицо его, перед этим какое-то застывшее, лишенное живости, в один миг осветилось вроде бы далеким отблеском и потеплело.

- Село, Инка,- как в песне!.. Нигде, кажется, такой красоты не видел...

- И неужели снесут? Это же... Это же преступление!

- Есть, к сожалению, люди, которые любят разглагольствовать о так называемых неперспективных селах...

Ну, да с такими головотяпами мы еще повоюем... Ты, доченька. побывай как-нибудь в этой Хлебодаровке, полсотни километров - это ведь по теперешним временам не рассто^янио. Может, еще одну песню напишешь... Только весной поезжай, а еще лучше - ранним лотом, когда хлеба коло^сятся. Когда-то меня именно в такую пору туда случай занес... Сельцо невеликое, по в самом деле такое живописное, природа таким роскошным венком его украсила, куда там нашей Кураевке!.. Глянешь, будто и проезда в Хлебодаровку нет - со всех сторон село сплошь окружено полями пшеницы, пшеница вплотную подступает к беленьким хатам, к самым окнам, колосья тянутся до самь1Х крыш! Вышел из машины и стою, онемел: рай. Земной рай, филиал рая... Ничего лишнего, все только самое необходимое: жилье людское и колос... Да еще тишина первозданная, да еще пчела звенит в воздухе, в мудрой его тишине...