Сергей Гомонов - Послания себе (Книга 3)

• Название: Послания себе (Книга 3)
• Автор: Сергей Гомонов
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Они нас подождут. Они ждут тысячи лет и подождут еще...

- Еще тысячи?

- Нет, зачем же? Наверняка меньше! Они дали мне обещание...

- Какое?

- Нас с тобой ждет большое будущее...

- В смысле, длинное?

- А вот этого они не уточняли, - Ал видел, что она просто дурачится. Он нисколько не сомневался, что до вершины пирамиды осталось совсем чуть-чуть. Женщины любят все драматизировать. А с вершины пирамиды до звезд рукой подать.

- И ты веришь в это? Я думала, что лишь гадалки пользуются доверчивостью людей и приписывают звездам голоса, а оказалось, не только. Некоторые астрофизики тоже не прочь увидеть в небесах нечто такое, что недоступно простым смертным...

- Ты и сама видела то, что видел я и что недоступно простым смертным. Смертным с невооруженным глазом...

Она промолчала. Ал ощутил, что она запечалилась, и добавил:

- Малыш, а малыш! Слышишь меня?

Танрэй кивнула, не отрываясь от созерцания его и своих туфель.

- Кроно бессильно перед языком звезд. Именно ты, именно это передашь ты тем, кто придет после нас. Возможно, нам самим...

- Ал!..

- Ты сможешь! - перебил он. - Это нужно!

Она покачала головой.

- Не мучай ее, Ал! - вдруг услышал он за спиной безучастный металлический голос.

Ормона. Великолепная холодная Ормона в "змеиных" доспехах, с копной блестящих, иссиня-черных волос, брошенных на грудь через плечо. Она умела подходить к нему неожиданно.

Ал почувствовал себя неуютно. Он знал, как расценивает его замешательство жена, но не хотел признаваться в своих слабостях ради того, чтобы переубедить и успокоить ее. Сложно объяснить свои ощущения человеку, который все равно не захочет тебе поверить. Ей отраднее будет гадать, права она или нет. Да, женщины - существа сложные. Сложнее звезд, сложнее самой вселенной. Они сами как вселенная, одновременно привлекательная и недоступная пониманию. Другое дело - Ормона. Жена Сетена непонятнее любой вселенной...

По отношению к Ормоне он испытывал смешанные чувства: с одной стороны - восхищение, как профессионалом и вообще очень умным человеком; с другой - необходимость воздвигать барьер на границе, которую она то и дело пыталась нарушить. Кроме того, в ней было столько мужского, что Ал опасался даже представить свои действия в случае каких-либо кардинальных телодвижений с ее стороны. Как бы то ни было прискорбно, лидер миссионеров вынужден был признаться самому себе: вечный оптимист и "везунчик" Ал просто-напросто пасовал перед женой Тессетена. Но только себе! Никакой мужчина, находящийся в здравом уме, не покажет своих слабостей кому бы то ни было, даже собственному домашнему животному.

- Ты вряд ли выжмешь из нее больше, - продолжала бесстрастная красавица, глядя ему в глаза и не улыбаясь. Нельзя требовать у гипсовой статуи вековечности мраморной скульптуры. Синтетический язык словесника Дантипада - вот ее предел...

Ала захлестнула вьюга яростных мыслей жены, которая что есть сил сдавила пальцами его плечи и едва сдерживалась, чтобы не уронить достоинства и не вцепиться в узкогубое лицо Ормоны. Кроме того, он отчетливо видел, что половина обвинительных выпадов адресовалась ему: "Почему вместо того, чтобы поставить кобру на место, ты силишься усмехнуться?! Или... ты согласен?! Согласен с нею, да?! Ах, ты так и будешь молчать? Ты только со мной так смел, а Тессетен был прав, называя тебя болтуном! ".

- Тебе, Ормона, не кажется, что вмешиваться в чужой разговор нетактично? - не выдержав, прошипела она.

Та проигнорировала ее слова. К слову надо заметить, что Ормона ни разу в жизни еще не обратилась прямо к ней. Она протянула руку Алу, показывая, что тоже желает потанцевать вместе с ним.

- Ничего страшного, Ал, - завладев им, произнесла жена Сетена. - Мыши серы, в темноте их не видно, а потому у них больше шансов не быть схваченными какой-нибудь совой. Она права. Не мучай ее...

Ал взглянул на Танрэй. Та отступила, и кровь ударила ей в голову. "Ты молчишь, когда меня вот так оскорбляют?! Куда подевался твой убедительный язык?! Ты согласен с этой гидрой?! Ну, добро же, звездочет!..". Астрофизик ощутил, что Ормона прервала мысли Танрэй, и те больше не достигают его мозга. Он отстранился, но жена Тессетена с улыбкой превосходства приникла к его груди и развернулась так, что отсекла их друг от друга. Тем временем Танрэй уже бежала прочь. И он ничего так и не сказал.

Получилось так, что "тес-габам" и группе дикарей пришло в голову возвращаться в амфитеатр одновременно, словно кто-то, управлявший судьбой тех и других, бросил две кости, и на обеих выпало по шестерке. И они неизбежно скучковались возле довольно широких ворот входа.

У Дрэяна даже голова закружилась от удачной перспектив как-то поддеть неприятеля. Раздумывать он не стал и в общей толчее хорошенько ткнул его локтем в поддых. Абориген возмутился, но начало потасовки тут же пресекла охрана, которая состояла из оританян и местных молодцов. Хадд и вождь противной стороны вмешались и утихомирили разбушевавшихся юнцов. Конфликт, казалось, был задавлен на корню к вящему неудовольствию Дрэяна и "темнорожей обезьяны".

- Ты куда торопишься? - спросил Хадд, отводя друга и подталкивая его между лопаток.

Что ж, это - другое дело. Выстроенная таким образом фраза обещала многое. Потом. И Дрэян успокоился, но стоило Хадду отвлечься, обратился к Саткрону:

- Эта паскуда не должна дожить до утра. Улавливаешь смысл?

Тот завел глаза к небу и с видом превосходства принялся разъяснять ситуацию, дескать, если парламентер не досчитаются одного из своих, то не надо будет долго думать, кто в том виноват. И не видать им теплого местечка под крылышком папы-Ала. А то и хуже: законы здесь пока простые, не то что на Оритане.

- Ты, пингвин! - возмутился Дрэян. - Совсем охренел? Будешь меня тут жизни обучать, что ли?!

Саткрон многозначительно покосился на компанию местных, что окружали привратников амфитеатра.

- Как тебе нравятся эти урбанизированные дикари, Дрэян? Неправда ли, они быстро привыкли к хорошему, а, приятель?

- А-а-а-а... - протянул Дрэян, гадая, как он сам не дошел до столь простого решения.

В это время мимо них, даже не замечая, пролетела рыжеволосая жена Ала. Лицо ее пылало гневом. Саткрон проводил ее взглядом и даже присвистнул.

Танрэй взбежала по ступенькам на ассендо амфитеатра с окруженной невысокими крытыми колоннами мраморной беседкой на площадке. Только там девушка перевела дух от быстрого и долгого подъема, закусила губу и прижалась лбом к холодным перилам. То, что она переживала, было чем-то большим, нежели обычная ревность, как и то, что совершил Ал, было большим, нежели простое издевательство или предательство. Слезы помимо воли текли из ее глаз и некрасиво скапывали с подбородка и с кончика носа. Она всхлипнула и вытерла их тыльной стороной руки.

От одной из колонн отделилась тень. Девушка не заметила Тессетена, пока он не заговорил:

- Так, так, так... Одиночество - вот удел всех возвышенных натур...

Танрэй вздрогнула и едва удержалась от того, чтобы нагрубить ему. Не в добрый час ты оказался рядом, Сетен! Как будто ожидал, что именно так все и будет... Как же она ненавидела "экономического гения" с его безобразным лицом и ехидной ухмылкой!

- Знаю, знаю, золотая муза: моя страшная рожа бесит тебя... Она и меня бесит, детка, да так, что я выбросил все зеркала. Спроси у Ормоны - в нашем доме уже нет ни одного большого зеркала. Она и без того хороша, а я краше не стану... Зато в моем деле это ужасно удобно, и знаешь, почему?

- И знать не хочу, Сетен! Ты видишь: мне не до того! Уйди, прошу! Неужели нет ничего святого для тебя?!

- Так вот дослушай, и поймешь, что нет: глядя на меня, люди думают: "Ну, не может же душа у этого парня быть более безобразной, чем его морда!" И здесь они ошибаются... а силок затянулся. И все...

Танрэй развернулась и пошла назад, но Сетен не отставал, идя рядом и чуть-чуть позади, заглядывая при этом ей через плечо:

- Ты просто кичишься своими недостатками и думаешь, что это оправдает тебя! - жестоко бросила она, но поняла, что это все равно, что швырнуть камень в воду: она разойдется, и камень беспрепятственно нырнет на дно, а поверхность немедленно разгладится.

- Просто я хотел поддержать тебя, ведь ты так самозабвенно плакала, золотая муза!..

- Я никого об этом не просила. Почему ты думаешь, что это твое дело?!

Он засмеялся:

- Ох, сестренка, как же многолики вы, женщины! Иногда вы олицетворяете собой мудрость, а в следующее мгновение можете стать глупее новорожденного младенца...

- Вы с Ормоной - одна душа! - в пылу раздражения выкрикнула она, резко остановившись и повернувшись к нему. При этом нога ее неловко покачнулась на скользком краю мраморной же лестницы.

Сетен аккуратно придержал ее за руку и отвел от щек девушки сбившиеся волосы:

- Да, в этом ты не ошиблась. И, как ни прискорбно, вы с Алом - тоже... - он омрачился на одно мгновение, но тут же воспрянул и склонился перед Танрэй: - А одари меня одним-единственным танцем, сестренка!