Вера Крыжановская-Рочестер - Дочь колдуна

• Название: Дочь колдуна
• Автор: Вера Крыжановская-Рочестер
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-386-00672-3

Книги Веры Крыжановской-Рочестер – то волшебное окно, через которое мы можем заглянуть в невидимый для нас мир Тайны, существующий рядом с нами.

Этот завораживающий мистический роман – о роковой любви и ревности, об извечном противостоянии Света и Тьмы, о борьбе божественных и дьявольских сил в человеческих душах.

Таинственный готический замок на проклятом острове, древнее проклятие, нависшее над поколениями его владельцев, и две женщины, что сошлись в неравном поединке за сердце любимого мужчины. Одна – простая любящая девушка, а другая – дочь колдуна, наделенная сверхъестественной властью и могущая управлять волей людей. Кто из них одержит верх? Что сильнее – бескорыстная любовь или темная страсть, беззаветная преданность или безумная жажда обладания?

---

– Идемте в дом… да ступайте же! Что вы сидите, точно пни.

– Я хотела бежать к двери, но в это мгновение раздался страшный удар грома и такой грохот, словно весь мир рушился, а я потеряла сознание. Странно, не правда ли, ощущать что-нибудь подобное во сне? Между тем я отлично помню, как упала в обморок и затем очнулась… Кругом было тихо, и все заливал белесоватый полусвет; но когда я огляделась, безумный страх овладел мною. Насколько хватало глаз, всюду виднелось разрушение. Сад был разорен, деревья вырваны с корнем, и дом представлял одни развалины. Страннее же всего то, что дом наш в Киеве и здешний точно слились воедино и рушились вместе, так как среди груды мусора я видела кариатиды с фронтона киевского дома. Но во сне это обстоятельство нисколько не удивило меня, а я думала лишь об одном – разыскать своих, которых нигде не видела, и в отчаянии силилась разрывать мусор.

Вдруг я нашла папу, но мертвого и в крови. Я кричала и старалась оживить его; но тут из-под развалин стали выползать мама, бледная и худая, вся в черном, а за нею и брат с сестрой. Дети цеплялись за меня; пока я старалась утешить маму и малышей, все быстро изменилось вокруг. Мы очутились на узкой, извилистой дороге, изрытой глубокими ямами и усеянной камнями, а вдали виднелся густой темный лес. Мне сделалось панически страшно, и я стала звать своего жениха; но он не при ходил, а я все звала и плакала.

Вдруг я увидела, что параллельно с нашей, скверной дорогой пролегала другая – широкая и торная, отделенная от нас глубоким рвом, а по этой дороге ехал Михаил Дмитриевич, верхом, с амазонкой, которую я не могла рассмотреть. Они ехали рысцой, и Мишель повернул голову в мою сторону, но взгляд его скользнул по мне с ледяным равнодушием; отвернувшись затем, он стал весело болтать и смеяться со своей спутницей, и наконец оба скрылись за поворотом дороги. Должна заметить, крестный, что в эту минуту в душе моей проснулось жестокое, злое и враждебное чувство, какого в действительности я никогда не испытывала. Своим же я сказала: «Ждите меня здесь; я схожу поискать вам чего-нибудь», и углубилась в лес. Шла я по узкой, поросшей колючим кустарником тропинке, а над моей головой развесистые деревья сплелись ветвями, образовав зеленый свод, и внизу царил полумрак. Вдруг, точно из земли, вырос передо мной черный человек, державший в руке мешок с золотом.

– Возьми, – сказал он.

Я с жадностью схватила мешок и побежала к своим. Не знаю, что сталось с корзиной, но помню, что я очутилась снова в лесу и тот же черный человек дал мне еще полный золота мешок, да такой тяжелый, что я едва могла тащить его. А черный человек все шел за мной и нашептывал на ухо, что даст мне впредь много, много хорошего, но для этого я должна остаться с ним, быть его женой и, при этом, грубо схватил меня за руку. Мне стало страшно, и я хотела бежать, а он держал меня, точно клещами, и я видела, что он тащил меня к мрачной, казавшейся бездонной, пропасти… Сначала я дрожала от страха; но по мере того, как мы приближались к бездне, чувство это ослабевало. На меня напали слабость и апатия, и я не выказала ни малейшего сопротивления, когда он приподнял меня и кинул в пропасть. Упала я в бесплодную долину, усеянную огромными каменными глыбами и опоясанную остроконечными скалами; выхода не видно было нигде.

Я была точно разбитая; но, несмотря на это, почему, я не знаю, была довольна и думала только, как бы мне отомстить, но кому – не помню. А воздух мало-помалу сгущался до того, что я дышала с трудом, и меня охватило такое жгучее желание бежать из этого места, что я кидалась во все стороны, ища выхода, и нигде не находила его. Во время этого безумного метанья я вдруг очутилась у гранитной глыбы больше других, а посредине этой скалы находилось высеченное и никем не занятое сиденье.

Пока я с любопытством разглядывала это подобие трона, скала с шумом раскрылась, из земли мелькнули огненные языки и, окруженная этим огненным ореолом, показалась огромная мужская фигура с изогнутыми рогами и зубчатыми крыльями. Он был прекрасен, но красота его веяла чем-то зловещим; от его пристального взгляда и резкого голоса я вздрогнула.

– Не борись, строптивая, борьба твоя напрасна; ты – наша и останешься нашей. Кто раз вошел сюда, уж никогда не выйдет обратно. Живее! Слуги! Сковать ее!

В эту минуту, не знаю откуда, появились черные и отвратительные, с лицами животных чудовища, которые схватили меня и цепями прикрутили к каменному стулу, на котором теперь сидел и насмешливо смотрел на меня человек с изогнутыми рогами и зубчатыми крыльями. Я испытывала страшный ужас, вскрикнула и проснулась вся в поту; сердце сильно билось и заснуть больше я не могла.

– Неправда ли, крестный, это очень глупый сон? – неуверенным тоном спросила Надя, испытующе смотря на адмирала. В первую минуту по пробуждении мне было страшно этого сна, а потом я сказала себе, что, вероятно, «чертовщина», о которой мы говорили целые три дня, подействовала на мое воображение и вызвала такой отвратительный кошмар.

– От всей души желаю, милое дитя, чтобы твое странное сновидение оказалось только кошмаром, а не предвестником какой-нибудь грозящей тебе беды, – ответил внимательно слушавший адмирал.

– Но какая же опасность могла бы угрожать мне, и что я могу сделать, чтобы предотвратить ее, если она действительно надвигается? – возразила Надя тревожно, но недоверчиво.

– Жизнь и судьба человека крайне не прочны, и подчинены стольким превратностям, что очень трудно предвидеть, с какой стороны может явиться угрожающая ему опасность, – серьезно ответил адмирал. – А против ударов судьбы и злых сил мы имеем одно оружие – молитву. Видишь ли, Надя, молитва является напряжением воли, порывом души к источнику добра, к Богу и Его светлым служителям. Порыв этот, подкрепленный верой служит нам поддержкой в испытаниях и щитом против нападения злых духов. Мы живем в очень тяжелое время, когда злые силы поглощают тысячи душ, вера колеблется и всюду развивается атеизм, а страшные психические эпидемии свирепствуют с возрастающей силой. Самоубийства, помешательства, слабоумие производят ужасные опустошения, не считая к тому еще одержимости, которую не желает признавать присяжная наука; а между тем этот факт остается фактом, как бы его не отрицали. Против этого церковь и особо избранные люди, именуемые святыми, с незапамятных времен победоносно боролись. Надя слушала, задумчивая и озабоченная.

– Конечно, я буду молиться, крестный, и не могу сомневаться в том, что ты сам видел или испытал, но как согласовать мне все это, когда я буду замужем? Михаил Дмитриевич ни во что не верит и будет безжалостно глумиться надо мною, если почует, что я верю в «одержимых», «демонов», «колдовство» и т. д. Я даже боюсь думать об этом!..

– Что делать, дитя мое! Принудить его верить мы не можем, но и он не может отнять у тебя твои убеждения. Как знать, может быть, будущее на нем самом докажет ему, что существует многое, чего даже не подозревает его «просвещенная мудрость», а для убеждения людей нет ничего лучше собственного опыта.

Приближалось уже время завтракать, и они медленным шагом направились к дому.

– Кстати, какого это молодого человека везет с собой твой жених? – неожиданно спросил адмирал.

– Его двоюродный брат, Жорж Ведринский. Это богатый молодой человек, он нигде не служит и, ради удовольствия, изучает археологию. Я знаю его мало, потому что он больше живет за границей вообще. Ведринский очень мил и любезен, но такой же закоренелый неверующий, как и Михаил Дмитриевич.

Они подходили к террасе, и Надя побежала вперед, увидев мать, хлопотавшую у стола с завтраком. Иван Андреевич проводил ее грустным, задумчивым взором.

«Бедное дитя! Да хранит тебя Бог от дьявольских козней; твой сон предвещает дурное. Не на радость злополучный случай привел тебя в это проклятое место», – думал он.

Когда встали из-за стола, Надя предложила адмиралу сходить с ней на могилу Маруси и помолиться за невинную жертву прихотливой необыкновенной судьбы. Иван Андреевич, конечно, согласился, и они направились по тенистым аллеям к надгробной часовне, воздвигнутой на окраине парка на искусственном пригорке.

Неподалеку от дома им пришлось проходить мимо живописных развалин, поросших мхом и ползучими растениями.

– Папа намерен снести все это, а мне жаль их. Посмотри, какой таинственностью веет от этой залы с большим стрельчатым окном в глубине; ни дать ни взять развалины феодального замка. Сохранилась еще даже часть плит и небольшая дверца в стене, выходившая на лестницу. Жаль, нельзя узнать, куда она вела, так как остальная часть здания обвалилась. Бог весть, что это было.

– Да, это интересный остаток прошлого, – ответил адмирал. – Если не ошибаюсь, это развалины странноприимного дома, принадлежавшего католическому монастырю на островке.