Грэхэм Мастертон - Пария

• Название: Пария
• Автор: Грэхэм Мастертон
• Издательство: Сигма-пресс
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1995
• ISBN: 5-451-14746-9

Четыреста лет назад в заливе около американского городка Грейнитхед захоронен страшный ацтекский демон — владыка Страны Мертвых. Внезапно демон пробуждается, призывая своих подданных для захвата новых живых душ.

---

Мы с Чарли часто разговаривали о том, что с нами случилось. Иногда, заметив, что я особенно подавлен, он приглашал меня в маленькую подсобку, обвешанную заказами клиентов и японскими порнографическими календарями, наливал мне стакан виски и рассказывал, что он чувствовал, узнав, что Нийла больше нет. Он советовал мне, как с этим справиться, как смириться и научиться жить заново. „Не давай себя уговорить, что не следует переживать. Это неправда. Не давай себя уговорить, что легче забыть о том, кто уже умер, чем о том, кто бросил, — и это неправда“. Мне припомнились эти его слова, когда, промокший и замерзший, я стоял в его лавке в ту бурную мартовскую ночь.

— Чего вы ищете, мистер Трентон? — спросил он меня, одновременно взвешивая кофе в зернах для Джека Уильямса с бензоколонки.

— Главным образом, спиртное. Я подумал, что как раз в такую погоду пригодится что-нибудь для разогрева.

— Ну, тогда вы знаете, где оно стоит, — сказал Чарли, махнув пакетом с кофе в сторону прохода между полками.

Я купил бутылку „Шивас“, две бутылки замечательного вина „Стоунгейт Пино Нуар“ и несколько бутылок минеральной воды „Перье“. Я вытащил из холодильника лазанью, замороженного омара и несколько пачек приправ. У прилавка я еще взял половину булки.

— Это все? — спросил Чарли.

— Все, — кивнул я.

Он начал набирать цены на клавиатуре кассы.

— Знаете что, — бросил он, — вам надо лучше питаться. Вы теряете в весе, а это вредно. Скоро вы будете выглядеть как тросточка Джин Келли в „Песенке дождя“.

— А насколько похудели вы? — спросил я. Мне не надо было объяснять, когда.

Он улыбнулся.

— Я вообще не похудел. Не потерял ни грамма. Наоборот, прибавил двенадцать фунтов. Когда я чувствовал себя угнетенным, я съедал большую тарелку макарон с соусом из моллюсков.

Он открыл две коричневые бумажные сумки и начал паковать мои покупки.

— Толстый? — пробурчал он. — Жаль, вы меня не видели тогда. „Великий Чарли“.

Я наблюдал, как он укладывает мои покупки, а потом спросил:

— Чарли, не рассердитесь, если задам один вопрос?

— Смотря какой.

— Да вот, хотел спросить, было ли у вас после смерти Нийла такое ощущение…

Чарли внимательно смотрел на меня, но молчал. Он ждал, в то время как я пытался найти слова, чтобы описать свои недавние переживания и хоть косвенно узнать, не появились ли у меня галлюцинации, не свихнулся ли я или я просто так сильно переживаю свой траур.

— Спрошу иначе. Было ли у вас когда-нибудь такое чувство, будто Нийл все еще с вами?

Чарли облизал губы, словно чувствовал на них вкус соли. Потом он заговорил:

— Это и есть ваш вопрос?

— Ну, скорее, это частично вопрос, а частично признание. Но если у вас когда-нибудь было такое чувство… то есть, не казалось ли вам, что он, может, и не совсем…

Чарли всматривался в меня, наверно, целую вечность. Но наконец он опустил взгляд, склонил голову, посмотрел на свои мясистые руки, лежащие на прилавке.

— Видите эти руки? — спросил он, не поднимая головы.

— Вижу, конечно. Это добрые руки. Сильные.

Он поднял их вверх. Большие красные куски бекона, заканчивающиеся толстыми ороговевшими пальцами.

— Я должен был их себе отрубить, эти чертовы руки, — сказал он. Впервые я услышал, чтобы Чарли ругался, и волосы у меня на загривке стали дыбом. — Все, чего коснулись эти руки, превращалось в дерьмо. Король Мидас наоборот. Была же такая песенка, да? „Я король Мидас наоборот“.

— Я никогда ее не слышал.

— Но это правда. Только взгляните на эти руки.

— Крепкие, — повторил я. — И ловкие.

— О, да, конечно. Крепкие и ловкие. Но недостаточно крепкие, чтобы притащить назад мою жену, и недостаточно ловкие, чтобы воскресить сына.

— Нет, — поддакнул я, смутно сознавая, что уже дважды за сегодняшний день услышал о восстании из мертвых. В конце концов, мы не очень часто слышим это выражение, разве что в воскресные утра по телевизору. „Восстание из мертвых“ для меня всегда было связано с запахом кожаной обуви, поскольку отец объяснял мне про это в сапожной мастерской, где я помогал ему. Восстание из мертвых на небе для праведников, восстание из мертвых перед судом для грешников. В детстве я долго не понимал смысла этих слов, поскольку отец старался привить мне христианскую мораль весьма своеобразными методами. „Я выдублю тебе шкуру, если в день восстания из мертвых найду тебя среди грешников“, — говаривал он.

Я помолчал еще немного, а потом заговорил:

— У вас никогда не было чувства, что… ну, в общем, вам никогда не казалось, что Нийл иногда к вам возвращается? Что он говорит с вами? Я спрашиваю только потому, что у меня самого было такое чувство и мне интересно, не…

— Возвращается ко мне? — повторил Чарли. Его голос был необыкновенно тих. — Ну, ну. Возвращается ко мне.

— Послушайте, — сказал я. — Не знаю, не свихнулся ли я, но я постоянно слышу, что кто-то зовет меня, шепчет мое имя голосом Джейн. Мне кажется, что в доме кто-то есть. Это трудно объяснить. А прошлой ночью я мог бы поклясться, что слышу ее пение. Вы думаете, все это нормально? Я хочу сказать, с вами это бывало? Вы слышали голос Нийла?

Чарли смотрел на меня с таким выражением, будто хотел что-то сказать. Секунду он казался неуверенным и озабоченным. Но неожиданно он улыбнулся, поставил передо мной сумки с покупками, покачал головой и сказал:

— Никто не возвращается, мистер Трентон. Каждый, кто потерял дорогого человека, убеждается в этом на собственном опыте. Оттуда нет возврата.

— Конечно, — поддакнул я. — Все равно, спасибо, что выслушали. Всегда хорошо с кем-то поговорить.

— Вы просто устали и измучились. У вас разыгралось воображение. Почему бы вам не купить снотворное — например, найтол?

— У меня еще осталась куча таблеток нембутала от доктора Розена.

— Ну так принимайте их и получше питайтесь. От мороженых продуктов от вас останется только кожа да кости.

— Хватит, Чарли, ты же не его мать, — вмешался Ленни Данартс, хозяин магазина подарков — он нетерпеливо ждал, чтобы его обслужили.

Я взял с полки программу телевидения, помахал на прощание Чарли и с кучей покупок побрел к выходу. Все еще дуло, но дождь как будто утих. Я чувствовал свежий запах моря и влажной каменистой земли. Обратный путь до Аллеи Квакеров и вниз, под гору, между рядами вязов — неожиданно показался мне очень длинным. Но у меня не было выбора. Я поправил сумки и двинулся через стоянку.

Посреди стоянки меня догнал кремовый „бьюик“. Водитель нажал на клаксон. Я наклонился и увидел старую миссис Саймонс, легкомысленную и немного с причудами вдову Эдгара Саймонса, жившую за Аллеей Квакеров в большом доме, построенном самим Самуэлем Макинтайром [1], чему я всегда завидовал. Она опустила стекло и предложила:

— Может, вас подвезти, мистер Трентон? Ужасная погода, а вы вынуждены возвращаться домой пешком с тяжелыми сумками.

— Буду крайне признателен, — искренне ответил я.

Она открыла багажник, чтобы я мог спрятать покупки. Я положил сумки рядом с запасным колесом, потом сел в машину. Внутри ее пахло кожей и лавандой, выветрившимися духами, но, пожалуй, все же приятно.

— Прогулки в магазин — это моя единственная гимнастика, — объяснил я миссис Саймонс. — В последнее время у меня нет возможности даже поиграть в сквош. Собственно, у меня ни на что нет времени, кроме работы и сна.

— Может, это и хорошо, что у вас ни на что нет времени, — заявила миссис Саймонс, поглядывая назад, через длинный, покрытый каплями воды багажник автомобиля. — Ничего не едет с вашей стороны? Я могу ехать? Эдгар всегда кричал на меня, что я еду, не глядя, свободна дорога или нет. Однажды я наехала прямо на коня. На коня!

Я посмотрел на шоссе.

— Можете ехать, — проинформировал я ее. Она выехала со стоянки, пища мокрыми шинами. Езда с миссис Саймонс всегда была интересным и нестандартным переживанием. Человек никогда не знал заранее, сколько это продлится и доберется ли он вообще до цели.

— Не подумайте, что я ужасная сплетница, — начала миссис Саймонс, но я невольно подслушала, о чем вы говорили в лавке с Чарли. В последнее время мне не с кем поговорить, и я начинаю лезть не в свои дела. Надеюсь, вы не сердитесь? Скажите же, что вы не сердитесь.

— А почему я должен на вас сердиться? Ведь мы же не о государственных тайнах разговаривали.

— Вы спросили у Чарли, не возвращается ли его сын, — продолжала миссис Саймонс. — Удивительное совпадение, но как раз я точно знаю, что вы имели в виду. Когда умер мой дорогой Эдгар — десятого июля будет как раз шесть лет — я переживала то же самое. Целыми ночами я слышала его шаги на чердаке. Поверите? А иногда я слышала его кашель. Вы, конечно, не знали моего дорогого Эдгара, но он так характерно покашливал, как будто хмыкал.