Ефим Черняк - Вековые конфликты

• Название: Вековые конфликты
• Автор: Ефим Черняк
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: История
• Год: 1988
• ISBN: 5-7133-0116-8

Раскрываются исторические корни важнейшей проблемы нашего времени - война или мирные отношения между различными государствами и народами. Предпринята попытка рассмотреть эту проблему на материале всемирной истории. Анализ ведется на примерах столкновения Древнего Рима и раннего христианства, Византии и Арабского халифата, средневековых папства и империи; на примерах войн, участниками которых выступали турецкие янычары и германские ландскнехты, британские пираты и испанские инквизиторы, а в новейшее время - силы реакции и национального и социального освобождения. Убедительно показано, что борьба различных социальных систем с использованием военно-силовых методов ставила препятствия на пути общественного прогресса, но не меняла неотвратимого хода истории. В этом полемическая заостренность новой книги известного советского историка.

---

После свержения монархии во Франции в августе 1792 года британское правительство отозвало своего посла Гауэра, которому, однако, перед отъездом было предписано подчеркнуть сохранение Англией нейтралитета. Даже в ноябре 1792 года Гренвил считал, что «иностранная интервенция послужит только делу анархии, вызовет беспорядки». Английский министр иностранных дел даже обсуждал перспективу признания Французской республики в случае упрочения нового режима. Правительство Питта не оставляло мысли о возможности сохранить нейтралитет вплоть до конца 1792 года, надеясь прийти к соглашению с французами, ограждающему интересы Англии и Голландии в Бельгии.

Пропаганда жирондистами идеи «революционной войны» помогла реакционным монархическим правительствам убедить не только дворянство, но и значительные слои буржуазии, что война против французской республики - это будто бы борьба за сохранение права частной собственности, чем вековой конфликт не был и не мог быть в тот исторический период. (А это, в свою очередь, позволило, например, в Англии торийскому правительству Уильяма Питта сплотить основную часть буржуазии против вигов, возражавших против войны. Как констатировала несколько позднее, в 1794 г., уже в то время влиятельная и осведомленная лондонская газета «Тайме», «почти все собственники в Англии поддерживают нынешнее правительство в намерении продолжать войну против Франции»".)

Осенью 1792 года в Англии заметно усилилось народное, демократическое движение. Например, численность членов Лондонского корреспондентского общества, ставшего главной организацией «английских якобинцев», выросла с 295 в октябре примерно до 800 в конце года. Казалось, начинал сбываться оптимистический прогноз жирондистов. Так оценивал ситуацию и французский министр иностранных дел Лебрен. В свою очередь, и английский кабинет продолжал еще следовать прежним курсом. В декабре 1792 года английское правительство предложило другим державам, сохранявшим нейтралитет, чтобы они совместно и от своего имени, а также от имени правительств Пруссии и Австрии предложили Парижу следующие условия: Франция возвращается к границам 1789 года, отменяет меры, противоречившие ранее заключенным договорам и нарушавшие интересы других держав, а те, в свою очередь, признают Французскую республику и прекращают вмешательство в ее внутренние дела. Лондон оставлял в силе сделанные предложения еще несколько недель - даже некоторое время после получения известия о казни короля Людовика XVI. В Париже в январе 1793 года тоже, казалось, начало возобладать мнение о необходимости возобновления переговоров и отмены с этой целью декретов конвента от 19 ноября и 15 декабря 1792 г. о ведении «революционной войны». Но время уже было упущено. Выступая в палате общин 12 февраля 1793 г. с объяснением мотивов объявления войны, Питт разъяснял, что правительство решило развернуть борьбу против системы, существование которой имело бы роковые последствия для внутреннего мира в Англии, безопасности ее союзников, закона и порядка в любом европейском государстве и даже благополучия всего рода человеческого. Однако и после объявления войны английский кабинет колебался, стоит ли ставить целью войны реставрацию «старого порядка» во Франции, на чем настаивали единомышленники Э. Бёрка, и считать французских роялистов прямыми союзниками Великобритании12.

В Париже сторонники войны надеялись, что Англия находится накануне революционного взрыва. Хотя в это время в различных районах Великобритании и были созданы демократические клубы и общества, но революционной ситуации в стране не было. По существу, проповедники «революционной войны», в том числе и французские дипломаты, клюнули на удочку правительства Питта. Последнее сознательно сгущало краски, чтобы вызвать панические настроения среди собственнической Англии и, используя их, провести через парламент репрессивные законы против демократического движения. Под влиянием проповедей «революционной войны» конвент принял ряд мер, которые позволили Англии представить себя обороняющейся стороной, а революционное правительство Франции - наследником агрессивных планов Людовика XIV. Питт говорил 1 февраля в парламенте, что правители Франции пытаются заставить другие страны принять их систему правления «под жерлами пушек»13. Однако очевидно, что Питт рассматривал конфликт как обычную войну против Франции. Напротив, правое крыло вигов (Бёрк, Виндхем и др.), вступившие в блок с правительством, считало этот конфликт прежде всего походом против революции от имени и во имя восстановления старого режима14.

Хорошо известно, чем окончился контрреволюционный поход против Франции. Первое вторжение было отбито осенью, когда после победы при Вальми французы заняли Бельгию. В 1793 году начался новый натиск войск антифранцузской коалиции. Восстание 31 мая - 2 июня 1793 г. привело к переходу власти от жирондистов к якобинцам. К этому времени интервенты сумели добиться значительных успехов. Казалось, что, опираясь на силы внутренней реакции, они потопят в крови якобинскую республику. Однако якобинцам, опиравшимся на народные массы, удалось повернуть ход событий. Были сформированы 14 новых армий, во главе их поставлены молодые генералы, завоевавшие славу в боях против неприятеля. Осенью 1793 года революционные войска всюду перешли в контрнаступление. К весне 1794 года французская земля была очищена от врагов. В мае и июне 1794 года в решающих сражениях под Туркуэном и Флерюсом были разбиты главные военные силы интервентов. Начались острые раздоры в рядах коалиции. Пруссия, после 1792 года уклонявшаяся от участия в военных действиях, требовала |все новых английских субсидий и, не получив их, в марте

1794 года отвела свои войска к Кёльну. Тогда в Лондоне скрепя сердце решили раскошелиться. 17 апреля 1794 г. был подписан Гаагский договор, по которому Пруссия в обмен на крупные субсидии обещала выставить 62-тысячную армию для борьбы вместе с австрийцами против наступавших французских войск. Впрочем, вместо выполнения этого обещания король Фридрих Вильгельм II послал 50 тысяч солдат в Польшу для подавления вспыхнувшего там восстания, руководимого Костгошко. Интервенция против Польши окончательно похоронила шансы на успех интервенции против Франции. Временно сдерживавшееся английским золотом распадение антифранцузской коалиции стало фактом. В то же время во Франции лозунг мира использовала контрреволюция. Роялистские агитаторы, спекулируя на усталости от войны, и до, и тем более после контрреволюционного переворота 9 термидора, уверяли, что иностранные державы, особенно Англия, будут воевать против Франции, пока не будет восстановлен на престоле король15. А в то же самое время, осенью 1794 года, в конвенте правый термидорианец Бентабол, нападая на еще оставшихся в конвенте якобинцев, говорил, что европейские державы после победы республики стремятся к окончанию войны, но не захотят вести мирные переговоры, пока в национальном представительстве сохраняется якобинская партия16.

Был ли неизбежен конфликт Франции с Англией и феодальными монархиями континентальной Европы? Первоначально его не считали таковым ни Робеспьер во Франции, ни Питт в Англии, ни даже влиятельные политики в других европейских странах. Объективно их позиция отражала то обстоятельство, что революционный переход от феодализма к капитализму должен был с неизбежностью осуществляться в рамках страны, где для этого созрели необходимые условия. Однако не было ни тогда, ни впоследствии «правила», по которому этот переход должен был обязательно сопровождаться вооруженным экспортом революции, наталкивавшимся на экспорт контрреволюции. В исторических условиях никогда не было заложено неизбежности ни того, ни другого «экспорта», хотя существовали для них более или менее реальные возможности. Эти возможности определялись как соотношением классовых сил в данной стране, так и особенностями существовавшей в тот или иной период системы международных отношений.

Никак нельзя согласиться и с высказывавшейся западными историками идеей, что все дело сводилось к взаимному непониманию мотивов. Один из них, профессор нью-йоркского университета К.-У. Ким, писал: «Появление одного идеологически непохожего актера (т. е. государства. - Авт.) вело к растущему расстройству сети коммуникаций среди международных актеров. Принятие решений во Франции перестало проводиться старым, рутинным методом, когда оно было в основном делом избранных официальных лиц. По мере развития революции король и его министры все более оттеснялись от контроля над внешней политикой Франции вследствие растущего давления снизу. Ломка стабильного процесса принятия решения могла бы иметь лишь ограниченное влияние на стабильность международной системы, если бы другие страны понимали динамику революционной ситуации и действовали в соответствии с ней. Такая интеллектуальная способность у них блестяще отсутствовала». По мнению профессора К.-У. Кима, война возникла потому, что консервативные силы смотрели на события сквозь традиционные очки и могли реагировать на нее только в привычных рамках теории «равновесия сил». Однако война, начавшаяся в этих рамках, повлияла на углубление революционного процесса во Франции, ускорила крушение монархии, а оно революционизировало войну17. В этих рассуждениях есть доля истины, но в них неправомерно сбрасывается со счета влияние и жирондистской проповеди «революционной войны», и настроений в пользу контрреволюционного похода среди правящих кругов стран антифранцузской коалиции. К.-У. Ким задает далее вопрос: какие требования предъявляет революционная эпоха к внешней политике консервативных правительств? Его ответ сводится к тому, что следует либо вообще не вмешиваться в ход революции, либо уж объявлять с самого начала по-настоящему эффективный «крестовый поход», как это предлагал Бёрк. В таком походе нельзя преследовать частные задачи территориальных приращений, а лишь главную цель - подавление революции. В 1792 году консервативные правительства из-за своей косности совершили эту ошибку и в результате сами способствовали краху, старой системы международных отношений. Американский исследователь склоняется к мысли, что революционная Франция могла быть инкорпорирована в систему международных отношений без кровопролития в течение четверти века, «если бы консервативные государственные деятели Европы правильно поняли природу французской революции и соответственно приспособили к этому свою политику»18.