Джон Голсуорси - Последняя глава (Книга 3)

• Название: Последняя глава (Книга 3)
• Автор: Джон Голсуорси
• Жанр: Проза

---

- Нет, дорогая.

- Ну, мне пора домой, к твоей матери. Она ничего не ест - сидит, читает и очень бледна. А Кон и близко не подходит к своему клубу. Флер хочет, чтобы мы с ними поехали в их машине в Монте-Карло, когда все кончится. Она уверяет, что мы будем там в своей стихии и что Риггс может держаться правой стороны, когда он об этом вспомнят.

Динни покачала головой.

- Нет ничего лучше собственной норы, тетечка,

- Я не люблю ползать, - отозвалась леди Монт. - Поцелуй меня. И поскорее выходи замуж.

Она выплыла из комнаты, а Динни подошла к окну и стала смотреть на сквер.

До чего все одержимы одной мыслью! Тетя Эм, дядя Адриан, отец и мать, Флер, даже Клер - все только одного и желают, чтобы она вышла за Дорнфорда и с этим вопросом было покончено.

"И зачем это им? Откуда берется инстинктивное желание непременно толкать людей друг другу в объятия? Если я и так приношу людям пользу, разве брак что-нибудь прибавит? "Дабы род твой умножился", - оттого что жизнь человеческого рода должна продолжаться. А зачем ей продолжаться? Никто сейчас иначе не называет жизнь, как "проклятой". Одна надежда - на "грядущий новый мир". Или на католическую церковь, - продолжала размышлять Динни. - Но я ни в то, ни в другое не верю".

Она открыла окно и облокотилась на подоконник. Рядом зажужжала муха; Динни отогнала ее, но муха сейчас же возвратилась. Мухи! Они тоже существуют ради какой-то цели. Но ради какой? Пока они живы - они живы, а когда мертвы - мертвы, но не "живы наполовину". Она еще раз отогнала муху, и та больше не вернулась.

Сзади нее голос Флер произнес:

- Тебе тут не слишком свежо, дорогая? Видела ты когда-нибудь такую весну? Впрочем, я говорю это каждый май. Пойдем выпьем чаю. Клер сидит в ванне, и такая хорошенькая с чашкой в одной руке и сигаретой - в другой. Надеюсь, завтра все кончится?

- Твой двоюродный брат обещает.

- Он придет ужинать. К счастью, его жена в Дройтвиче.

- Почему "к счастью"?

- Ну, знаешь, это ведь жена! Если он захочет поговорить с Клер, я пошлю его к ней, - к тому времени она уже выйдет из ванны. Хотя он может с таким же успехом поговорить и с тобой. Как ты думаешь, Клер будет хорошо держаться на суде?

- Кто в состоянии там хорошо держаться?

- Отец говорил, что я хорошо держалась, но он был пристрастен. И про тебя следователь говорил, что ты вела себя молодцом во время расследования смерти Ферза.

- Тогда не было перекрестного допроса. А Клер нетерпелива.

- Скажи ей, чтобы перед каждым ответом считала до пяти и поднимала брови, это взбесит Броу...

- Его голос может довести до сумасшествия, - сказала Динни. - И потом, он делает такие паузы, словно у него впереди весь день.

- Да, обычный трюк. Вообще все это удивительно напоминает инквизицию. Как тебе нравится защитник Клер?

- Если бы я была противной стороной, я бы его возненавидела.

- Значит, он хорош. Но какова же мораль всего этого, Динни?

- Не выходить замуж,

- Немножко преждевременно, пока мы не научились выводить детей в бутылках. Тебе никогда не приходило в голову, что в основе цивилизации лежит инстинкт материнства?

- А я думала - земледелие...

- Под цивилизацией я разумею все, что является не только выражением силы.

Динни взглянула на свою столь циничную и порой столь легкомысленную кузину; Флер стояла перед ней такая спокойная, изящная, с таким безукоризненным маникюром, что ей стало стыдно.

Вдруг Флер сказала:

- А ты - ужасно милая.

За столом Клер отсутствовала, ей подали ужин в постель. Был приглашен только один гость - "юный" Роджер, и ужин прошел довольно оживленно. Роджер рассказывал, как его семейство переживало повышение налогов, и рассказывал очень занятно. Его дядя, Томас Форсайт, оказывается, поселился на Джерси, но, уехал оттуда возмущенный, когда там тоже заговорили о местном налоге. Он тогда написал об этом в "Таймс" под псевдонимом "индивидуалист", распродал все свои акции и поместил деньги в свободные от налогов бумаги, которые давали ему несколько меньше дохода, чем ценные бумаги, подлежавшие налоговому обложению. Во время последних выборов он голосовал за национальную коалицию, а с тех пор, как утвержден был новый бюджет, присматривает себе новую партию, чтобы с чистой совестью голосовать за нее при следующих выборах. Теперь он живет в Борнмаусе.

- Он замечательно сохранился, - закончил Роджер. - Ты что-нибудь понимаешь в пчеловодстве, Флер?

- Однажды я села на пчелу.

- А вы, мисс Черрел?

- Мы их разводим.

- Будь вы на моем месте, вы занялись бы ими?

- А где вы живете?

- За Хетфилдом. Там кругом очень неплохие поля клевера. Пчелы привлекают меня теоретически: они живут цветами и клевером, принадлежащим другим людям, а если найдешь рой, его можно взять себе. Но каковы минусы пчеловодства?

- Если они роятся на чужой земле, девять шансов из десяти за то, что вы их лишитесь; и потом вы должны кормить их всю зиму. Кроме того, на них уходит масса времени и забот, да они еще и жалят.

- Это-то ничего, - пробормотал "юный" Роджер, - ими занялась бы моя жена, - он подмигнул одним глазом, - у нее ревматизм. Говорят, пчелиный яд лучшее лекарство.

- Сначала убедитесь в том, что они будут жалить ее, - заметила Динни. Вы не заставите пчел жалить тех, кого они любят.

- В крайнем случае можно на них садиться, - пробормотала Флер.

- Нет, серьезно, - продолжал Роджер. - Пять-шесть укусов были бы ей, бедняжке, очень полезны.

- Почему вы стали юристом, Форсайт? - вдруг вмешался Майкл.

- Ну, на войне я получил "ранение", и надо было найти себе какую-нибудь "сидячую" профессию. И потом, знаете, в каком-то смысле мне это дело нравится. Я думаю, что...

- Ясно, - отозвался Майкл. - У вас был дядя, которого звали Джордж?

- Старик Джордж? Еще бы! Когда я учился в школе, он обычно давал мне десять шиллингов и подсказывал, на какую лошадь ставить.

- И вы хоть раз выиграли?

- Ни разу.

- Ну так скажите нам откровенно: кто завтра выиграет процесс?

- Говоря откровенно, - отвечал адвокат, глядя на Динни, - все зависит от вашей сестры, мисс Черрел. Показания свидетелей Корвена произвели впечатление. Они не перегибали палку и пока не опровергнуты. Однако если леди Корвен не растеряется и будет держать себя в руках, может быть, мы и добьемся своего. Если же ее правдивость будет подвергнута сомнению хотя бы в одном пункте, тогда... - Он пожал плечами и сразу, как показалось Динни, постарел. - Есть среди присяжных два-три субъекта, которые мне не нравятся. Во-первых, старшина. Обыватель, знаете ли, всегда против жены, бросающей мужа без предупреждения... Было бы гораздо лучше, если бы ваша сестра рассказала о своей брачной жизни. Еще не поздно.

Динни покачала головой.

- Ну, тогда это в значительной мере вопрос ее личного обаяния. Люди вообще не любят, когда "нет кота в дому, а мыши ходят по столу".

Динни легла в постель с тяжелым сердцем: опять ей придется быть свидетельницей человеческих страданий.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Время идет, а суд остается все таким же каменным, неизменным. Люди делают те же жесты, садятся на те же места; и в зале суда выделяются те же испарения, не очень сильные, но достаточные, чтобы отравить воздух.

На второй день процесса Клер была в черном, с одним только узким зеленым пером на маленькой, плотно прилегавшей черной шляпке. Бледная, с едва тронутыми краской губами, она сидела так неподвижно, что с ней, казалось, невозможно и заговорить. Слова "Развод в высшем обществе", и сенсационный заголовок "Ночь в автомобиле" возымели свое действие, - зал был набит битком. Динни увидела Тони Крума, он сидел позади своего защитника. Она отметила также, что насморк женщины с птичьим носом сегодня как будто не так силен, а старшина не сводит с Клер своих птичьих глаз. Судья сидел, казалось, еще ниже, чем вчера. Услышав голос Инстона, он слегка приподнялся.

- Итак, милорд и господа присяжные, разрешите заявить, что ответом на обвинение в прелюбодеянии между ответчицей и соответчиком будет простое и полное отрицание этого обвинения. Вызываю ответчицу.

Динни подняла глаза на сестру, и ей показалось, будто она видит ее в первый раз. Клер, следуя совету Дорнфорда, стала в глубине под навесом, и падавшая на нее тень делала ее лицо отрешенным и таинственным. Однако ее голос был звонок, и только Динни могла уловить в нем какую-то напряженность.

- Это правда, леди Корвен, что вы неверны своему мужу?

- Нет, неправда.

- Вы готовы в этом присягнуть?

- Готова.

- Между вами и мистером Крумом не было никаких любовных отношений?

- Никаких.

- Вы готовы и в этом присягнуть?

- Готова.

- Было сказано, что...

Динни сидела и слушала, как вопрос следовал за вопросом, не сводя глаз с сестры, удивляясь отчетливости, с какой Клер выговаривает слова, и непоколебимому спокойствию ее лица и всей фигуры. Сегодня голос Инстона звучал настолько иначе, чем вчера, что Динни едва узнала его.