Виктор Шендерович - Операция «Остров»

• Название: Операция «Остров»
• Автор: Виктор Шендерович
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010

Те, кто по ту сторону телеэкрана составляет меню и готовит все это тошнотворное, что льётся потом из эфира в несчастные головы тех, кто, вопреки еженочным настоятельным призывам, забыл выключить телевизор, сами были когда-то людьми. Как это ни странно, но и они умели жить, творить и любить. И такими как есть они стали далеко не сразу. Об этом долгом и мучительном процессе читайте в новой повести Виктора Шендеровича

---

Виктор Шендерович Операция «Остров» Неоконченный киносценарий

Бобе Жутовскому, с любовью

Об авторе

Виктор Анатольевич Шендерович родился в 1958 году в Москве. Занимался в театральной студии Олега Табакова, преподавал сценическое движение в ГИТИС. Служил в Советской армии. Печатается с середины 80-х годов. Издано больше двадцати книг прозы и публицистики. Автор программ «Куклы» и «Итого» на телеканале НТВ (1995—2001), «Бесплатный сыр» на канале ТВС (2002—2003). После ликвидации в России независимого телевидения сотрудничает с радио «Эхо Москвы» и «Свобода», публикуется в журнале «The New Times». Член Русского Пен-клуба, лауреат российских и международных премий, в том числе премий «Золотое перо России» и «Журналистика как поступок». Проза и драматургия переведены на английский, немецкий, французский, финский и польский языки.

В журнале «Знамя» были опубликованы эссе «Куклиада» (№ 3, 1998) и рассказ «Трын-трава» (№ 7, 2001).

Часть первая

Чертово «Домодедово»! Как встали на Каширке, так хоть иди пешком.

Песоцкий вообще «Домодедово» не любил — и ехать к черту на кулички, и дорога в аэропорт неотвратимо пролегала мимо онкологического центра, где в восемьдесят седьмом за месяц сгорела мать… Пейзажи эти дурацкие, муравьиная жизнь за окном «мерса», проспект Андропова, прости господи… Не любил!

Доползли Христа ради до МКАДа, там резко просветлело, и водила дал по газам. Вылет задерживался, но уже и с задержкой уходили все сроки. Да еще эти «Тайские авиалинии»! С «Аэрофлотом» он бы договорился, задержали бы еще…

Для него, бывало, задерживали.

Но непруха так непруха! В шереметьевском VIPe имелась у Песоцкого одна волшебная мадам, которая донесла бы до трапа, как на ковре-самолете, а тут все пошло, как назло… С табло рейс уже убрали, и пока рыскал Песоцкий в поисках какого-нибудь начальства, взмок уже не от волнения, а от ненависти.

Домодедовский чин разговаривал с ленцой, и Песоцкий сорвался:

— Вы что, меня не узнаете?

— Узнаю, — ответил тот. И посмотрел не то чтобы нагло, а… Нет, нагло, нагло он посмотрел!

Подержав на педагогической паузе, Песоцкого пустили на регистрацию — «билет и паспорт давайте», — и тут все и случилось.

Он полез в наружное отделение и похолодел: ничего там не было. Дрожащими пальцами набрал шифр, снял замочек, рванул чемоданную молнию — паспорта не было. Выгреб на пол всю эту пляжную ерунду — майки с шортами, ласты, маску с трубкой, вынул шнур зарядного устройства, пакет со сценариями, провел ладонью по бортикам — пусто!

Песоцкий медленно выдохнул и снова полез в наружное отделение.

И нашел, разумеется! Лежали себе преспокойно и паспорт и билет в потайном кармашке. Рывком он протянул их служащему и стал ворохом закидывать вещи обратно.

— Чемодан давайте скорее! — крикнула девушка из-за стойки.

— Идемте со мной, — сказал служащий и, не оборачиваясь, пошел в сторону гейтов.

Песоцкий, на корточках корпевший над замком, опрометью бросился следом. На ходу бросил багаж на ленту, схватил из протянутой руки паспорт и посадочный…

— Только скорее! — крикнула вслед девушка.

— Спасибо! — ответил он, улыбнувшись на бегу знаменитой своей телевизионной улыбкой. Ему часто говорили, что он похож на Джорджа Клуни, и так оно и было.

Умница улыбнулась в ответ:

— Счастливого полета!

Припуская с шага на бег, Песоцкий следовал за провожатым. Только на эскалаторе напряжение отпустило: успел. Теперь посадят, никуда не денутся. Уже пройдя паспортный контроль, он вспомнил о незапертом чемодане и махнул рукой: в конце концов, ничего там ценного не было...

И тут только пустые ладони пробило холодным потом: ноутбук!

Песоцкий прирос к полу, потом дернулся назад, — но куда теперь было назад? Провожатый по ту сторону рентгена всей застывшей долговязой фигурой вопрошал: кто торопится — я или вы?

Песоцкий вошел внутрь, не сразу понял, чего хочет от него девушка за экраном монитора… Наконец дошло: встал на «следы», поднял руки вверх.

Он шел на посадку, пытаясь восстановить произошедшее у стойки. Если ноутбук остался на полу, это фигово. Да, пока рылся в чемодане, поставил рядом, а потом? «Идемте со мной» — и? Песоцкий даже повторил в воздухе свой жест.

Ну точно! — кинул второпях в чемодан, вместе с вещами... Слава богу!

Уже растянувшись в кресле бизнес-класса, Песоцкий сообразил, что у него нет с собой и мобильного — сам же, еще в машине, в сумку с ноутбуком и положил. Но мобильный был ему не к спеху, а вот десять часов впустую — это глуповато.

Ну и черт с ним, подумал он. Помечтаю… С приятным перебоем в сердце вздохнул всей грудью — и улыбнулся.

У него было о чем мечтать. И довольно предметно.

* * *

Предмет звали Лера.

Песоцкий приметил эту золотую рыбку в хорошем рыбном ресторане на бульварах. Они с Марцевичем ели сибаса и перетирали условия проката патриотического блокбастера «Честь имевшие». Творческий коллектив получил задачу изготовить российский аналог «Рембо» и, судя по кускам чернового монтажа, задачу перевыполнил: получилось еще тупее.

Прибыль в патриотическом киносекторе прямо зависела от готовности к позору; партнеры это знали и, не сводя друг с друга честных глаз, шли на кассу, как Гастелло на вражескую автоколонну. Отводить глаза было нельзя: товарищ по разделке сибаса мог кинуть на любом повороте. Короче, поужинали, а в районе десерта начался показ моделей.

С какого бодуна в московском ресторане вдруг начинается дефиле, — вопрос, отдающий, пожалуй, враждебностью и непониманием русской души. Россия встает с колен, и команды никто не отменял!

Модельки пошли выписывать эллипсы по проходу, и на одну Песоцкий сразу сделал стойку. Даже не он сделал эту стойку, а кто-то в нем — животный, полузабытый с пубертатного периода… У нее были широко расставленные глаза и замедленная пластика, за которой угадывался гремучий темперамент.

— Лень, — сказал ехидный Марцевич. — Ты ложку либо в рот положи, либо на блюдечко. А то у тебя уже капает…

Песоцкий смешком оценил шутку, доел мороженое и рот закрыл. Но краем львиного глаза уже следил, чтобы эта юная антилопа не исчезла из саванны. Гнида Марцевич, под рассеянность партнера, сделал попытку невзначай скорректировать цифры, но Песоцкий был не пальцем деланный, и Марцевич ушел, заплатив за ужин (была его очередь), а Песоцкий пошел знакомиться с «мамочкой», владелицей агентства. Она его, конечно, узнала и на радостях всучила аж три визитные карточки.

Люди тянулись к Песоцкому. Телевидение сделало его гарун-аль-рашидом: он оказывал эфирные благодеяния людям и организациям. Иногда, впрочем, он этими благодеяниями расплачивался…

— У вас милые девочки, — похвалил Оксану гарун-аль-рашид.

— Будем дружить, — с привычным пониманием откликнулась та, и Песоцкий вздрогнул, представив себе золотой московский батальон, прошедший через дружбу с Оксаниным модельным агентством до него.

Тем лучше, подумал он.

Но бартера не получилось. При всей своей замедленности Лера оказалась штучкой с четко устроенными мозгами, и с первого свидания Песоцкий возвращался не львом, поевшим нежного мяса, — волочился марлином с зазубренным крючком во рту…

Ее послушные пальцы в руке, нежные коготки в ладони, близкий теплый взгляд расставленных глаз и короткое прощальное касание губами — все было ясным пресс-релизом грядущего рая. Но, уронив за первым ужином, что она в Москве одна и ищет поддержку, Лера обозначила цену — и держала ее неколебимо.

На втором свидании Песоцкий не продвинулся дальше пятисекундного путешествия губами по изгибу запрокинутой шеи. Сидя потом в своем BMW, он еще полминуты вспоминал, где у него задняя передача.

Крючок сидел уже в желудке.

Это продолжалось еще неделю, и каждый раз она была уже почти его — уже дышала у него в руках и вдруг холодно останавливала процесс, как проститутка по истечении оплаченного часа. И все его мягкое обаяние, весь годами проверенный гипноз рассыпались в мелкие дребезги… Он так ее хотел, что терял нить на переговорах: ударяло в голову.

В умственном затмении хотел даже позвонить Оксане: в чем, собственно, дело? за что плачено эфирным временем? Еле затормозил, повизгивая тормозами мужской гордости.

Через месяц Песоцкий решил брать быка за рога. Черт возьми, она ищет поддержку — она ее получит! Помешает ли чувствам юной леди к серьезному мужчине сессия у престижного фотографа? Протекция о включении личика, со всем, что прилагается к личику снизу, в правильные глянцевые портфолио?

Оказалось: не помешает. О, она ему так благодарна. И ее так тянет к нему, с самого начала… он такой нежный, сильный, заботливый… И — шепотом — она его очень хочет как женщина, правда-правда… Она говорила, не отрывая от его глаз своих — расставленных, русалочьих… Но, сказала она…