Татьяна Апраксина - Порождения ехиднины

• Название: Порождения ехиднины
• Автор: Татьяна Апраксина
• Жанр: Альтернативная история

Девять месяцев спустя. Флорестийский филиал корпорации "Сфорца С.В." в режиме мирного времени. Революционеры спят, революция идет. Пока в один прекрасный день не обнаруживается, что шурин господина Сфорца находится в реанимации, а его старший сын - неизвестно где. И в кои-то веки политические противники тут ни при чем. В обоих случаях.

Версия от 09.01.2010.

---

Чуть не плачет. Не врет. Не было. Совсем не было. Обычно хоть на кого-то да думают. Часто по ошибке, по глупости, по злобе. Тут - не понимают. Еще не понимают, чего хотел. И я не понимаю пока. Это серия, это точно серия, она выглядит одинаково и пахнет одинаково... но в картине чего-то не хватает. Камешка какого-то.

Посторонний? Только вот новые люди в Веракрусе и в округе не селились лет так восемь. Несколько семей уехало, а новые не приезжали. Нужно все-таки взять себя за шкирку, а полицию за жабры - и поплыть на места преступления. Посмотреть, понюхать, послушать...

Пустырь. Трава почти в рост, ее даже этим дождем не прибило - только кажется, что все просматривается на километр, нет, ничего подобного. Пригнись - и тебя не видно. Спросить, где нашли тело. Приказ полиции: отойти на сто метров и ждать свиста или жеста.

Вода стоит стеной, но мне очень жарко. И у меня очень болит голова. Очень, невыносимо. Как раньше. Господи, почему Ты со мной больше не разговариваешь? Чем я провинился? Смотри, Господи, я принес тебе голубя в жертву. Белого. Господи, почему ты мне не помогаешь, как раньше?

Первое место преступления. Второе место. Третье место - спортплощадка. Все в радиусе километра... В радиусе? В радиусе от чего?

- А что это у вас во-он там, за краем пустыря? Сарай?

- Общественный сарай, доктор. Мы там смотрели. Ничего там... - отвечает расплывшийся волоокий начальник местной богадельни. Типичный уроженец флорестийской деревни, и пузо у него не от пристрастия к местному пиву, а от хронической белковой недостаточности, которой тут страдают все поколениями подряд. Кукуруза-тыква-бобы - у всего плоскогорья в анамнезе написаны.

- А теперь посмотрим нормально.

- Нормально это как? - спрашивает лейтенант. И ведь знает уже, что ему ответят, но нарывается же. Начальство местное, в городе училось... по ускоренной программе какой-нибудь.

- Нормально это с использованием глаз, головы и аппаратуры. - оправдывает ожидания Кейс.

Вот за аппаратуру местные не отвечают. Нету и взять негде. И за климат тоже не отвечают. Одно удовольствие тут пешком ходить. И откуда ко мне этот белый голубь в голову залетел, из песни, наверное. Тут до конца сезона дождей белого голубя не увидишь.

- Вы мне вот что скажите лучше, - говорит Кейс, - вторая девочка, Катарина, у нее, судя по фотографиям, был рассечен лоб. Но там не разглядишь ни черта. Вы там первым оказались, из полиции. Опишите, как это выглядело.

Лейтенант Гомес ведет усом, а может и всей щекой... это ему "черт" не понравился, ко всему остальному он уже привык, а погоду и вовсе не замечает. И правда - что буйволу грязь? Радость.

- Там даже не рана, а так... скользнуло и ссадило. Широкая такая царапина, неглубокая. На фотографии она хуже выглядит, потому что крови было много и она запеклась вся на лице, на волосах, на одежду попало. Жарко было очень, не скажу сколько, но в тени больше сорока - а уж на солнце...

- Отвечайте на вопросы, - обрывает Кейс лирический монолог "как это было ужасно". Три месяца курсов в ближайшем городе, наверное. И лет двадцать усердия по поимке воришек и вразумлению драчунов. Предел - поймать мужа, который зарезал жену из вредности... то есть, из ревности, впрочем, синонимично, и попытался пешком удрать в столицу - или на восток, в бассейн Параны. - Крови - из ссадины?

- Да. - Буйвол вот-вот начнет реветь и бодаться. С полей шляпы стекают потоки воды. Это не шляпа, это шлем-салад какой-то, об эту кожу можно бритву доводить... - Наверное, она упала.

- Наверное, - кивает доктор Камински. - Открывайте ваш общественный сарай.

Открывать его не нужно. Замок, конечно, висит - но не запертый. Играет роль засова. От ветра и собак.

Нормального переносного прожектора в деревне тоже нет. И ненормального нет. Но вот это как раз не страшно. "Жужжалка" помещается в карман плаща. Батарейки у нее мощные, а если сядут, можно крутить ручку.

- Вы нашли обо что она ударилась?

- Нет, - буйвол разглядывает чудо техники. - Но могло и пылью засыпать, а кровь, я говорю же, засохла почти сразу.

- Конечно. - Задача: отскрести с сапог всю здешнюю грязь, не сотворив при этом нового мира. И Дух Божий носился над водами, как я его понимаю. Конечно, тут - общественное место - уже натоптали как могли, но усугублять не хочется.

- Стойте, где стоите, - приказывает Кейс. - Держите фонарик. Будете светить, куда я скажу.

Открытая коптильня. И на веревках вдоль стены вперемешку с пучками травы развешаны копченые птичьи тушки. Перья - в мешке в углу, очень аккуратно собраны. Тушки птичьи - и некрупных грызунов. На другой стене развешаны умело и осторожно снятые шкурки. Выделка, конечно, самая примитивная - но старательная и мастерская, ни одного лишнего разреза или разрыва.

Голуби... белые...

Лопата, самодельная стремянка, ящики, сколоченные из чего ни попадя, еще какой-то трудовой хлам. В земляной пол втоптаны мелкие перья, солома, опилки, гнутые гвозди. Окошко у самого потолка было затянуто пергаментной бумагой, сейчас она промокла, внутрь летят брызги.

- Чье это хозяйство?

- Луиса, воспитанника падре Фелипе. Он дурачок.

- А это?

- Перья и шкурки берет кооператив, на поделки всякие. А голубей у нас едят, и жареных, и копченых. Это ж не ваши, городские, - снисходительно объясняет буйвол.

Как же, как же. Наши морально чистые сельские пташки... Но неважно, не сейчас.

- И дурачку дали ружье?

- Да кто ж ему... - ухает Гомес, только фонарь дрожит, - у него праща. Для этого голова не нужна.

Праща. Праща... Если поводить по стенкам, то можно увидеть и саму пращу. Даже не одну. Две, на выбор. Видимо, для четных и нечетных. Веревка потолще и погрубее, а второе - и не веревка даже, какой-то пояс? Лента? Что-то такое. И от каждого из мест преступления до этого сарая - примерно... так, надо не примерно, а точно.

- Лейтенант Гомес, вам тоже голова не нужна. Поэтому пройдите-ка отсюда до каждого места обнаружения трупа, считая шаги. Собьетесь - начинайте сначала.

Смотрит - как убить хочет. Нет уж, я так просто не дамся. Давай, пошел. А я тут еще постою и подумаю.

- Фонарик отдайте.

Пули, для пращи. Не просто случайные камешки, подходящие по размеру и весу, нет. Глиняные и свинцовые шарики. У глиняных дальность меньше и летят они... плохо они должны летать, метров на сто, может быть, но зато добычу не калечат, а голубю много не нужно. И кроту. А девочке? Взрослой женщине разве что шишку наставить, основательную такую шишку, взрослые здесь в шляпах живут и даже спят. В жестких кожаных шляпах. Свинцовым можно. Но это нужно, чтобы с собой было. А глиняные есть всегда.

Что это за лента все-таки? Пятна какие-то... если отстирать грязь, будет искусственный шелк с крупным цветочным узором. Странный материал для пращи. А если обработать вот эти мелкие темные пятна, то - конечно, будет кровь. Но оказаться может чья угодно, и кролика, и охотника...

Очень жарко. Очень. Плохо, когда так жарко, после болезни так всегда. И заснуть не получается: голова болит. Раньше, когда голова болела, то приходили ангелы и пели, а Господь утешал. А теперь? Зовешь-зовешь... надо, конечно, не так. Принести плоды и добычу. Настоящую, хорошую добычу. Тогда Он откликнется. Точно. Так правильно. Нужна жертва. Все время в голове эта мысль вертится - значит, ангелы подсказывают...

Значит, ангелы. Иже херувимы. Жертвы, голуби и перья. Давид с пращою. Кейс не знает, откуда приходят подобные образы. Из глубин бессветного океана, оттуда, где рыба-удильщик с фонариком на голове привлекает добычу, оттуда, где во впадинах гнездятся невиданные твари, не способные выжить на мелководье.

Не снаружи, нет. Это-то сто раз проверено. Никакой... экстрасенсорики, никакого "съема" информации, считывания. Просто все падает вниз, наслаивается, варится, и заводится там какая-то жизнь, сначала простая, а потом все более специализированная, она тянется к свету, потому что там, внизу, свет - это еда... Интуиция - это всего лишь логическое мышление со свернутыми цепочками. И, кстати, точно так же может врать. Так что серию мы отщелкаем, всю. И посмотрим потом в кабинете с нормальным увеличением, с нормальным светом, Боже благослови Силикон и всех присных его.

Этот буйвол со своими курсами даже не понял, что Катарина была жива, когда поцарапала лоб... сама взяла и поцарапала, конечно же. И что их убивали не там, где находили - крови на земле не было, только на трупе. Вот это уже для деревенского стыдно просто - они же тут все охотники...

Возвращается лейтенант Гомес. Глаза квадратные. Челюсть лежит на пузе. Вода течет потоками уже не только со шляпы.

- Триста шагов, триста пять шагов, триста три шага. Я там поскользнулся пару раз кое-где, так что ну триста в общем... от дверей как велено.

- Вы же в сарае смотрели, а? - усмехается Кейс. - Да тут, наверное, и дурачок догадался бы...

Буйволу не хочется ругаться... совсем. Да оно и понятно. Теперь доктор Камински вписывается в картину мира. У магов и волшебников всегда дурной характер, как-то это связано с ремеслом.