Малколм Прайс - Аберистуит, любовь моя

• Название: Аберистуит, любовь моя
• Автор: Малколм Прайс
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2005

Аберистуит – настоящий город грехов. Подпольная сеть торговли попонками для чайников, притоны с глазированными яблоками, лавка розыгрышей с черным мылом и паровая железная дорога с настоящими привидениями, вертеп с мороженым, который содержит отставной философ, и Улитковый Лоток – к нему стекаются все неудачники… Друиды контролируют в городе все: Бронзини – мороженое, портных и парикмахерские, Ллуэллины – безумный гольф, яблоки и лото. Но мы-то знаем, кто контролирует самих Друидов, не так ли?

Не так. В городе, которым правят учитель валлийского языка и школьный физрук, кто-то убивает школьников, списавших сочинение о легендарной земле кельтов Кантрев-и-Гуаэлод, а кто-то еще строит на стадионе настоящий Ковчег. Частный детектив Луи Найт и его помощница Амба Полундра выходят на след ветерана Патагонской войны загадочной Гуэнно Гевары – они должны предотвратить апокалипсис…

Аберистуит, любовь моя… Вы бы ни за что не догадались, что кельты бывают такими.

---

Погода успела испортиться – пласты сизых туч заволокли небо; было промозгло и ветрено, а в воздухе висела влага, готовая то и дело плюнуть в окна трейлера. Я выходил наружу нечасто, но когда это случалось, маскировка под ветерана войны не подводила меня. Как от прокаженных, большинство людей просто отводит от них взгляд.

Стучали в дверь трейлера. Я открыл ее, влетела Амба:

– Что – не торопишься?

– Извини, я тебя не слышал.

– Там холодища, как среди зимы.

– Все в порядке, я сварил кофе – согреешься.

Она сняла куртку с капюшоном и прошла к столу.

– Есть некоторые успехи.

– Да ну?

– Не исключено, что дело наконец сдвинулось с мертвой точки.

Она открыла школьный рюкзачок и вынула оттуда три книжки. Я прочел названия. Джойс Мунвезер, «Об озерах страсти»; «Управление шлюпом» капитана Маркуса Трелони; «Опыт новой патологии неряшества» д-ра Хайнца З. Нюслина. Я положил книги.

– Я их взяла в школьной библиотеке. Ты не поверишь, кто их брал последний.

– Мозгли?

– Нет. Вторая попытка.

– Извини, дружище, на большее я не способен.

– Ты не поверишь.

– Ошарашь меня.

– Эванс-Башмак!

Я взял «Новую патологию неряшества» и осмотрел форзац.

– Может, мы его недооценивали.

– Не думаю. Посмотри на титульный лист.

Я покорно раскрыл книгу. Из титульного листа ножницами были грубо вырезаны буквы – остались пожеванные края.

– Ему, кстати, за это влетело. Почему я и узнала. Помню, слышала эту историю сто лет назад: он как-то пришел в библиотеку и набрал всяких странных книжек. А вернул порезанными. И я проверила по его формуляру, какие были книжки.

Я открыл остальные две книги; обе изуродованы одинаково.

– О'кей, ума палата, и что это значит?

Как будто насилу дождавшись этого вопроса, Амба вынула листок бумаги и развернула его.

– Вот какие буквы вырезаны: С.Л.У.П.Н.У.В.А.

– Все равно не въезжаю.

– Переставь.

Я секунду потаращился на бумажку, и тут меня оглоушило.

– Лавспуну!

– То-то и оно!

– Так и что это все значит?

– Для чего нужны вырезанные буквы?

Я пожал плечами.

– Для вымогательских писем. Он шантажировал учителя валлийского. Не удивительно, что с ним разделались.

Я несколько секунд размышлял над значимостью этого факта, но из депрессии выйти не смог.

– Что, сердце не поет?

– Извини, Амба, я торчу здесь, потому что меня разыскивают за убийство проститутки. Какие уж тут песни.

– Но это обелит твое имя.

– Не понимаю как.

– Эванс шантажировал Лавспуна. Почему? Потому что он списал сочинение и нашел там что-то изобличающее учителя. Что еще нам известно об Эвансе? Он стащил из Музея редкостную попонку для чайника. Я подозреваю, что эти два факта взаимосвязаны.

– Само собой, только в чем связь?

– Не знаю. Мы собрали еще не все части головоломки.

– Но это значит, что мы топчемся на месте. Мы уже знаем, что Лавспун убил Эванса.

Она поглядела на меня, и слезы огорчения выступили у нее на глазах.

– Нам нужно рассмотреть все под разными углами, Луи. Нельзя ничего упускать, мы же шьем дело, прах его побери!

– О'кей. Что у тебя есть еще?

Она оттолкнула книги и положила ладони на стол.

– Операция «Обыск печи» потерпела крах. Бьянка могла спрятать сочинение в любой печке. Я хотела даже порыться в твоей, но миссис Ллантрисант меня в кухню не пустила. Сказала, что там, куда ты загремишь, тебе печка не понадобится – хоть чистая, хоть какая. Хлеб да вода в тюрьме Кумтиди – вот что тебя ждет.

– Какая трогательная вера в меня.

– Она сказала: «Ведь вот живешь с человеком бок о бок, а толком его и не знаешь, правда?» Ну, потом я пошла в квартиру Бьянки и попыталась там, но было оцепление, и полицейский меня тоже не пустил. Я сказала: «Я пришла почистить печку», – а он сказал, что такой брехни в жизни не слышал. Я подождала, пока заступит другой полицейский. И снова попыталась, и в этот раз сказала, что хочу навестить свою тетушку, которая живет над Бьянкой, – ей девяносто лет, она очень ветхая, и мне приходится время от времени проведывать, как она там – жива ли.

Я вытаращил глаза, но промолчал.

– Он меня пустил, а я пробралась в квартиру Бьянки и как раз проверяла печку, когда вернулся первый полицейский и меня сцапал. Тащит он меня по лестнице, кричит, что упечет меня надолго, но тут внизу у калитки другой полицейский глядит на него и говорит: «Ну, сержант, теперь уж я всего наслушался, – тут вот женщина пришла, говорит, хочет почистить печную трубу!» И знаешь, кто это был? Миссис Ллантрисант!

Мы переглянулись и уставились друг на друга.

– Миссис Ллантрисант?

Амба кивнула.

– Что-то мне это не нравится. Ни капельки.

– Вряд ли ведь это совпадение?

– Боюсь, что вряд ли. И что случилось потом?

– Я укусила полицейского за руку и удрала. – Она помолчала, затем спросила: – Ты сердишься?

Я озадаченно моргнул:

– Сержусь? На что?

– Потому что я провалила игру.

– Ничего ты не провалила!

– Провалила. Потому что из-за меня она узнала, что искать нужно в печных трубах. Я облажалась.

Я шутливо двинул ее в плечо:

– Детка, ты поработала блестяще. Я искренне снимаю перед тобой шляпу, и в один прекрасный день – быть может, на следующей неделе – ты станешь знаменитым частным сыщиком.

Она засияла.

– Ну, тогда побегу дальше разбираться с этими печками.

Но я поднял руку:

– Бросай ты эти печки.

– Почему?

– По моим прикидкам, за вычетом моей печки и печки Бьянки, которые ты проверила, в городе осталось 3998 печей. Это безнадежно.

Она презрительно пырхнула губами:

– Это что за разговоры?

– Послушай, при моей нынешней удачливости вот-вот пойдет снег, и все печки в городе так и так растопят.

Она схватила пальто.

– Проверять все печки в городе ни к чему. Нам нужно просто выяснить, где она побывала, и проверить те, к которым у нее был доступ. Это легко.

Чуть позже в тот день я решил выйти наружу. Учитывая, что половина округи меня разыскивала, это было не очень умно, но я решил: да провались оно пропадом. С таким же успехом меня могли арестовать и в трейлере, где я сидел сложа руки. Я подпоясал старую шинель бечевкой и выпачкал землей лицо и руки. На улице стоял пронизывающий холод, так что в целях теплоизоляции я напихал под шинель мятых газет. Наконец – и это я ненавидел больше всего – намазал себя жидкостью, которую приготовил из протухшей рыбы, вареной капусты и заплесневевшего сыра. Этим я, как мог, сымитировал кислый сырный немытый запах, похоже свойственный бродягам.

Из Инисласа я по болоту вышел к железной дороге, забрался на проходящий товарняк и соскочил с него за милю до станции Аберистуит. Оттуда я через весь город двинулся к морю. Потом забрался на вершину холма Конституции, к камере-обскуре. В кафе на вершине я купил чай и мешочек старых шестипенсовиков для притулившегося в уголке телескопа, через который можно было видеть весь город. Городское Астрономическое общество два раза в месяц собиралось здесь, чтобы поглядеть в маленький шестипенсовый телескоп, но сегодня никого не было. Я отвел объектив от небес и направил на киоск Сослана. Там никого не было, кроме самого Сослана, поэтому я сел и принялся за чай. Спустя пять минут посмотрел снова и увидел то, что хотел. Ллинос наслаждался ежеутренним мороженым. Я подошел к телефону.

– Да?

– Я этого не делал.

– Прошу прощения?

– Я говорю – я этого не делал.

– Кто это?

– Не догадываешься?

– Луи?

– Я просто звоню тебе сказать, что это был не я. И ты это знаешь.

– Неужели?

– Хладнокровно задавить девушку?

– Это была твоя машина.

– Но меня в ней не было.

– Мы нашли на ней твои отпечатки.

– Еще бы не нашли – это, мать-его, моя машина!

– Что тебе надо?

– Не знаю.

Короткое молчание. Ллиноса явно ошарашила искренность ответа.

Потом он припомнил:

– Ты запер меня в уборной, сволочь!

– Послушай, сейчас это не важно…

– Посмотрим, что ты запоешь, когда я до тебя доберусь!

– Я просто говорю, что это можно обсудить позже, а пока знай одно: я ни при чем.

– Хорошо, Луи, если ты невиновен, почему в ту же ночь удрал из города?

– Это ничего не доказывает.

– Не доказывает, но выглядит паршиво, не так ли?

– Если бы я не сбежал, то уже сидел бы в каталажке.

– Думаешь, когда мы тебя поймаем, ты не сядешь? Я в изнеможении вздохнул:

– Это был не я, Ллинос.

– Слушай, допустим ты ни при чем. Допустим, кто-то взял твою машину и задавил девчонку. Допустим это на секунду. А ты в это время был в безопасности дома в своей постели – тогда зачем уехал из города? Ты бы даже не знал, что ее убили. Узнал бы не раньше, чем мы постучимся к тебе в дверь.

– Я этого не делал, Ллинос, и ты это знаешь.

– У тебя есть алиби?

– Не слишком хорошее.

– Где ты был в указанную ночь?

– В какое время?