А. Азимов - Роботы утренней зари

• Название: Роботы утренней зари
• Автор: А. Азимов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1992

---

— Ну и что, если услышит?

Бейли вздохнул:

— Ты не понимаешь. На Земле все не так, как на Внешних Мирах. В нашей истории было время, когда нравы были довольно распущены, во всяком случае, в некоторых местах Земли и некоторых классах общества. Но сейчас не то. Земляне живут скученно, и это привело к пуританской этике — в любых условиях сохранять стабильную семейную систему.

— Ты имеешь в виду — у каждого один партнер, не больше?

— Ну, честно говоря, не совсем так. Но всякие исключения стараются хранить в тайне, чтобы все…

— …притворялись, что не знают?

— Ну, да. Но в данном случае…

— …будет настолько хорошо известно, что нельзя будет притвориться незнающим, и твоя жена будет злиться и грызть тебя?

— Ну, грызть меня она не будет, но сама будет опозорена, а это еще хуже. Мое общественное положение пострадает и… Ох, Глэдия, если ты не понимаешь, а ты, конечно, не понимаешь, все равно, обещай мне, что ты не станешь говорить об этом так открыто, как это делают аврорцы.

Он сознавал, что выглядит довольно жалко.

Глэдия задумчиво сказала:

— Я не намерена дразнить тебя, Илайдж. Ты был добр ко мне, и я не хочу быть недоброй к тебе, но…

Она беспомощно всплеснула руками:

— Ваши земные обычаи такие бессмысленные!

— Не спорю, но я вынужден жить в соответствии с ними, как ты жила в соответствии с солярианскими обычаями.

— Да.

Ее лицо затуманилось воспоминаниями:

— Тогда прости меня, Илайдж. Я честно прошу прощения. Я хотела того, чего не могла иметь, и взяла это у тебя.

— Все правильно.

— Нет, неправильно. Слушай, Илайдж, я хочу кое-что объяснить тебе. Я думаю, ты не понимаешь, что случилось в эту ночь. Тебя очень смутит, если я скажу?

Бейли задумался, как чувствовала бы себя Джесси, если бы слышала этот разговор. Он прекрасно сознавал, что его голова должна быть занята предстоящей конференцией с Председателем, а не личными супружескими делами, но на самом-то деле думал о Джесси.

— Наверное, буду смущен, но все равно, объясни.

Она подвинула свой стул вплотную к стулу Бейли, даже не позвав для этого робота, и положила свою маленькую ручку на его руки. Он сжал ее.

— Вот видишь, я больше не боюсь контакта. Теперь я могу не только коснуться твоей щеки, как тогда.

— Возможно, но это и не действует на тебя, как тогда.

Она кивнула.

— Нет, так не действует, но все равно, мне приятно. Я думаю, то было началом. Надо было так уйти в себя, чтобы одно прикосновение показало, как ненормально я жила, и так долго. Теперь все гораздо лучше. Могу я сказать теперь? Все, что я только что говорила — всего лишь пролог.

— Говори.

— Я хотела бы, чтобы мы были в постели, и чтобы была темнота. Я могла бы говорить тогда более свободно.

— А сейчас мы сидим здесь, и при свете, Глэдия, но я все равно слушаю.

— Ладно. На Солярии о сексе не говорят, ты знаешь.

— Знаю.

— Я была неопытна в этом смысле. Несколько раз — всего несколько — мой муж приходил ко мне по обязанности. Я не хочу даже описывать, как это было, но уж поверь мне, это было хуже, чем ничего.

— Я верю.

— Но я знала о сексе. Я читала о нем. Иногда я обсуждала это с другими женщинами, но все они уверяли, что это отвратительная обязанность, которой солярианки должны подвергаться. А если у них был ребенок, что ограничивало их участие в сексе, они говорили, что счастливы никогда больше не иметь с ним дела.

— Ты верила им?

— Конечно. Я никогда не слышала ничего другого, а те немногие несолярианские сведения, которые я получала из книг, считались фальшивыми извращениями. Я и этому верила. Мой муж как-то нашел у меня книги, назвал их порнографией и уничтожил. Ты знаешь, люди могут поверить во что угодно. Я думаю, солярианские женщины верили в то, что говорили, и на самом деле презирали секс. Они говорили так искренне, и я чувствовала, что у меня возникает какое-то чудовищно-неправильное представление, т. к. я испытывала к сексу какое-то любопытство и бывали странные ощущения, которых я не понимала.

— Ты в то время не пользовалась роботами для некоторого облегчения?

— Нет, мне это не приходило в голову. Иной раз шепотом говорилось о таких вещах — всегда с ужасом, может, с притворным, так что я никогда не думала делать что-то подобное с любым неодушевленным предметом. Конечно, я иногда видела сны, и что-то такое, вроде начала оргазма бывало, и я просыпалась. Я не понимала, что это, и не решалась говорить об этом. Я очень стыдилась таких снов, хуже того, я их боялась. И вот я приехала на Аврору.

— Ты говорила мне, что секс с аврорцами тебе ничего не дал.

— Да. Я даже стала думать, что солярианцы правы. Секс вовсе не походил на мои сны. Только с Джандером я поняла: на Авроре не секс, а ритуал. Каждый шаг продиктован обычаем, от прихода в дом до ухода. Ничего неожиданного, ничего стихийного. На Солярии секса так мало, что никто никому ничего не дает и не получает, а на Авроре секс так стилизован, что тоже ничего не дают и не получают. Ты понимаешь?

— Не уверен. Я не занимался сексом с аврорскими женщинами и никогда не был аврорским мужчиной. Но объяснять не обязательно. Я примерно понимаю, что это означает.

— Ты очень смущен?

— Не настолько, чтобы не слушать.

— Тогда я встретила Джандера и научилась им пользоваться. Он не был аврорским мужчиной. Его единственной целью было сделать мне приятное. Он давал, и я брала, потому что я впервые познала секс так, как его надо познать. Это ты понимаешь? Можешь представить себе, каково вдруг понять, что ты не помешанная, не извращенная, не испорченная, а просто женщина, имеющая удовлетворяющего ее секс-партнера?

— Представляю.

— И вот через короткое время я всего этого лишилась. Я думала, что это конец. Я была в отчаянии. За столетия своей жизни я теперь никогда больше не буду иметь удовлетворяющих меня сексуальных отношений. Не иметь их вообще с самого начала — очень плохо, но получить неожиданно такую возможность и вдруг внезапно утратить ее навсегда — совсем нестерпимо. Теперь ты понимаешь, как важна для меня была прошлая ночь?

— Но почему я, Глэдия, почему не кто-нибудь другой?

— Нет, Илайдж, именно ты. Мы с Жискаром нашли тебя совсем беспомощного. Ты был в сознании, но не мог управлять своим телом. Тебя подняли и положили в кар. Я была здесь, когда тебя согрели, растерли, вымыли и обсушили. Роботы делали все это замечательно. Они заботились о тебе, но без настоящего чувства. А я смотрела и чувствовала.

Бейли скрипнул зубами при мысли о своей проявленной беспомощности. Тогда он радовался тому, что с ним делают, но сейчас чувствовал унижение, что его видели при таких обстоятельствах.

А она продолжала:

— Я хотела бы сделать для тебя все это сама. Я злилась на роботов, что они сохраняют за собой право быть добрыми к тебе… и отдавать. Когда я подумала, как я сама делала бы все это, во мне стало подниматься сексуальное возбуждение, чего не было со смерти Джандера. И тут мне пришло в голову, что в моем единственном удачном сексе я только получала. Джандер отдавал все, что я хотела, но никогда не брал. Он не был способен получать, потому что его единственной радостью было быть приятным мне. Мне и в голову не приходило отдавать, потому что я воспитывалась, наблюдая роботов, и знала, что они не могут брать. Пока я смотрела, я подумала, что знаю только половину секса, и мне страстно захотелось испытать и другую половину. Потом, когда ты ел горячий суп, ты, как мне показалось, пришел в себя и выглядел сильным. Ты был достаточно сильным, чтобы утешать меня, и из-за того, что я чувствовала к тебе, пока роботы о тебе заботились, я больше не боялась, что ты с Земли, и хотела быть в твоих объятиях. Когда ты обнял меня, и из-за неудовлетворенности, которую я ощутила, потому что снова получала, а не отдавала… Ты сказал: «Простите, Глэдия, я должен сесть». О, Илайдж, это было самое чудесное из всего, что ты мог бы сказать мне.

Бейли покраснел.

— Это меня страшно расстроило — такое признание в слабости…

— Это было именно то, чего я хотела. Это вызвало во мне дикое желание. Я заставила тебя лечь в постель и пришла к тебе, и в первый раз в жизни я отдавала. Я ничего не брала. И чары Джандера исчезли. Я поняла, что он меня тоже не удовлетворял. Нужно иметь возможность и получать и отдавать. Илайдж, останься со мной!

Бейли покачал головой:

— Глэдия, даже если я разорву свое сердце пополам, это ничего не изменит. Я не могу остаться на Авроре. Я должен вернуться на Землю, а ты не можешь приехать ко мне.

— А если смогу?

— Зачем говорить глупости? Пусть бы ты и смогла приехать, я очень скоро стану ненужным тебе. Через двадцать, самое большее, через тридцать лет я буду стариком, а возможно, даже умру, а ты целые столетия останешься такой же, как сейчас.