Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО НА КРАЮ

• Название: СООБЩЕСТВО НА КРАЮ
• Автор: Айзек Азимов
• Жанр: Космическая фантастика

В 1982 году Айзек Азимов вернулся к своей галактической саге, которую бросил в 1953 на том, что периферйная планета Терминус стала лидером возрождения Галактики, но осталась под тайным контролем Второго Сообщества. В новом романе невероятная пара героев нового поколения — честный молодой политик Голан Тревиц и кабинетный ученый-историк Янов Пелорат — оказываются изгнанниками с Терминуса, охотниками за таинственной древней планетой и наживкой для агентов Второго Сообщества.

---

Корабль приземлился спокойно и легко как перышко, без вибрации и вообще без гравитационных эффектов. Они вышли друг за другом, первая Блисс, за ней Пелорат и наконец Тревиц.

Погода напоминала начало лета в Терминус-сити, дул легкий ветерок, и сквозь редкие облака светило утреннее солнце. Под ногами была трава, поодаль стройными рядами стояли деревья, напротив виднелась линия морского берега.

Слышалось басовитое гудение, возможно издаваемое насекомыми, в стороне над головой промелькнуло маленькое летающее существо, повидимому, птица, а в отдалении слышался стук, предположительно какого-нибудь сельскохозяйственного механизма.

Первым заговорил Пелорат, причем не о том, что он видит или слышит. Он глубоко вдохнул воздух и сказал:

— Ах, здесь хорошо пахнет. Похоже на свежеприготовленное яблочное пюре.

— Возможно, перед нами яблоневый сад, — отозвался Тревиц. — И откуда мы знаем, может, там как раз сейчас делают яблочное пюре.

— А вот на вашем корабле, — сказала Блисс, — пахло как… словом, пахло ужасно.

— Там вы не жаловались, — проворчал Тревиц.

— Я была гостьей, приходилось быть вежливой.

— А разве нельзя оставаться вежливой и дальше?

— Теперь я дома, а гости вы. Вы и будьте вежливыми.

— Наверно, она права насчет запаха, Голан, — сказал Пелорат. — А можно проветрить наш корабль?

— Да, — отрывисто сказал Тревиц, — можно, если эта маленькая плутовка заверит нас, что в корабль не будет вторжения. Она уже показала нам свои необычные способности, управляя кораблем.

Блисс вытянулась во весь рост.

— Я не такая уж маленькая, и если для проветривания достаточно оставить ваш корабль в покое, заверяю вас, что с удовольствием оставлю его в покое.

— А когда вы отведете нас к тому, кого вы называете Гея? — спросил Тревиц.

Блисс взглянула удивленно.

— Не знаю, поверите ли вы мне, Трев. Гея — это я.

Тревиц широко раскрыл глаза. Не раз он слышал выражение «собраться с мыслями», но впервые в жизни почувствовал, что вовлечен в этот процесс буквально. Наконец он произнес:

— Вы?

— Да. И почва. И кролик вон там в траве. И человек за деревьями. Вся планета и все, что на ней — Гея. Мы все индивидуумы, отдельные организмы, но у нас общее сознание. Меньше всего у неодушевленной планеты, у различных форм жизни в большей степени, а у людей больше всех, но мы участвуем все.

— Кажется, Голан, — сказал Пелорат, — она имеет в виду, что Гея — это что-то вроде группового сознания.

Тревиц кивнул.

— Это я уловил. Кто в таком случае управляет этой планетой, Блисс?

— Она управляет собой сама, — ответила Блисс. — Эти деревья растут рядами и участками по собственной воле. Они размножаются лишь настолько, чтобы заменить те, что по какой-то причине умирают. Люди собирают яблоки, которые им нужны, другие животные, включая насекомых, едят свою долю, и только свою долю.

— Насекомые знают свою долю? — спросил Тревиц.

— Знают. В некотором смысле. Дождь идет, когда он нужен. И если надо, это иногда сильный ливень. А если нужна засуха, то будет засуха.

— И дождь знает, что делать?

— Да, знает, — очень серьезно сказала Блисс. — Разве клетки в вашем теле не знают, что им делать? Когда расти, а когда прекращать рост? Когда вырабатывать разные вещества, а когда нет, и сколько в точности вырабатывать этих веществ, не больше, не меньше? Каждая клетка — это в некотором роде независимая химическая фабрика, но все черпают сырьевые материалы из общих ресурсов, приносимых общей транспортной системой, все отправляют отходы в общие каналы, и все вносят вклад в общее сознание.

Пелорат со сдержанным энтузиазмом сказал:

— Это замечательно. Вы говорите, что эта планета — суперорганизм и вы клетка этого организма.

— Я привела аналогию, но это не одно и то же. Мы аналоги клеток, но мы не идентичны клеткам. Понимаете?

— Чем же вы отличаетесь от клеток? — спросил Тревиц.

— Мы сами состоим из клеток и имеем свое сознание. Это сознание индивидуального организма, в моем случае человеческого…

— Обладающего телом, за которое умирают мужчины.

— Вот именно. Мое сознание далеко опережает сознание клеток, и то, что мы являемся частью еще большего группового сознания на более высоком уровне, вовсе не низводит нас до уровня клеток.

Я остаюсь человеком, но над нами существует групповое сознание. Оно настолько же за пределами моего понимания, как мое сознание за пределами понимания мускульных клеток моих бицепсов.

— Кто-то, конечно, отдал приказ захватить наш корабль, — сказал Тревиц.

— Нет, не кто-то! Гея приказала. Мы все приказали.

— Деревья и почва тоже, Блисс?

— Их вклад был очень мал, но тоже был. Послушайте, если музыкант пишет симфонию, разве вас интересует, какая именно клетка его тела приказала написать симфонию и руководила ее сочинением?

— И, насколько я понимаю, — заметил Пелорат, — групповой разум этого, так сказать, группового сознания намного сильнее индивидуального разума, как мускул сильнее отдельной мышечной клетки. И Гея захватила наш корабль, управляя нашим компьютером, хотя ни один индивидуальный разум на планете не смог бы этого сделать.

— Вы все поняли правильно, Пел, — сказала Блисс.

— Я это тоже понимаю, — сказал Тревиц. — Это нетрудно понять. Но чего вы от нас хотите? Мы не собирались на вас нападать, мы прилетели в поисках информации. Зачем вы захватили наш корабль?

— Чтобы поговорить с вами.

— Вы могли поговорить с нами и на корабле.

Блисс серьезно покачала головой.

— Разговаривать должна не я.

— Разве вы не часть группового сознания?

— Да, но я не могу летать, как птица, жужжать, как насекомое или вырасти высотой с дерево. Я делаю то, что лучше всего получается у меня. И не мне передавать вам информацию, хотя и я могла бы.

— Кто же это решает?

— Мы все.

— А кто будет говорить с нами?

— Домм.

— Кто такой Домм?

— Ну, — сказала Блисс, — его полное имя Эндоммандиовизамарон-дейасо — и так далее. Разные люди в разное время называют его разными слогами, но для меня он Домм, и, я думаю, вы оба тоже будете его так называть. Он, вероятно, вносит больший вклад в сознание Геи, чем кто-либо на планете, и он ожидает вас на этом острове. Он захотел увидеться с вами, и ему это разрешили.

— Кто разрешил? — спросил Тревиц и сам себе ответил: — Да, знаю, вы все.

Блисс кивнула.

— Когда же мы встретимся с Доммом, Блисс? — спросил Пелорат.

— Прямо сейчас. Если вы пойдете за мной, Пел, я приведу вас к нему. И вас тоже, Трев.

— А вы после этого уйдете? — спросил Пелорат.

— А вы не хотите, чтобы я уходила, Пел?

— Собственно… нет.

— Ну вот, пожалуйста, — говорила Блисс, пока они шли по гладко вымощенной дороге, огибавшей сад, — мужчины очень быстро ко мне привыкают. Оказывается, даже у пожилых, почтенных мужчин обнаруживается мальчишеский пыл.

Пелорат рассмеялся.

— Я не могу похвастаться мальчишеским пылом, но если бы он у меня был, то только для вас, Блисс.

— О, не сбрасывайте со счета свои мальчишеский пыл, — сказала Блисс. — Я творю чудеса.

— Долго ли, — нетерпеливо спросил Тревиц, — мы будем ждать Домма, когда придем?

— Это он будет ждать вас. В конце концов, Домм через Гею не один год работал над тем, чтобы доставить вас сюда.

Тревиц остановился на полушаге и быстро взглянул на Пелората, а тот одними губами проговорил:

— Вы были правы.

Блисс, которая смотрела вперед, сказала:

— Я знаю, Трев, вы подозревали, что я-мы-Гея были заинтересованы в вас.

— Я-мы-Гея? — негромко повторил Пелорат.

Блисс с улыбкой повернулась к нему.

— У нас целый комплекс местоимений, выражающих оттенки индивидуальностей, существующих на Гее. Я могла бы объяснить их вам. Но пока вам придется принять, что "Я-мы-Гея" в данном случае лучше всего выражает то, что я имею в виду… Пожалуйста, идемте дальше, Трев. Домм ждет, и я не хочу заставлять ваши ноги двигаться против воли. Это неприятное ощущение, к которому вы не привыкли.

Бросив на Блисс взгляд, в высшей степени подозрительный, Тревиц пошел дальше.

74

Домм оказался стариком. Музыкальным потоком интонаций и ударений он продекламировал им все двести пятьдесят три слога своего имени.

— В каком-то смысле, — сказал он, — это моя краткая биография. Она рассказывает слушателю, или читателю, или чувствователю, кто я, какую роль сыграл в общем действии, чего достиг. Однако в последние пятьдесят лет меня удовлетворяет, если меня называют Доммом. Если надо учитывать других Доммов, меня можно называть Доммандио, а в моих разнообразных контактах используются и другие варианты. Раз в году Геи мое полное имя мысленно повторяется в таком виде, как я его вам только что повторил голосом. Очень эффектно, но неудобно.