Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО НА КРАЮ

• Название: СООБЩЕСТВО НА КРАЮ
• Автор: Айзек Азимов
• Жанр: Космическая фантастика

В 1982 году Айзек Азимов вернулся к своей галактической саге, которую бросил в 1953 на том, что периферйная планета Терминус стала лидером возрождения Галактики, но осталась под тайным контролем Второго Сообщества. В новом романе невероятная пара героев нового поколения — честный молодой политик Голан Тревиц и кабинетный ученый-историк Янов Пелорат — оказываются изгнанниками с Терминуса, охотниками за таинственной древней планетой и наживкой для агентов Второго Сообщества.

---

— В автомобиле?

— Собственно, начиная с Космопорта. Я думал, что таков запах космопортов, но автомобиль везет его с собой, можно открыть окно?

Тревиц хохотнул.

— Я, наверно, смогу сообразить, какая часть приборного щитка произведет этот трюк, но открытые окна не помогут. Воняет планета. Что, очень плохо?

— Не так уж сильно, но заметно и довольно неприятно. Разве такой запах на всей планете?

— Я все время забываю, что вы никогда не были на другой планете. У каждой обитаемой планеты свой аромат. Его создает преобладающая растительность, хотя, подозреваю, свой вклад вносят животные и даже люди. Насколько я знаю, никому не нравится запах планеты, на которую попадаешь впервые. Но вы привыкнете, Янов. Ручаюсь, что через несколько часов вы перестанете это замечать.

— Конечно, вы не имеете в виду, что так пахнут все планеты.

— Нет. У каждой планеты свой запах. Если бы мы обращали на это серьезное внимание или у нас были бы более чуткие носы — например, как у анакреонеких собак — мы с одного вздоха определяли бы на какой мы планете. Когда я поступил во флот, я никогда не мог есть в первый день на новой планете. Потом я научился старому космическому средству — во время посадки дышать через платок, пропитанный ароматом данной планеты. К тому времени, когда выходишь из корабля, уже не замечаешь запаха. А через некоторое время привыкаешь ко всему и перестаешь обращать внимание… Самое худшее — это возвращение домой.

— Почему?

— Вы думаете, Терминус не пахнет?

— А разве пахнет?

Конечно. Когда вы адаптируетесь к запаху другой планеты, такой как Сейшелы, вы удивитесь зловонию Терминуса. Я помню, как каждый раз после продолжительной командировки, когда на Терминусе открывались люки, вся команда кричала: «Здравствуй, родимая помойка!»

Пелората передернуло. Башни города приблизились, но взгляд Пелората был прикован к местам, которые они проезжали. В обоих направлениях шли другие наземные автомобили. Иногда над ними пролетали воздушные автомобили. Но Пелорат изучал деревья.

— Здесь странные растения, — сказал он. — Как вы думаете, они местного происхождения?

— Сомневаюсь, — рассеянно ответил Тревиц. Он изучал карту и старался скорректировать программу автомобильного компьютера. — Местной жизни мало на любой человеческой планете. Колонисты всегда завозят растения и животных во время освоения планеты. Или позже.

— Это странно.

— Нельзя ожидать, что на разных планетах будут одинаковые виды, Янов. Мне как-то рассказывали, что люди, составляющие галактическую энциклопедию, выпустили атлас видов. Он занимал восемьдесят семь толстых компьютерных блоков, притом был неполным и все равно устарел ко времени, когда его закончили.

Наземный автомобиль въехал на окраину, и город поглотил их. Пелорат даже поежился.

— Мне не очень нравится архитектура этого города.

— Каждый сходит с ума по-своему, — сказал Тревиц с безразличием бывалого космического путешественника.

— А куда мы едем?

— Я пытаюсь заставить компьютер подогнать эту штуку к туристскому центру, — с ноткой отчаяния сказал Тревиц. — Надеюсь, что компьютер знает улицы с односторонним движением и дорожные правила, потому что я их не знаю.

— Что нам там делать, Голан?

— Во-первых, мы туристы. И если мы хотим выглядеть естественно, а не подозрительно, мы должны ехать именно туда. А во-вторых, где бы вы хотели получить информацию о Гее?

— В Университете, в антропологическом обществе, в музее… Во всяком случае, не в туристском центре.

— Ну, так вы не правы. В туристском центре мы будем интеллигентами, которые желают получить перечень Университетов, музеев и тому подобного. Тогда мы решим, куда отправиться, найдем консультантов по античной истории, галактографии, мифологии, антропологии и всему, что вы еще сможете придумать… Но начнем с туристского центра.

Пелорат молчал, а автомобиль ехал по замысловатому маршруту, влившись в поток машин. Они нырнули в боковую улицу и проехали мимо дорожных знаков и указателей, но буквы были выполнены шрифтом, который они не могли разобрать.

К счастью автомобиль знал дорогу, и когда он въехал на стоянку, там оказалась вывеска: «СЕЙШЕЛЬСКОЕ ИНОПЛАНЕТНОЕ БЮРО» такими же неразборчивыми буквами, а под ней «СЕЙШЕЛЬСКИП ТУРИСТСКИЙ ЦЕНТР» прямым легко читаемым стандартным галактическим шрифтом.

Они вошли в здание, которое внутри оказалось меньше, чем обещал фасад. Оживленным это место назвать было нельзя.

Там был ряд кабинок для ожидания, в одной сидел человек, читавший полоску новостей, выползавшую из маленького принтера. В другой находились две женщины, которые как будто играли в какую-то сложную игру с картами и домино.

За стойкой, явно слишком большой, с мерцающей компьютерной панелью, заведомо слишком сложной, со скучающим видом стоял сейшельский служащий, одетый в нечто, похожее на разноцветную шахматную доску.

Пелорат уставился на него и прошептал:

— Поистине, это планета радужных одеяний.

— Да, — сказал Тревиц, — я заметил. Моды разные на разных планетах и даже иногда в разных краях одной планеты. И они меняются со временем. Откуда мы знаем, может быть, здесь пятьдесят лет назад все носили черное. Принимайте все таким, как есть, Янов.

— Я полагаю, придется. Но мне больше по душе наша мода, она по крайней мере не раздражает зрительный нерв.

— Потому что большинство из нас одевается в серое с головы до ног? Не всем это нравится. Я слышал, что об этой моде говорят «одеваться в грязь». И потом, может быть, здесь так пестро одеваются именно в пику бесцветности моде Сообщества, чтобы подчеркнуть свою независимость. Все это вопрос привычки… Идемте, Янов.

Они повернулись к стойке, но не успели сделать и шагу, как человек в кабине оставил выпуски новостей и направился, улыбаясь на ходу, к ним. Он был одет в серое с головы до ног.

Тревиц сперва не обратил на него внимания, но, взглянув, остановился как вкопанный. Он глубоко вздохнул.

— Галактика! Мой старый знакомый — предатель!

12. Агент

43

Мунн Ли Компор, член Совета Терминуса, неуверенно смотрел на них, протягивая Тревицу правую руку.

Тревиц сурово посмотрел на эту руку, не взял ее и сказал, обращаясь очевидно к воздуху:

— Я не могу позволить себе устроить беспорядок на чужой планете, за что меня могут арестовать, но я безусловно, это сделаю, если этот субъект подойдет на шаг ближе.

Компор резко остановился, потом, бросив неуверенный взгляд на Пелората, тихо сказал:

— Может быть вы разрешите мне рассказать? Выслушаете меня?

Пелорат переводил взгляд с одного на другого, нахмурив брови. Он спросил:

— Что это значит, Голан? Мы прибыли на такую далекую планету и тут же встретили вашего знакомого?

Тревиц не отрывая взгляда от Компора, повернулся, чтобы показать, что обращается к Пелорату.

— Это, — сказал Тревиц, — судя по внешнему виду, человеческое существо. Оно когда-то было моим другом на Терминусе. Я привык доверять друзьям и рассказывал ему о своих взглядах, не предназначенных для всеобщего сведения. Оно во всех подробностях пересказало все властям и не позаботилось сказать об этом мне. Поэтому я угодил в ловушку и нахожусь в ссылке. А теперь оно желает, чтобы его принимали за друга.

Он полностью повернулся к Компору и попытался причесать пальцами свои кудри, чем привел их в еще больший беспорядок.

— Послушайте, что вы здесь делаете? Почему из всех планет Галактики, на которых вы могли очутиться, вы очутились на этой? И почему именно сейчас?

Компор наконец опустил руку и перестал улыбаться. Обычное для него выражение самоуверенности исчезло, и он стал казаться моложе своих тридцати четырех лет. Он заметно огорчился.

Тревиц быстро огляделся.

— Здесь? Вы хотите говорить здесь, в общественном месте? Вы хотите, чтобы я сшиб вас с ног, когда мне надоест слушать ваше вранье, здесь?

Компор поднял руки и соединил ладони.

— Это самое безопасное место, поверьте мне, — и тут же осознав, что собирается сказать Тревиц, торопливо добавил: — Или не верьте мне, неважно. Я говорю правду. Я пробыл на планете на несколько часов больше вас и все узнал. Сегодня на Сейшелах особенный день — день медитации. Почти все сидят (или должны сидеть) по домам. Видите, как здесь пусто. Не думаете же вы, что здесь пусто всегда?

Пелорат кивнул и сказал:

— А я удивляюсь, почему в таком месте пусто. Он сказал на ухо Тревицу: — Почему бы не дать ему сказать, Голан? У бедняги несчастный вид, может быть, он пытается извиниться. Нечестно не дать ему шанса.

— Похоже, профессору Пелорату хочется вас выслушать, — сказал Тревиц. — Я решил оказать ему эту услугу, но вы окажете услугу мне, если выскажетесь быстро. Сегодня, может быть, подходящий день, чтобы выйти из себя. Если все медитируют, то беспорядок, который я учиню, может не собрать стражей закона. Может быть, завтра так не повезет. Зачем упускать удобный случай?