Михаил Бейлькин - Медицинские и социальные проблемы однополого влечения

• Название: Медицинские и социальные проблемы однополого влечения
• Автор: Михаил Бейлькин
• Жанр: Психология

---

Насколько гомофобная терминология и идеология, заимствованная из уголовного мира, отравляет общественное сознание, свидетельствует общепринятый фольклор. Известна пословица, предупреждающая о возможности неожиданной беды: “Пока жареный петух не клюнул в зад!” Речь при этом идёт о том самом бесправном “петухе”, которого могут насиловать ( “жарить” ) все обитатели “зоны”. Если он сам кого-то “клюнет” (изнасилует в задний проход), то это означает крайнюю степень унижения жертвы насилия; иными словами, полную утрату им прежнего социального статуса.

Декриминализацию гомосексуальности вряд ли стоит сводить лишь к отмене уголовной статьи за мужеложство. И общественному мышлению, и современной лексике давно пора очиститься от гомофобных представлений и терминов, заимствованных из уголовного мира.

Термин “гомосексуалист” устарел. Принято говорить “гомосексуал”, а также прибегать к сленгу. Из английского во все языки мира проник термин “гей”. Активисты гей-движения выдают его за аббревиатуру, слово, составленное из начальных букв трёх слов “Good As You”, что в приблизительном переводе означает: “Ничем не хуже тебя”. Этим утверждается, что геи нормальны точно так же, как и представители сексуального большинства (гетеросексуалы или “натуралы”). На самом деле , термин восходит ещё ко временам провансальских поэтов-трубадуров, откуда он в XVI веке попал в английский язык. Всеобщее распространение ему принесло то, что по-английски “gay” означает “весёлый”. Сексуальная революция и движение за гражданские права подхватили этот термин, противопоставив мрачному “педераст”.

В России прижилось слово “голубой”. По мнению лингвиста Марка Пашкова, оно впервые появилось в середине 60-х годов ХХ века . Облюбовав площади и скверы Москвы, на которых издавна обосновались голубиные стаи, гомосексуалы получили кличку “голуби”. Места же их “тусовок” окрестили “голубятнями”. Постепенно самоназвание геев сменилось, и сизые “голуби” стали “голубыми”, чему способствовали ассоциации, связанные с этим цветом ( “голубые мечты”, “голубой цветок” поэтов-романтиков и т. д.). Гомофобы придают слову “голубой” оскорбительный оттенок. Вместе с тем, им охотно пользуются сами гомосексуалы; без обид они воспринимают его в разговорах и в литературных текстах. Поэтому употребление слова “голубой” вполне допустимо; в печати его обычно берут в кавычки, но многие авторы этим правилом пренебрегают.

Заметны перемены и в научной терминологии. С некоторыми из них можно согласиться, с другими – это вряд ли целесообразно. Так, возникли сомнения в правомочности термина “девиация”, предложенного психоаналитиками. Поскольку его можно перевести как “отклонение от правильного пути” (латинское de – “от” и via – “дорога”), кое-кто приписал ему дискриминационный характер. Между тем, он незаменим при размежевании двух понятий – девиации как атипичного полового влечения и парафилии (от греческих слов para – “около, рядом” и philia – “любовь, влечение”).

Последним термином обозначаются “нарушения сексуального влечения и предпочтения, выражающиеся поведенческими феноменами педофилии, эксгибиционизма, мазохизма, фетишизма, зоофилии, вуайеризма, сексуального садизма и т. д.” (Ткаченко А. А., 1999). Речь идёт о перверсиях (половых извращениях). Парафилиям свойственна аддиктивность, то есть зависимость поведения, напоминающая алкогольную. Термин берёт своё начало в латыни, где addictus означает – “увлечённый”, “пристрастившийся”, и в то же время, “обречённый”. В английском языке “addiction” – пристрастие, неистребимая привычка (например, к алкоголю и наркотикам).

Парафилии (перверсии) – это всегда “рост толерантности (отклоняемости сексуального поведения от нормативных стандартов), психофизический дискомфорт вне подготовки и реализации сексуальных эксцессов, увеличение продолжительности и повторяемости аномального сексуального поведения в виде серийности. <…> О зависимости (аддиктивности) при парафилиях можно судить по присутствию и выраженности обсессивно-компульсивной симптоматики, которая проявляется в труднопреодолимой тяге к действиям, снижении возможности контролировать своё поведение в период эксцесса” (Перехов А. Я., 2002). В быту таких субъектов именуют “сексуальными маньяками”.

Словом, отказываться от термина “девиация” не следует: он ясно выражает суть дела, звучит серьёзно и достойно. Надо лишь подчеркнуть, что речь идёт об отклонении не от психосексуальной нормы, а от стандартного гетеросексуального типа влечения и поведения. “Понятие же сексуального поведения, укладывающегося в границы нормы, является более широким, чем понятие типичного сексуального поведения” (Имелинский К., 1986).

Термин “нестандартное половое поведение” допустим лишь в случаях, когда его обидное истолкование исключено. Более удачный термин – “нетрадиционный секс”.

Самое существенное обретение психологической терминологии – понятие “гендер”, зародившееся среди феминисток и подхваченное психологами. Определённую роль в становлении учения о гендере сыграли кросскультурные исследования полового поведения. За ними вовсе не обязательно отправляться в Новую Гвинею или на Фиджи. Даже в Европе и в США представители разных народов ведут себя в сексе по-разному. Известно, что грузину, согласно традиции, приходится играть роль “гиперсексуального самца”. Похожий имидж у грека, испанца и латиноамериканца: мужчине положено быть “мачо” – грубым и сильным “самцом”, далёким от сантиментов; ему следует держать жену в повиновении и проявлять нетерпимость к любым отклонениям от стандартного мужского поведения.

Подобные наблюдения сочли доказательством факта, что тип полового поведения формируется лишь культурой и взаимодействием индивида с обществом (социальными интеракциями). Появился соблазн отделить “чисто социальное” от биологического, “животного”. Возникла концепция гендера, как совокупности “социокультурных и поведенческих характеристик и ролей, определяющих личный, социальный и правовой статус мужчины и женщины в определённом обществе” (Кон И. С., 1998). Иначе говоря, гендер – социальные, культурные, экономические и правовые аспекты взаимоотношения полов, полового самосознания и поведения. Изначально же слово “gender” служило в английском языке для обозначения грамматического рода, лишь изредка в шутливом плане означая “пол”.

В отечественной сексологии половая идентичность и полоролевое поведение всегда понимались в контексте неразрывного единства биологического и социального. Так, модель половой идентичности, предложенная Виктором Каганом, включает целый ряд уровней: “ базовую идентичность (синтез врождённых нейропсихических особенностей и психологических установок, приобретённых в раннем детстве); персональную половую идентичность (сравнение собственных личностных характеристик с “калькой” личностей мужчин и женщин вообще); полоролевую идентичность (адаптационный образ Я как представителя пола) и, наконец, полоролевые идеалы” (Каган В. Е., 1991).

Говоря о гендерной роли, гомогендерной ориентации, трансгендеризме (транссексуализме), психологи имеют в виду то же, что и российские сексологи, но при этом полагают, что высвечивают именно социальные, а не биологические аспекты сексуальности. Между тем, одно неразрывно связано с другим. У нас формирование стереотипов полоролевого поведения, начиная с детства, понимается как “выбор половой роли наиболее соответствующей психофизиологическим особенностям ребёнка и идеалу мужественности (или женственности) микросоциальной среды” (Частная сексопатология, 1983). Словом, сексологи связывают полоролевое поведение с психофизиологическими возможностями индивида, то есть с той врождённой биологической основой, с которой взаимодействуют социальные факторы, воспитание, жизненный опыт. Для сравнения, по Гэрри Ф. Келли (2000): “Гендерная роль – внешнее выражение и демонстрация гендерной идентичности с помощью поведения, одежды и т. п., а также культурно обусловленные характеристики мужских и женских черт. <…> Решающее значение для формирования и закрепления сексуальных установок индивида имеет лишь социальная среда”.

Понятие “гендер” привилось: оно инициировало исследование социальных, культурных, экономических и даже лингвистических аспектов, связанных с полом. С этим спорить не приходится. Но психологи перегнули палку, “выплеснув из ванночки вместе с мыльной пеной и ребёнка” . Они лишь на словах придерживаются так называемой многофакторной модели, призванной объединить концепции, как биологического детерминизма, так и социального конструктивизма . “Представители последнего направления вслед за Дж. Стоккардом и М. Джонсоном считают, что пол биологический, врождённый (хромосомный и гормональный), может лишь помочь определить потенциальное поведение человека; главное же – пол психологический, социальный, на формирование которого оказывают большое влияние классовые, этнические, расовые вариации половых ролей и соответствующие им социальные ожидания общества” (Репина Т. А., 1987). Подобные установки, игнорирующие биологическую природу сексуальной ориентации, приводят к ошибкам и в теории, и на практике.