Владимир Белинский - Страна Моксель или открытие Великороссии

• Название: Страна Моксель или открытие Великороссии
• Автор: Владимир Белинский
• Издательство: Книжный клуб «Посох»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2009
• ISBN: 5-7312-0332-12

В книге изложена история Московского государства за 320 лет: с момента его появления (в 1277 г.) и до конца правления царя Федора Ивановича (1598 г.). Автор подробно рассмотрел вопросы происхождения великорусского этноса, возникновения Москвы и Московского княжества, становления московской ветви династии Рюриковичей, ее взаимоотношений с Золотой Ордой, Крымским и Казанским ханствами. При этом основное внимание автор уделил критике распространенных исторических мифов.

---

И дабы наказать неисполнительного Димитрия, Хан Тохтамыш в 1382 году двинул свои войска на Москву. При том, не трогая ни Тверское, ни Рязанское, ни Владимирское великие княжества.

В той ситуации Князь Московский Димитрий, победитель Куликовского поля, «дал обыкновенного труса». Взял да сбежал с Москвы, бросив на произвол судьбы своих подданных.

Но Н.М. Карамзину никто и никогда бы не позволил вот так запросто написать — струсил! Поэтому, осквернив всех князей — соседей Москвы, Карамзин, лизоблюдствуя, таким образом описывает бегство Димитрия Московского:

«Прошло около года… Вдруг услышали в Москве, что Татары захватили всех наших купцов в земле Болгарской и взяли у них суда для перевоза войска Ханского через Волгу; что Тохтамыш идет на Россию (простим Н.М. Карамзину возвеличение Московии. — В.Б.)… и Великий Князь (уже оказывается совсем не Монарх! — В.Б.), потеряв бодрость духа (не струсил, а всего лишь «потеряв бодрость духа». — В.Б.), вздумал, что лучше обороняться в крепостях, нежели искать гибели в поле. Он удалился (?) в Кострому с супругою и с детьми, желая собрать там более войска и надеясь, что бояре, оставленные им в столице, могут долго противиться неприятелю».[208]

В дальнейшем при опасности будет удирать из Москвы каждый московский князь, вплоть до Ивана Грозного. Трусость у московских Рюриковичей хроническая. А вот то, что Димитрий сбежал в Кострому, «желая собрать там более войска», элементарная ложь. Кострома была глухой, затерянной в лесах глубинкой Московского Улуса. Эту мысль мы вскоре проследим и у Н.М. Карамзина. Не может ведь будущий «помазанник» просто струсить да удрать. Почему и старается «писатель истории» оправдать Димитрия Московского.

Но если Карамзин с лакейской преданностью оправдывает князя, то послушайте, как он клеймит за то же деяние Митрополита. Вот она старая великорусская двойная мера, для своих и для чужих.

«Сам Митрополит Киприан выехал из столицы в Тверь, предпочитая собственную безопасность долгу церковного Пастыря, он был иноплеменник! Волнение продолжалось, народ, оставленный Государем и Митрополитом, тратил время в шумных спорах и не имел доверенности к Боярам».[209]

Глядите, сбежали-то оба и Н.М. Карамзин в последнем предложении признает этот факт. Но с презрением осудив Митрополита Киприана, кстати, не обязанного заниматься войной, (иноплеменник, присланный Константинополем! — В.Б.) оправдал своего великоросса-князя по долгу обязанного возглавить оборону Москвы. Видите — «князь удалился». Он чист и перед Богом и перед совестью! Как ни горько, но у «великороссов» именно таков стандарт. И здесь иного не дано.

Как ты думаешь, уважаемый читатель, кто в 1382 году возглавил оборону Москвы? Оказывается, «…явился достойный Воевода, юный Князь Литовский именем Остей, внук Ольгердов… Умом своим и великодушием, столь сильно действующим в опасности, он восстановил порядок, успокоил сердца, ободрил слабых…»[210]

Появление во главе обороны Москвы Литовского Князя развеяло еще один миф Русской истории — миф о единстве русского князя и «русского народа». Князь был пришлым человеком. И даже в 1382 году он правил всего лишь опираясь на монголо-татарский ярлык. Мог просто сбежать в тяжелую минуту, как Димитрий Донской.

Необходимо, уважаемый читатель, также помнить — Литва, в противоположность Москве, никогда не подчинялась Орде, даже проигрывая отдельные битвы; не платила татаро-монголам дань, как это делали московиты в течение сотен лет. Поэтому, впоследствии, Московия лютой ненавистью ненавидела Литву и Украину, не склонивших своей головы перед Золотой Ордой. Великое Литовское княжество, в которое входили народы Литвы, Украины и Белоруссии, было всегда той занозой, которая напоминала Московии о трехсотлетнем унижении перед татаро-монгольскими пришельцами.

К несчастию, Москва и на этот раз была покорена, уничтожена и сожжена. Юный Литовский князь Остей погиб, защищая Москву. Князь Димитрий, так званый Донской, отсиделся с семьей в далекой лесной глухомани, ожидая в страхе, не разыщет ли его Тохтамыш.

Все же сберегся! И даже святым стал впоследствии.

Такова судьба Москвы 1382 года, спустя два года после Куликовской битвы.

«…Какими словами, — говорят Летописцы, — изобразим тогдашний вид Москвы? Сия многолюдная столица кипела прежде богатством и славою, в один день погибла ее красота, остались только дым, пепел, земля окровавленная, трупы и пустые, обгорелые церкви. Ужасное безмолвие смерти прерывалось одним глухим стоном некоторых страдальцев, иссеченных саблями Татар, но еще не лишенных жизни и чувства».

«Войско Тохтамышево рассыпалось по всему Великому Княжению (А Монархии, оказывается, и в помине нет! — В.Б.). Владимир, Звенигород, Юрьев, Можайск, Дмитров имели участь Москвы».[211]

Но вот на сцене появляется и сам князь Димитрий. Татары-то ушли.

«Тохтамыш оставил наконец Россию (Автор говорит о Московии. — В.Б.)…

С какою скорбию Димитрий и Князь Владимир Андреевич, приехав с своими Боярами в Москву, увидели ее холодное пепелище и сведали все бедствия, претерпенные отечеством, и столь неожидаемые после счастливой Донской битвы!

«Отцы наши, — говорили они, проливая слезы, — не побеждали Татар, но были менее нас злополучны».[212]

Собрать войско Димитрий, как видим, позабыл. Да и не водилось оно в лесной глухомани. Прибыл всего лишь со своими боярами. Где уж здесь до войска, когда по Н.М. Карамзину только в Москве «погребли мертвых» на «300 рублей» — 24 тысячи человек, не считая заживо сгоревших, утонувших, да угнанных Тохтамышем в рабство. По очень осторожным прикидкам все подвергшиеся разорению княжества потеряли в 1382 году около 100 тысяч человек. Величайшие потери по тем далеким временам.

И вот что интересно — татары не простили Мамаю Куликового поражения: он был ими убит. А трус, сбежавший от своих подданных и принесший на свою землю страшное нашествие, со временем был прозван «Донским» и возведен в лик «святаго».

А будущий «святой», князь Димитрий Иванович, как прежде стал выпрашивать у Золотой Орды «ярлык» на московское княжение. Круг замкнулся.

И дабы покончить с этим московским князем, приведу еще такие слова Н.М. Карамзина, подытожившего служение Димитрия Московии:

«Таким образом Летописцы… не ставят ему (князю Димитрию. — В.Б.) в вину, что он дал Тохтамышу разорить Великое Княжение (при позоре это не Русь, не Государство, а всего лишь — «Великое Княжение». Вот так — заумно! — В.Б.)… и тем продлил рабство отечества до времен своего правнука.

Димитрий сделал, кажется, и другую ошибку: имев случай присоединить Рязань и Тверь к Москве, не воспользовался оным…».[213]

Логика великоросса проста до убожества: все можно простить Московскому князю — и гибель сотни тысяч собратьев, и трусость, и предательство, нельзя лишь упускать возможность присоединить к Московии еще один кусок «земли русской». Здесь надобно хватать, не задумываясь.

Уважаемый читатель, прости автору, — я устаю временами разгребать эту историческую грязь и вымыслы. Мне иногда хочется забросить исследования, прикоснуться к чему-то светлому и чистому. И я забрасываю материал на месяцы, обхожу его стороной, дабы не бередить душу. Но в истории великороссов ничего не меняется и поныне. Волны шовинизма и плачь о потерянных «землях русских» вновь и вновь обрушиваются на людей по телевидению, радио, из газет. И автору ничего не остается, как снова брать в руки «писания великороссов» и снова искать правду, отсеивая вымысел и ложь.

После смерти Димитрия, о котором все тот же Н.М. Карамзин сказал: «он не имел знаний, почерпаемых в книгах, но знал Россию и науку правления», на княжение в Москве был посажен Золотой Ордой его сын Василий, правивший с 1389 по 1425 год.

«Димитрий оставил Россию…юный сын его, Василий, отложил до времени мысль (А была ли эта мысль — никому не известно. Великороссам всего лишь так хочется думать. — В.Б.) о независимости и был возведен на престол (Ай, да Карамзин, так и тщится побыстрее заиметь царя и престол! — В.Б.) в Владимире Послом Царским (Золотоордынским — то Царем! — В.Б.), Шахматом».[214]

Читатель не должен думать, что в наследовании княжеского стола, преимущество сразу же было отдано Василию. Нет! Все продавалось и покупалось.

Послушайте, что по этому поводу говорит профессор Н.М. Соловьев:

«Ярлык ханский не утверждал неприкосновенным на столе ни великого, ни удельного князя, только обеспечивал волости (Чувствуешь, читатель, — не Государство Московское, а всего лишь волость Ордынская. — В.Б.) их от татарского нашествия; в своих борьбах князья не обращали внимания на ярлыки: они знали, что всякий, кто свезет больше денег в Орду, получит ярлык преимущественно пред другими и войско на помощь».[215]

Слова Н.М. Соловьева развеяли еще один миф великороссов о якобы сознательном и целенаправленном «собирании земли русской» Московскими князьями еще с незапамятных времен. Это чистой воды вымысел. Шла обычная борьба за чужой кусок земли, за чужой хлеб, за чужое богатство и имущество. И Московия в этом, как мы видим, очень преуспевала, применяя сверхгрязные и унизительные приемы.