Лой Штамм - Придумай меня живым

• Название: Придумай меня живым
• Автор: Лой Штамм
• Жанр: Фэнтези

Любовь, разделенная веками. Он — древний забытый скандинавский Бог, она — ведьма, наполовину принадлежащая миру мертвых.

---

Лой Штамм Придумай меня живым

Сегодня особая ночь — ночь Черного Самайна, одного из четырех главных праздников друидского календаря. В древние времена люди верили, что асы спускаются из Асгарда, мира Богов, в Мидгард, мир людей, по Биврёсту — радужному мосту, охраняемому неусыпным стражем Хеймдаллем. Они бродят ночь среди людей, вспоминая свою прошлую жизнь, а затем возвращаются к себе до следующего года.

Это мой любимый праздник с тех пор, как я почувствовала в себе силу колдовства.

Меня зовут Ирма, мне 22 года, и с детства я мечтала научиться чему-нибудь особенному. В мой семнадцатый Самайн у меня это вышло, и теперь я вижу мертвых не только в Черную Ночь. Но Самайн — ночь особая, я чувствую себя необычайно сильной и безудержно свободной. Я могу видеть вечность в лицах теней. Не всех, правда, можно отличить от живых, некоторые могут принять любой облик, но таких сильных духов единицы, и они обычно злятся, что их кидает не в родную Ирландию или Норвегию, а в то место, на котором их убили. Или в место их захоронения.

Вспоминая же историю их походов, родные места суждено увидеть далеко не каждому.

У меня существует традиция: каждый Самайн я хожу на «свое» кладбище разговаривать с древними. Они любят поговорить, разочаровавшись в окружающем мире, таком незнакомом и чужом, совсем непохожем на их родное время.

На сей раз меня избрала своей собеседницей тихая кроткая девушка, сестра одного древнего ярла, которую продали в рабство в далекую и чужую страну.

Она рассказывала мне о своих родных фьордах, диких кручах и соленой воде. О чистом-чистом голубом небе и изумрудной траве, о пении птиц и шелесте вековых деревьев.

О ласковом и нежном женихе, умелом кузнеце, творившем колдовство железом и огнем. Ее жених погиб одним из первых, когда к их фьорду приплыли собратья-викинги на драккарах с красными щитами.

Она не знала современный русский язык, а я старославянский, и тем более уж ее родной, но для мертвого и видящей время, жизнь и язык — не проблема, и я видела ее глазами душное нутро корабля, везущего ее к чему-то новому, страшному и чужому, туда, где не будет мудрой и родной матери, веселых и кротких сестричек и таких смешных и отважных братишек. Где не будет ничего родного и знакомого, яркого очага, бревенчатых стен и закопченной крыши.

— Добрая ночь, девушка, — услышала я у себя за спиной мужской вкрадчивый голос, — А что это вы делаете на кладбище ночью, да еще в такое время?

Сестра конунга испуганно растворилась. Странно, чего это она? И не вернется ведь, придется год ждать, чтобы дослушать интересную историю ее жизни, да и захочет ли она продолжать…

— Наслаждаюсь тишиной, — грубовато ответила я, делая акцент на последнем слове, ожидая увидеть кладбищенского сторожа, — А вы?

Я обернулась и осеклась: судя по всему, на мое далеко не популярное кладбище занесло гота. Длинные русые волосы, кожаные штаны и плащ, холодное выражение лица. Видимо, принял за готочку. Ну да, современные ведьмы верны старине и с удовольствием поддерживают мистический имидж, и я не исключение.

Он очень красив. Никогда я, наверное, и не встречала такой суровой мужской красоты, от него веет силой и первозданной мощью, так же, как и от моих любимых самайновских призраков, но гораздо сильнее, живее. Зря я так с ним, надо познакомиться.

— Бранвен? — у него расширись в удивлении глаза, — Я так давно не видел тебя… Почему ты здесь?

— А где я должна быть? — глупо спросила я, — Ох, вы меня перепутали с кем-то, меня Ирмой зовут.

— Извините… Вы так похожи… — С видимым сожалением ответил мужчина и, вздохнув, отошел.

В сердце что-то кольнуло, перед глазами закружились черные точки и я пошатнулась. Бранвен…

— Откуда у вас такой красивый кулон? — неожиданно спросила я. У него на шее висела грубовато вырезанная из дерева голова викинга, которая очень заинтересовала меня. В памяти что-то смутно шевельнулось, но затем виски резко кольнуло и наваждение рассеялось.

— Он вам знаком? — прищурился юноша, — Мне знакомая одна подарила его. Это из норвежской мифологии.

— Нда? А кто именно? — Заинтересовалась я. Мифологию кельтов, ирландскую и норвежскую я любила.

— Хеймдалль, страж радужного моста. Не хотите прогуляться?

Прогуляться с ним я очень хотела, особенно когда он взял меня под руку.

— Из Асгарда в Мидгард ведет Радужный мост Биврёст, который Хеймдалль охраняет от йотунов, инеистых великанов, — между тем начал мой спутник, — Он великий страж, ему не нужно спать, он видит все, что пожелает, днем и ночью; слышит за сто километров, как падают листья в лесу, как растет трава или овечья шерсть.

У его пояса висит златой рог Гьяллархорн, звук которого можно будет услышать в любом конце света, он возвестит о начале Рагнарека…

— Когда Локи из Хельхейма приплывет на корабле Нагльфаре, сделанном из ногтей мертвецов, который никогда не пристает к берегу; волк Фенрир проглотит солнце, а войско сынов Муспельхейма проскачет по радужному мосту, который при этом разрушится, — продолжила я. — Я читала обо всем этом, неужели вы в это верите?

— А вы — нет? — Невинно улыбнулся мне юноша, — Говорят, что те, кто имеет подобный кулон, могут пройти однажды по Радужному мосту, и страж пропустит их.

— Зачем кому-то идти живым в Вальхалу? — Удивилась я — о таком я нигде не слышала, — Мертвым мертвое, живым живое…

— Разные ситуации бывают, вдруг кому-нибудь захочется увидеться с возлюбленным или валькирией, — пожал плечами незнакомец, — Или срочно в мир людей надо будет заглянуть.

— Но ведь тени и так в Самайн могут спуститься в Мидгард… — удивилась я.

— Да, но лишь раз в год.

— Получается, чтобы вернуться, ему придется ждать до Темной Ночи?

— Верно. — Кивнул парень.

— А людям? Ой… — Я осеклась. — Но ведь человек совсем не сможет вернуться…

— Возможно, именно поэтому такие кулоны еще можно изредка встретить, — улыбнулся парень, — Ирма, я же так и не представился: меня Инголф зовут.

— Ого, теперь ясно, откуда ты так хорошо знаешь норвежскую мифологию, — присвистнула я, — Ты реконструктор, да? И имя себе взял норвежское из-за этого?

— Почти, — уклончиво ответил Инголф, — О чем тебе еще рассказать, раз уж в мифологии ты разбираешься?

— Не знаю, — пожала я плечами, — Расскажи про то, о чем я слышу в первый раз: зачем людям в Асгард?

— Ну… — задумался мужчина, — Сфотографироваться с Одином?

— Бессмысленно, никто ведь не увидит этот снимок, — фыркнула я. — Кстати, могу я тебя сфотографировать?

— Зачем? — удивился Инголф, — Странное желание.

— Если честно, — призналась я, — Я хочу сфотографировать кулон, очень уж он мне понравился.

— Хорошо, — кивнул юноша. Я щелкнула фотоаппаратом. — Так вот про посещения Асгарда. Представь, что ас или дух спускаются в Мидгард ночью, гуляют там, вернее, здесь, знакомятся с кем-нибудь, а затем уходят. И уносят этого кого-нибудь с собой.

— Зачем? — непонимающе уставилась я на Инголфа. — Живым не место среди мертвых.

— Мертвым это иногда сложно понять. — Вздохнул парень так, словно сам был удачно маскирующимся покойником. — Иногда желание видеть понравившегося живого рядом сильнее здравого смысла.

— Интересно рассуждаешь, — хмыкнула я, уводя парня к выходу с кладбища, — Как думаешь, современные люди еще попадают после смерти в Вальхалу?

— Сложный вопрос, язычников сейчас все меньше и меньше, да и нет больше таких возможностей умереть. Согласись, воин, павший от удара меча, и пилот, который взорвался в истребителе — вроде оба и воители, но какие-то слишком уж разные. — Он удивленно посмотрел на поселок, который начинался сразу после кладбища, и по которому мы шли. — Не хочешь больше по кладбищу гулять?

— Ты всех духов распугал, — шутливо ответила я. На самом деле, я была озадачена, потому что действительно распугал. — Пошли лучше в парк, там сейчас тоже очень красиво. И не так сильно дует.

— Замерзла? — Заботливо спросил Ингольф, — Сейчас холодно, давай, я провожу тебя домой, вдруг простынешь?

Я согласилась, тем более, что до моего дома идти было далеко. …А потом я неожиданно пригласила его к себе на чашечку кофе с ликером, а он не отказался. И губы у него были вкуса ликера, а сам он ванильно-кофейный. Уже под утро, ощущая спиной его грудь, я спокойно заснула в его объятиях. И зря.

Снилось мне Лианозовское кладбище. Я гуляла по нему вечером, на закате, и внезапно увидела целую толпу странно одетых людей. Их одежда была белой или черной, но самая плотная темная ткань казалась покрытой пеплом, словно их обесцветили. По сути, они все выглядели как призраки. Только ли выглядели?

Я попятилась назад и прижалась спиной к склепу, но духи прошли мимо меня, не удостоив и взглядом.