Екатерина Глаголева - Повседневная жизнь королевских мушкетеров

• Название: Повседневная жизнь королевских мушкетеров
• Автор: Екатерина Глаголева
• Жанр: История

Людовик XIII отбирал их среди самых храбрых и проверенных воинов; при Людовике XIV один вид голубых плащей с серебряными крестами наводил ужас на врага. На протяжении двух столетий роты королевских мушкетеров были гордостью французских королей и одним из национальных символов Франции. Но их жизнь состояла не только из сражений. Они делали карьеру, решали финансовые проблемы, дрались на дуэлях, лечились от ран, развлекались, влюблялись, обзаводились семьей… Автор ведет свой увлекательный рассказ о буднях королевских мушкетеров на широком фоне общественно-политической жизни Франции в XVII-XVIII веках.

---

Новые кавалерийские мушкеты были оснащены колесцовым замком; стоили они дорого, поскольку точный механизм следовало изготавливать из качественных материалов. Однако с заводным ключом приходилось повозиться. В начале XVII века колесцовый замок был вытеснен замком оружейника Марена де Бурже, объединившего скользящую крышку полки с огнивом. Этот узел назвали батареей, а сам замок – батарейным, или французским. Кроме того, Бурже сделал спусковой крючок перемещающимся не горизонтально, а вертикально, что облегчило спуск. Этот наиболее совершенный тип кремневого замка просуществовал на огнестрельном оружии более двух с половиной веков, хотя и он не был идеальным: часто давал осечки. Кроме того, мушкет снабдили ложем с уплощенным прикладом, гребнем для опоры щеки и вытянутой шейкой, удобной для охвата рукой. Он тоже получил название французского и приобрел популярность.

Вслед за изобретением колесцового замка пришлось изобрести предохранитель, чтобы оружие не выстрелило случайно. Несчастные случаи не были редкостью: маркиз Данжо в своем дневнике рассказывает, как один мушкетер, «брат шевалье д'Оппеда», был опасно ранен, находясь в строю, своим товарищем, «баловавшимся» с пистолетом.

К 1650 году оружие с фитильным и колесцовым замком было вытеснено кремневыми ружьями. Само французское слово fusil (ружье) происходит от итальянского Jugile (кремень). Ружья заряжали с дула, в большинстве своем они были гладкоствольными, нарезные являли собой исключение из правила. Скорострельность такого оружия, ставшего с 1671 года обязательным для королевских мушкетеров, по-прежнему составляла два-три выстрела в минуту, механизм нередко давал осечку, поэтому в 1717 году личная охрана короля была по-прежнему вооружена мушкетонами.

Термином «мушкет» во Франции еще долго обозначали кавалерийское оружие, не снабженное штыком. Штыки в армии ввел Вобан в 1б47 году, позаимствовав идею у пиренейских крестьян. Это был багинет «пробкового типа», вставлявшийся прямо в дуло ружья: таким образом, стрелять из ружья было уже невозможно. Длина клинка, как и рукояти, составляла 30 сантиметров, в результате общая длина ружья со штыком была около двух метров, не уступая пике, и пехотинец мог обороняться от всадника. Около 1680 года стали изготовлять багинеты с наружной трубкой, не препятствовавшие стрельбе. В результате в 1691 году штыковая атака французов на позиции англичан стала большим сюрпризом для последних, не ожидавших, что наступающие цепи будут еще и стрелять. С XVIII века штыками снабдили также мушкетон и карманный пистолет: штык был несъемный и откидывался благодаря специальной пружине.

В бытность свою губернатором Лилля д'Артаньян заинтересовался изобретением швейцарского капитана Грожана – гранатой, которая взрывалась от удара о землю, а не от подожженного фитиля. Капитан-лейтенант мушкетеров просил военного министра Лувуа принять это изобретение на вооружение и заказать такие гранаты для его подчиненных. Дело закончилось докладной запиской на имя короля, которой, похоже, так и не дали хода.

В 1661 году во Франции не было крупных оружейных мастерских. Лувуа писал: «Мало иметь много солдат. Нужно, чтобы они были хорошо обучены, хорошо одеты и хорошо вооружены». В начале правления Людовика XIV капитаны приобретали оружие непосредственно у ремесленников Парижа, Сент-Этьена, Лиона и т. д. Французские оружейники закупали клинки в Италии, Испании, Германии, а также в крупных центрах военного производства – голландских Маастрихте, Бреде и Утрехте; первенство в производстве огнестрельного оружия удерживал Льеж Естественно, когда Франция оказалась в состоянии войны с этими странами, о закупках не могло быть и речи. Лувуа и министр финансов Кольбер создали французский «военно-промышленный комплекс». В Париже появился Арсенал; огнестрельным оружием французскую армию обеспечивали две мануфактуры: в Шарлевиле и Сент-Этьене. Затем склады и мануфактуры появились в Мобеже и Тюле.

К 1763 году полный комплект вооружения королевского мушкетера состоял из шпаги, штыка в отдельных ножнах, пистолетов и ружья. В Бастилии располагался королевский склад холодного и огнестрельного оружия, которое король закупал для своих полков: его выдавали капитанам для вооружения рот. На таких мушкетах, ружьях, шпагах и саблях стояло клеймо: «Королевский склад».

Если раздобыть себе оружие не составляло проблемы, то с лошадьми дело обстояло иначе. В то время в Западной Европе, в том числе и во Франции, практически не занимались разведением верховых лошадей. Впрочем, лошадей не хватало не только для армии, но и для крестьянских работ. Приходилось отправляться за лошадьми все дальше и дальше и платить за них все дороже и дороже.

В 1бЗб году вся королевская конница составляла 21 тысячу лошадей (против 172 тысяч пехотинцев), но уже к 1678 году это число возросло втрое. В два последних десятилетия правления Людовика XIV Франция только для нужд кавалерии закупила больше 330 тысяч лошадей, потратив на это более ста миллионов ливров. Закупки делались в основном в арабских странах. Одновременно вывоз лошадей из Франции был строжайше запрещен. Воспроизводство лошадей в самой стране велось бесконтрольно, «по воле природы»: жеребца запускали к кобылам и предоставляли ему свободу действий. В результате далеко не все лошади годились для использования в кавалерии.

Мысль о создании государственных конезаводов впервые пришла в голову Генриху IV, однако ему не удалось ее осуществить. Затем, начиная с 1626 года, эта идея постоянно носилась в воздухе, но лишь экономному Кольберу, всеми силами пытавшемуся сократить расходы, удалось в 1665 и 1668 годах «пробить» два постановления королевского совета, положивших начало французским конезаводам. Система была такова: король предоставлял каждому заведению такого рода жеребца-производителя. Людовик XIV сам увлекался коневодством и даже добился кое-каких успехов на своих личных заводах – в Сен-Леже и Шамборе.

Король-Солнце славился своей экстравагантностью и любовью ко всему красивому и необычному Для своей свиты он выписал жеребцов из Испании и скрестил их с нормандскими кобылами, чтобы получить грациозных животных, изящно поднимающих ноги во время упражнений выездки. При Версале были основаны Школа верховой езды и государственный конезавод. Когда дело наладилось, в королевских конюшнях насчитывалось до 600 лошадей – «низкорослых, но крепких, со стальными бабками, с густой гривой, развевающейся на ветру, с ясным и живым взглядом, маленькими подвижными ушами, неутомимых под седлом, ласковых, привязчивых, безошибочно находящих дорогу в конюшню».

Правда, о породах лошадей и селекции речи еще не шло. Маркиз де Бранка, ставший маршалом Франции в 1740 году, делил лошадей на «красивых» – способных ходить в упряжке или под кавалерийским седлом – и всех остальных. Разведением лошадей славились Нормандия и Франш-Конте: в Мэше была одна из крупнейших конских ярмарок, а в Безансоне – знаменитая академия верховой езды, пользовавшаяся популярностью среди европейской аристократии.

Заповедью кавалериста было: «Каков конь – таков и всадник». Однако Франция не могла похвастаться хорошими лошадьми. В 1781 году барон де Боган утверждал, что французский конь «труслив, вял и безобразен». Таких поставляли в армию, а военачальники и знать раздобывали себе «штучный товар» за большие деньги.

«Дорогая матушка, – писал домой шестнадцатилетний Жозеф де Монтескью, – я с нетерпением ожидаю прибытия коня, надежду на получение которого вы во мне пробудили, ибо нет ни одного достойного человека, который не имел бы коня». Королевскому мушкетеру требовался конь определенной масти – серый, белый или вороной, что усложняло задачу. Д'Артаньян продал нескольких собственных коней своему кузену Пьеру д'Артаньяну (Монтескью), а тот уступил затем одного из них кузену Жозефу за 40 луидоров.

Для коня надо было еще раздобыть сбрую. В 1788 году одно только кавалерийское седло стоило около 70 ливров; надо полагать, ранее цены были несколько ниже. Все французские кавалеристы должны были пользоваться «королевскими» седлами (за исключением гусар, использовавших «венгерские»), которые, как и прочая сбруя, должны были быть изготовлены из черной кожи.

Конь требовался мушкетеру не только для парадов и сражений, но и для выполнения особых поручений. В XVII веке почтовая служба, учрежденная еще в XV столетии, находилась в плачевном состоянии, изрядно пострадав от религиозных и междоусобных войн. Конюшни при почтовых станциях были разграблены рейтарами и наемниками, и даже после воцарения мира порядок удалось навести не сразу, а только после деклараций 1681 и 1692 годов, подписанных Людовиком XIV. Кроме того, дороги во французском королевстве находились в ужасном состоянии. В карете или дилижансе путешественникам удавалось покрыть за день не более 30 километров, и это притом что почтовые станции отстояли друг от друга всего на два лье (восемь километров). Только в окрестностях Парижа, где уделяли больше внимания ремонту дорог, можно было проехать за день 75-80 километров. В середине XVIII века за дороги взялись как следует, обязав крестьян отработать определенное количество дней на их строительстве и ремонте. Страна покрылась сетью дорог, связавших самые крупные города, однако основными транспортными артериями по-прежнему оставались реки. Поездка из Парижа в Бордо занимала восемь дней, поскольку из Блая до пункта назначения добирались водным путем. Мушкетерам «с особым предписанием» нужно было спешить – и они путешествовали верхом. Лошадь, пущенная рысью, развивает среднюю скорость в 10-11 километров в час, галопом – 16-18 километров в час; почтовый же дилижанс в XVIII веке даже по самой хорошей дороге тащился со скоростью 12 километров в час.