Анатолий Гончар - Судьба. На острие меча

• Название: Судьба. На острие меча
• Автор: Анатолий Гончар
• Жанр: Фэнтези

Что делать хрупкой девушке, если государство, столь любимое ею, находится на грани страшной войны? Рыдать и прятаться за чужие спины? Ну уж нет, это не про нас! Храбрая воительница Ее величества Амель Амертон, считая, что лучшая защита — это нападение, отправляется в чужую страну, чтобы предотвратить войну. Ей предстоит сразиться с самыми разнообразными противниками: жестокими каргаритами и ватаганами, кровожадными обруками и скворхами, беспощадными шлотами и жаберами… Героиня поймет, что такое предательство и дружба, ненависть и настоящая любовь. Но сможет ли она совершить предначертанное судьбой?

---

— Вексель, — он повернул голову, — расскажи о Колумвирате.

Он несколько раз провел ладонью по бороде:

— Девочка, ты что ни разу о нем не слышала?

Я мотнула головой. Слышала, но все то лишь какие-то обрывки фраз; истории, больше похожие на зловещие сказки; слухи, не стоившие и ломанного гроша, а хотелось чего-то внятного и вразумительного.

— Что ж, я сам знаю немного. После того, как Островная Империя ушла в небытие, а Чёрный маг был повержен, на территории Прибрежного Царства началась гражданская война. Как я уже говорил, от всего населения страны осталась лишь ничтожная часть, но и им было мало не выжженных огнем земель. После нескольких кровопролитных битв, их лидеры поняли, что победителей не будет, и на поля сражений выехали воины с белыми знаменами. Объявленное перемирие незаметно перешло в длительный хотя и не совсем дружественный мир. Прибрежное Царство разделилось на четыре равных государства, — сказав это, Вексель повернул голову в мою сторону и с нескрываемой издевкой спросил, — знаешь какие?

— Вилингория, Салодор, Нубия и Эскалиор, который в свою очередь распался на Рустанию и Камерлин — не подав вида, что оскорбилась, ответила я.

Толстяк улыбнулся:

— Вот видите, даже в глухой деревне знают историю!

Окружавшие меня мужчины расхохотались. Я вымученно улыбнулась.

— Ну, так вот, — продолжил рассказ Вексель, — не смотря на то, что страна распалась, ходили слухи, что истинные правители остались прежними. Ну-ка, догадайся, кто же они?! — он бесцеремонно толкнул меня в плечо.

— Колумвират, — опередил меня Мейхель и продолжил за толстяка, — орден магов, тайпрамиров, которые не служат ни одной из стихий, но могут управлять ими. Всеми, кроме одной, последней.

— Стихий всего семь, — перебил его Ильдарас, — Первая из них — Земля. Заклинания Земли сильны и могущественны, но в то же время неудобны, слова в заклинаниях соединены неуклюже и трудно запоминаются. Их почти не возможно применить в бою.

Вторая стихия — Воздух. Самая легкая стихия. Заклинания хороши и легки в исполнении, но они ненадежны в деле — слишком слабы, чтобы противостоять чужой силе.

Третья, Вода — стихия самая сложная в управлении. Заклинания мощны, но могут легко выйти из-под контроля.

Четвёртая — Огонь. Стихия сильная, но слишком опасная, несущая смерть взывающему к ней, если тот оказывается слишком слаб.

Пятая — Жизнь. Самая безобидная и полезная стихия. Исцеление болезней, ран — это все по части Жизни.

Шестая стихия — Смерть. Стихия разрушения, требующая от мага кровавой дани. Ею пользуются только отчаявшиеся, потерявшие всё и продавшие свою душу маги. Но я не знаю, существуют ли сейчас чародеи Тьмы. Хотя существуют легенды о слепой сущности…

— Брось, Ильдарас, — Мейхель махнул рукой, будто отгоняя сказанные магом слова, — не морочь людям головы. Слухи о неком старце, будто бы наущающим людей на путь тьмы, всего лишь слухи и ничего более.

— Но… — Ильдарас хотел возразить, но передумал, — пожалуй, ты прав. Итак, последняя, седьмая стихия — Знание. Самая могущественная и самая сложная. Многие брались за ее изучение, но так и не смогли её постигнуть и переходили на Воду или Огонь…

Он замолчал. У меня возникло странное ощущение недосказанности, но думать об этом не было времени — повествование продолжил Мейхель:

— Тапрамиры научились соединять стихии вместе. И, по преданию, за это им была подарена власть над миром, — рассказчик покосился на мага, словно требуя от него подтверждения, но тот только хмыкнул. — А ещё говорят, будто с тех времён и до ныне миром правит Колумвират и его слуги.

Последние слова Мейхеля настолько развеселили Векселя, что тот расхохотался.

— Почему ты смеешься? — Ильлия выглядел озадаченным, хотя и старался придать своему лицу суровое выражение.

— Думаешь, его больше не существует? — вторя брату, Мардлоф сурово нахмурил брови.

— Ответ очевиден, — лицо Векселя вновь было серьёзным.

— ??? — непонимание застыло на лице Браузеров.

— Дело в том, что маги тоже смертны, — сжалившийся над братьями Ильдарас встал с бревна и подошел к раскинутым на земле сумкам, — и тапрамиры — не исключение. Эта история случилась более полутысячи лет назад. Никто из них не мог прожить столь долго.

— Почему вы так уверены? — вполголоса спросила я.

Ильдарас улыбнулся:

— Девочка моя, если бы сейчас Колумвират существовал, об этом бы знали все. Ну маги так точно. К тому же лет пятьдесят назад в Королевской библиотеке были найдены свитки, в которых упоминалось, что данный орден по каким-то непонятным причинам самораспустился.

— А если через несколько лет маги решили восстановить орден?

Мне все же стало как-то не по себе. Все эти тайные правители, вершители судеб, таинственные владыки сидели у меня в печёнках с раннего детства. Я ещё помнила разговоры и перешёптывания отца с матерью. И помнила сны, чёрные сны — бесконечно преследующая меня картина: хрупкий, немощный на вид старик, восседающий на огромном уродливом шлоте, летящем над бескрайней выжженной пустыней. Но не эта пустыня, не этот летящий в серой тьме шлот заставлял моё сердце сжиматься от всепоглощающего страха, а хрупкий, измождённый временем старикашка, точнее даже не он сам, а тусклый, всёпроникающий взгляд. Взгляд его слепых глаз…

— Свитки датировались 511 годом. Если бы позже тайпрамиры все-таки решили вернуться к прошлому, им бы понадобились помощники. Тоже маги. И тогда бы многие из нас получили приглашения, — с лица Ильдараса не сползала улыбка.

Но мое воображение не желало униматься:

— А если свитки были всего лишь отвлекающим маневром, чтобы люди не знали, что ими кто-то управляет?

— Авель, хватит фантазировать. Магам куда виднее, чем простой пастушке или даже опытному воину. Ложись спать, — единственный откликнувшийся на мой вопрос Терм затушил костер, давая понять, что дискуссия окончена.

* * *

Утром следующего дня мы снова двинулись в путь. Стараясь не запалить коней, но и не останавливаясь, ехали до середины дня, но лес всё не никак желал заканчиваться. Что ж, я была даже «за» — мне вообще нравился запах свежей, еще не успевшей отдать ночную прохладу хвои, легкое неспешное покачивание ветвей под вздохами изредка набегающего ветерка, чириканье птичек… Кстати, а где птички? Странно, но их нигде не было, ну и бог с ними, всё одно хорошо. Жаль, но похоже остальные члены отряда моего мнения не разделяли. Угрюмо-сосредоточенный Терм всё время что-то бубнил, двое из братьев Браузеров, удручённо повесив головы, хлюпали носами, у третьего, Нелофа, вообще началась аллергия, и лес то и дело оглашался громкими чихами, и даже вечно неунывающий Мейхель был чем-то недоволен. Вот такой ворчаще-чихающей компанией мы продолжали поход, который когда-нибудь обязательно должен будет войти в анналы истории… Или отчёт о нём затеряется на пыльных полках?

Я, задумавшись о чём-то своём, почти не обращала внимания на состояние моих спутников, но, увы, не у всех людей такие же крепкие нервы. Первым не выдержал, а точнее сообразил, что с нашими спутниками происходит что-то неправильное, продравший глаза после сладкого подрёмывания в седле Ильдарас.

— Магия! — воскликнул он, и я словно открыла глаза. Тончайшие, почти неуловимые нити чужеродной воли будто легкие паутинки тянулись из глубины леса, окутывая людей, незаметными, тонкими щупальцами проникали в их сознание, вызывая недовольство и злость. Осознав все это, я представила, что будет дальше — раздражение Тёрма выльется на одном из братьев Браузеров, придирки быстро перерастут в оскорбления, а там сталь станет искать свою жертву. Остальные присоединяться к схватке, и вскоре на багровой от крови земле будут лежать трупы и истекающие кровью раненые. А невидимому, находящемуся где-то в глубине леса монстру останется только придти и забрать свою законную добычу. Видимо о чем-то подобном подумал и Ильдарас, ибо сначала он накричал, сопровождая крик магическими пассами, на Терма, отчего тот с оскорбленным видом переехал в конец каравана; затем, по-прежнему громко ругаясь, зачаровал Нелофа и его братьев. Отчего двое старших сразу же уснули, а младший недоверчиво ощупал переносицу и, засветившись от счастья, с весёлой песней умчался в авангард каравана. И вот наступила очередь Мейхеля.

— Стой, — маг вытянул вперёд руку, и я почувствовала мощную волну магической энергии, ударившей в полуразвернувшийся корпус Мейхеля. Искажённое злобой лицо скуксилось, но в следующее мгновение в его чертах отчётливо проступила растерянность, рука, державшая рукоять меча, разжалась, и наполовину вытащенный клинок с лёгким щелчком возвратился в ножны. Наш главный балагур несколько раз непонимающе моргнул и, отвернувшись, как ни в чём не бывало продолжил путь. Ильдарас, бросив на меня и ехавшего за мной Векселя мимолётный взгляд, поскакал вдоль каравана, беспрестанно делая какие-то едва уловимые пассы и время от времени выкрикивая короткие заклинания. Когда же он возвратился, его лицо выглядело слегка усталым, на лбу появились капельки пота, но на губах играла довольная улыбка. Не удостоив меня даже взглядом, маг проскакал в хвост каравана. Когда стук копыт его лошади затерялся среди десятков других, я, привстав в стременах, прислушалась к своим ощущениям. Чужеродная магия исчезла, лишь где-то на краю восприятия всё ещё оставались её отголоски — всполохи причудливо переплетённой ненависти и бессилия. Что ж, кажется я могла успокоиться и вновь погрузиться в свои неспешные раздумья, но, увы, благостное состояние души исчезло, хорошее настроение тоже. Нужно ли добавлять, что после этой магической паутины, о скором привале пришлось забыть. Не сговариваясь, мы двигались до тех пор, пока солнце, и без того едва пробивавшее густые ветви деревьев, окончательно склонилось к горизонту.