К барьеру! (запрещенная Дуэль) - К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №13 от 30.03.2010

• Название: К Барьеру! (запрещённая Дуэль) №13 от 30.03.2010
• Автор: К барьеру! (запрещенная Дуэль)
• Жанр: Политика
• Год: 2010

«Дуэ́ль» — еженедельная российская газета (8 полос формата А2 в двух цветах), выходившая с 1996 по 19 мая 2009 года. Позиционировала себя как «Газета борьбы общественных идей — для тех, кто любит думать». Фактически была печатным органом общероссийских общественно-политических движений «Армия Воли Народа» (и.о. лидера Ю. И. Мухин).

Частые авторы: Ю. И. Мухин, В. С. Бушин, С.Г.Кара-Мурза. Публиковались также работы Максима Калашникова (В. А. Кучеренко), С. Г. Кара-Мурзы, А. П. Паршева, Д. Ю. Пучкова и др. Художник — Р. А. Еркимбаев

Первый номер газеты вышел 9 февраля 1996 года. До этой даты коллектив редакции выпускал газету «Аль-Кодс» (учредитель — Шаабан Хафез Шаабан). Главную цель новой газеты издатели газеты изложили в программной статье «Учимся Думать»[1].

В 2007 году Замоскворецкий районный суд города Москвы принял незаконное решение [2] об отзыве свидетельства о регистрации газеты. Решение вступило в силу в мае 2009 года, печать газеты прекращена. Коллектив редакции, не пропустив ни одного номера, продолжил выпуск новой газеты «К барьеру!», продолжающей традиции закрытой газеты «Дуэль».

[1] См.Статью «Учимся Думать» http://www.duel.ru/199601/?1_1_1

[2] Кремлевский режим и лобби одного маленького государства в России руками лоббистов этого маленького государства в судах России ..." http://www.kbarieru.info/200901/?01_1_1

---

Судья Пантелеева не дремлет: «Уважаемые присяжные, оставьте без внимания показания Карватко о том, куда его привозили сотрудники следственных органов. Вопрос я снимаю. Свидетель не давал показаний, что ему известно место взрыва».

Квачков: «Видели ли Вы аккумуляторную батарею в других местах, кроме моей дачи?»

Карватко: «Мне фотографию показывали…».

Судья начеку: «Вопрос снимается как не исследованный в судебном заседании».

Квачков: «Вас похищали в ходе следственных действий?».

Карватко: «Да».

Судья: «Вопрос снимается как не исследованный в судебном заседании».

Квачков: «Вам подкидывали наркотики?».

Карватко: «Да».

Судья: «Вопрос снимается как не исследованный в судебном заседании».

Квачков: «Вашей жене подкидывали патроны?»

Карватко: «Да».

Судья: «Вопрос снимается как не исследованный в судебном заседании». Немного подумав, добавляет: «Мы можем сейчас заявлять и спрашивать: «Был ли Квачков на Луне?». Но мы не можем исследовать этого вопроса в судебном заседании. Прошу присяжных заседателей оставить без внимания вопросы подсудимого и ответы свидетеля».

Найденов: «На участке поселка «Зеленая роща» в доме Квачкова вы видели оружие, взрывчатые вещества, средства наблюдения, боеприпасы?»

Карватко: «Нет, ничего подобного не видел».

Найденов: «Расскажите про зеленые ворота промзоны, про которые вы говорили».

Карватко: «Из поселка Жаворонки можно выехать по дороге на станцию, а параллельно идет дорога, которая ведет к промзоне. Там тупик и зеленые ворота в тупике. Они находятся в противоположной стороне от имения Чубайса, то есть от зоны бывших детских садиков РАО «ЕЭС».

Найденов: «Сотрудники следственных органов именно эти ворота представляли как ворота имения Чубайса?».

Судья торопливо снимает вопрос.

Найденов: «Вы в Твери когда-нибудь были?».

Судья не медлит с запретом вопроса.

Найденов: «Ну, а в Питере или на Луне Вы были когда-нибудь?»

Судья не снимает привычно вопрос, а возмущённо выговаривает Найденову: «Что это за вопрос? Подобное поведение в суде недопустимо! Вы нарушаете закон!».

Найденов: «А Вы, Ваша честь, нарушаете нашу линию защиты!».

Котеночкина, адвокат Найденова, пытается выправить линию защиты, поврежденную судьей: «Сколько раз и где Вы видели аккумуляторную батарею?»

Судья и рта не даёт открыть Карватко: «Я снимаю вопрос, так как догадываюсь, для чего Вы его задаете».

Прокурор подсказывает судье: «Свидетель говорил, что видел аккумулятор дважды – 14 и 16 марта».

Карватко: «Я такого не говорил! Прокурор искажает мои показания!».

Котеночкина тихо, но язвительно: «Если адвокатам запрещается задавать уточняющие вопросы, так и скажите, Ваша честь. Мы не будем их задавать».

Судья: «Прошу оставить без внимания заявление адвоката Котеночкиной».

Закалюжный, адвокат Яшина: «В законе нет положения о запрете повторяющихся вопросов».

Судья: «Прошу оставить без внимания заявление адвоката Закалюжного».

Уникальный допрос. Прокурор явно пытается поймать на неточностях, уличить в противоречиях главного своего свидетеля, но при всех попытках сделать это рассказ Карватко на суде об особенностях национального ремонта дачи всё равно не имеет ничего общего с заявленным в обвинительном заключении, что Карватко И.П. являлся свидетелем тщательной подготовки членов организованной преступной группы к посягательству на жизнь государственного и общественного деятеля Чубайса А.Б. Защита пытается дать возможность Карватко хоть слово молвить о шантаже и угрозах, которым он подвергался со стороны следственных органов, но всё это намертво глушит судья, которая зорко сторожит подобные вылазки защиты.

В конце-концов, убедившись, что от прокурора с чубайсовскими адвокатами толку мало, судья Пантелеева сама учиняет допрос свидетелю.

Судья: «14 марта при заезде домой по пути на дачу брал ли Найденов какие-либо вещи?»

Карватко вежливо напоминает: «Про инструменты я уже говорил».

Судья победоносно: «Про инструменты Вы не говорили!».

Гул возмущения в зале. Карватко: «Я говорил. У Найденова был вольтметр или амперметр, я не знаю, и белый пакет с плоскогубцами и другим инструментом».

Судья: «14 числа на даче находились вещи, необходимые для проводки?»

Карватко: «Что находилось на даче в бытовых помещениях, я не знаю».

Судья: «Было ли Вам известно, имеет ли Найденов навыки по устройству электросети?»

Карватко: «Я привозил его раньше в Люберецкий район на его дачу, где он делал разветвление».

Со специальности Найденова судья переключилась на его здоровье: «14 марта в пути следования с дачи Квачкова до дома Найденова он жаловался на боль в руке?».

Карватко: «Нет, он терпеливый».

Судья укоризненно: «Почему Вы не предложили довезти его до больницы?»

Карватко не принимает упрека: «Если бы попросил - довез бы».

Судья не соглашается: «Машина Ваша, Вы управляете, Вам и решать – везти его в больницу или не везти».

Карватко удивляется человеколюбию судьи: «Он взрослый человек, в Москве живет, знает, где какие больницы находятся. И вообще о том, что у него серьезное повреждение, я узнал 16 числа».

Судья: «Что это было – вывих, растяжение, трещина – что?».

Карватко: «Он мне показал руку 16-го и пояснил, что упал на локоть – то ли сломал, то ли ушиб».

Судья не сходит с моральной плоскости: «Я спрашиваю относительно Вас: почему Вы не предложили ему медицинскую помощь?».

Карватко: «Ваша честь, я не доктор, и он был в одежде, а не по пояс голый, чтобы я увидел повреждение его руки».

Судья: «Я Вас не о том спрашиваю!».

Карватко: «А о чем!? Почему я не сделал ему медицинское заключение?».

Судья смотрит на свидетеля с сожалением и меняет медицинский курс: «Проводка для дома покупалась или нет?».

Карватко: «Сумок и пакетов было много».

Судья: «Назовите те вещи, которые предназначались для электропроводки?»

Карватко: «Я же сказал, что не знаю. Правильно я понял, что после этих покупок я должен был проверить, что у них в пакетах?».

В этот момент судье передают вопросы присяжных к главному свидетелю обвинения. Судья читает вопросы присяжных про себя, молча откладывает их в сторону. Не оглашает! Подсудимые в лучшем положении, чем присяжные, их вопросы косяком снимает судья, но они хотя бы звучат. Но даже этого лишены присяжные заседатели, наши народные судьи.

Миронов пытается дать шанс свидетелю говорить: «Вы связывались с Яшиным после 21 марта?».

Карватко: «Нет, 21 марта я был задержан…».

Судья снимает и этот вопрос, призывает присяжных забыть, что сказал свидетель и закрывает судебное заседание.

«У меня была цель – дожить до суда» Заседание двадцатое

В судопроизводстве есть понятие – недопустимое доказательство, то есть доказательство преступления, добытое следователями с нарушением закона. По сути дела такое доказательство никаким доказательством являться не может, ибо его добыча непременно сопряжена с ложью, фальсификацией, обманом, подтасовкой фактов. И закон вменяет судье зорко следить, чтобы ни одно недопустимое доказательство не вплелось в ткань обвинения подсудимых, дабы не пострадали от беззакония невиновные. Перед очами судьи между обвинением и защитой всякий раз разворачивается жесточайшая схватка за недопустимые доказательства, которые защита пытается отринуть, а обвинение сохранить, чтобы не рассыпалось все дело.

В процессе о покушении на Чубайса, где последние три заседания присяжные заседатели непрерывно слушали показания свидетеля Игоря Карватко, настал черед появления тех самых недопустимых доказательств, из-за которых Карватко и был назначен в главные свидетели обвинения.

Прокурор, вступив в очередное заседание, просил судью огласить показания свидетеля Карватко, данные им на следствии в 2005 году. Встречь прокурору адвокат Яшина Закалюжный просил судью признать эти доказательства недопустимыми, а чтобы решение суда было обоснованным, Закалюжный предложил без присяжных допросить Карватко о том, как эти самые показания были получены от него на следствии.

Судья, нехотя повинуясь обязательной судебной процедуре, поставила вопрос на обсуждение. Мнения защиты и обвинения, разумеется, тут же разошлись.

Квачков: «Наступил критический момент в суде. Прокуратурой заявлено ходатайство об оглашении сведений, полученных от похищенного человека, которому подбросили наркотики, а его жене - боеприпасы. И если подобное доказательство не рассматривается судом как преступное, то что есть наш российский суд?».

Судья усмотрела в речи Квачкова лишь банальное сведение счетов с прокуратурой и взяла последнюю под защиту: «Суд предупреждает Вас о недопустимости некорректного отношения к стороне обвинения».