Алексей Яковлев - «Прощание славянки»

• Название: «Прощание славянки»
• Автор: Алексей Яковлев
• Издательство: «Издательский Дом „Нева"»
• Жанр: Триллер
• Год: 2000
• ISBN: 5-7654-0814-Х

Во время недавнего пушкинского юбилея в Питере происходит целая серия загадочных убийств. Как выясняет герой романа, конспиролог Слава Пименов, борьба идет за бумаги, когда-то принадлежавшие А. С. Пушкину. В старинных масонских документах, которые поэт называл «Философическими таблицами», на много лет вперед рассчитана судьба России, предсказаны смуты, цареубийства и революции. Слава считает, что из-за этих бумаг и был убит на дуэли Пушкин.

«Философические таблицы» не потеряли своего значения и сегодня.

Перед пушкинским юбилеем в один день в городе обнаружены сразу четыре трупа…

---

Я не заметил, как уснул…

Я снова стоял в толпе на огромной площади. Мелкий холодный дождь стекал с моего лица. А из-за туч пробивался солнечный луч. Он освещал только высокую фигуру в белом хитоне с капюшоном, накинутым на голову. Фигура стояла высоко над толпой, на площадке перед экраном. На таймере замерли зеленые цифры «2033»…

Красавец в черном смокинге, раскинув для братских объятий руки, подходил к белой фигуре все ближе…

Толпа замерла.

Красавец остановился, не дойдя шага. Человек в белом откинул капюшон… Белокурый красавец отступил на шаг…

Все увидели, что перед ним стоит высокая седая женщина. Она сказала ему тихо, но услышала ее вся толпа:

— Вы убили моего сына.

Толпа ахнула. И она повернулась к толпе.

— Вы убили его. И не покаялись.

Толпа стояла, оглушенная ее словами, завороженная блеском ее глаз. Она откинула с лица прядь седых волос и вскинула руку, как на старом плакате:

— Он долго ждал. Пришло время. Он идет!

Она показала смуглой рукой в небо. И толпа запрокинула головы. В небе рос на глазах огненный шар. Он приближался к земле под музыку Глиэра о «великом городе»…

Я понял вдруг, что под эту музыку приходит из Москвы «Красная стрела». Я вздрогнул. И проснулся.

20 «Прощание славянки»

Я увидел ее издали в колыхающейся разноцветной толпе пассажиров «стрелы». Одета она была как в первый раз, в светлой курточке, с черной торбочкой за плечами. Я махнул ей рукой, но она не заметила. Сурово и сосредоточенно шагала в хмурой, невыспавшейся толпе. Кричать не было смысла. Хриплым, утренним голосом громогласно, на весь перрон, дикторша объявляла об их прибытии. Я пошел навстречу сквозь толпу. Она меня не узнала и прошла мимо. Я догнал ее и спросил сзади:

— Девушка, вам носильщик не нужен?

— Мерси, — сказала она, не поворачивая головы.

Я опять догнал ее и шагал сзади, глядя на ее упрямый, мальчишеский затылок. Не выдержал и шепнул ей в ухо:

— Лямур-тужур.

Она остановилась. И я остановился. Она смотрела на меня удивленно и горько. Смотрела и молчала. Вот уж чего я не ожидал, так этого печально-удивленного взгляда. И я повторил:

— Лямур-тужур, Натали.

Она даже не улыбнулась. Она спросила:

— Это все, что ты знаешь по-французски? Да?

— Я знаю еще «бистро», — похвастался я.

Она опять не улыбнулась.

— Почему ты здесь, Слава?

— Я встречаю тебя.

— А откуда ты знаешь, что я приеду сегодня?

— Мне сказала Людмила.

Она понимающе кивнула.

— Ты опять говорил с ней «по делу»?

Меня толкали в спину, я прикрывал ее спиной от толпы. И я сказал:

— Давай отойдем куда-нибудь.

Я вытащил ее из толпы к горячему тепловозу.

— Почему ты удивилась, что я тебя встречаю?

Она посмотрела на меня перламутровыми глазами.

— Потому, что этого никто не знал. Даже я. Да?

— А мне Людмила сказала, — растерянно повторил я. — Еще вчера сказала.

— О-о, — сказала она, — Людмила очень проницательная женщина. Она знает то, чего никто не знает. Да?

Я ничего не понимал.

— Что происходит, Натали? Объясни.

Она пожала плечами.

— Меня выслали из Москвы… Да?

— Ко мне? — засмеялся я. — Это они здорово придумали!

— Не к тебе, — сказала она. — Меня выслали домой. В Париж. Да?

— Из Москвы в Париж через Питер?! — не поверил я.

— У меня здесь вещи, — объяснила она. — Сегодня я улетаю. В Париж. Да?

— Зачем?! — ужаснулся я. — Почему тебя высылают? За что?!

— За связь с тобой, — сказала она.

— А у нас была связь?

Она молчала. Толпа прошла. Перрон опустел. Тепловоз свистнул и дернулся назад: отгонять состав на запасной путь.

— Натали, — сказал я. — Если ты не расскажешь, в чем дело, я сейчас под паровоз брошусь! Как Анна Каренина! — и я шагнул к горячей громадине.

Она схватила меня за руку и повела, как маленького, в здание вокзала. Мы сидели в пустом грязном вокзальном кафе и пили кислый, как бочковой квас, кофе. Я ждал. И она сказала:

— Слава, ты считаешь, что я сделала тебя своим агентом. Да?

— Извини, — сказал я. — Прости дурака, Натали!

Она кивнула.

— А профессор решил, что это ты сделал меня своей… Мата Хари… Да?

— Кем-кем? — не понял я.

Она вздохнула.

— Профессор считает, что ты р-р-разведчик. Да? Офицер-р жене-р-раля Багирова. Да?

Мне стало очень обидно.

— И ты поверила?

— Нет, — твердо заявила она. — Но сегодня ты меня встретил…

— Ты не рада?

— То, что я приезжаю, никто не знaл…

— Мне Людмила сказала, — тупо повторил я.

Она пристально посмотрела на меня перламутровыми глазами:

— Я подумала… я решила, что ты ее агент. Да?

— Чей? — не понял я. — Людмилин?!

— Ты с ней часто разговариваешь «по делу». Да?

Я рассмеялся.

— Ты думаешь, она шпион?! Она просто… просто женщина. И все!

Она растерянно посмотрела на меня.

— Я уже ничего не знаю. Да? У вас я совсем потер-р-ряла голову. Но то, что ты разведчик, профессору сказала она! Людмила его предупредила серьезно. Да? Здесь, на вокзале, когда мы уезжали. Да?

Вот это уже было несмешно. Когда они уезжали, я в качестве «подсадной утки» находился в камере Коли Колыванова. Генерал Багиров считал, что я ими завербован. И Людмила тут же предупредила об этом мьсе Леона… Здесь было над чем подумать, но думать об этом рядом с Натали не хотелось. Да и времени у нас не было. До ее отъезда я должен был успеть очень много. Все успеть!

— Натали, — спросил я. — Ты в Бога веришь?

Она подумала и упрямо кивнула.

— Да.

Я оглянулся по сторонам и начал расстегивать рубашку. Она испуганно смотрела на меня. Я достал из-под майки серебряный крестик и показал ей.

— Богом клянусь, что я люблю тебя. Веришь?

Она серьезно смотрела на меня, опершись подбородком на ладонь. Долго смотрела, а потом сказала:

— Слава, я тоже Богом клянусь. Да?

По солнечной стороне Невского пешком мы шли в ее отель. Мы больше не говорили. Мы молча решили, что все было сказано. Меня пробирала дрожь. Я не мог дождаться, пока мы придем в «Европу», пока мы останемся в ее номере одни. Мы шли по людной солнечной стороне Невского и проклинали людей за то, что их так много. Суровые и сосредоточенные, мы пришли в отель, и Натали пошла к портье брать от номера ключ. Я даже отвернулся. Я не мог уже видеть ее одетой…

Она подошла ко мне и виновато улыбнулась.

— Слава, мне не дают ключа. Да?

— Почему?! — взревел я.

— Меня уже выписали, Слава. Мой чемодан в камере хранения. Да?

— Они не имеют права! — бушевал я. — Сейчас я разберусь!

Она засмеялась.

— Зачем? Идем к тебе домой. Тут недалеко. Да?

Я осекся. Ко мне идти было нельзя. Я же отдал ключ Константину. Шел только десятый час утра. Константин мог еще не управиться…

Она взяла меня за руку.

— Идем… Или у тебя дома опять Людмила? Да?

Я побледнел.

— Вот так шутить не надо!

— Мне больно, — сказала она и выдернула из моей руки свою.

— Извини, — сказал я, — мне нужно позвонить.

Я подошел к автомату. Слава Богу, я надел рабочий «прикид». Телефонная карточка была на месте, она мне полагалась по работе в фирме «Арк-Ан». Я набрал номер офиса «Возрождение». Ответила Алина:

— Константина Николаевича сегодня не будет.

— А где он? — растерялся я.

— Он в командировке, — ответила Алина и повесила трубку.

Я подошел к Натали и сказал бодро:

— Натали, нам надо немного подождать…

Она улыбнулась.

— Не сразу. Да?

— Вот-вот,— засмеялся я.— Идем пока погуляем.

— Нет, — сказала она.— Мы идем не гулять. Мы идем в наше консульство. У портье лежит для меня записка. В консульстве мне вручат авиабилет. Да?

— Так это же на Мойке, — обрадовался я. — Рядом со мной!

Я решил, что Константин не может меня подвести. Он придет в офис. Обязательно. Я хотел идти через Михайловский сад и повернул из отеля налево, но она сказала:

— Нет. Идем по Невскому. Я хочу попрощаться с Петербургом. Да?

— Зачем прощаться? — удивился я. — Это теперь твой город. Навсегда.

И я широким жестом подарил ей Гостиный двор, портик Руска и башню Думы.

Она засмеялась и благодарно прижалась к моему плечу. Опять мы шли по солнечной стороне к Дому книги.

— Слава, ты оказался прав, — вдруг сказала Натали. — Она баба-яга!

— Кто? — насторожился я. — Людмила?

— Наталья Николаевна Гончар-р-рова, — сказала Натали.

Это было чересчур круто, и я заступился за жену Пушкина.

— Ты с ума сошла. Она красавица. Мадонна. «Чистейшей прелести чистейший образец!»

Она сказала:

— Пушкин не узнал ее и сразу с ней поужинал. Да? Ему надо было сделать, как ты — сначала ее разглядеть, как следует. Да? Может быть, и ужинать тогда бы не пришлось…

— Ты хочешь сказать, что ты тоже баба-яга?

Она подмигнула перламутровым глазом.

— Каждая женщина немножко ведьма. Да? В Москве я видела последний портрет Натальи Николаевны. Перед ее смертью. Извини меня, Слава, но на нем — настоящая баба-яга. Да? А ей было только пятьдесят лет. Моей маме тоже пятьдесят. Да? Ты бы видел мою маму, Слава!