Алексей Яковлев - «Прощание славянки»

• Название: «Прощание славянки»
• Автор: Алексей Яковлев
• Издательство: «Издательский Дом „Нева"»
• Жанр: Триллер
• Год: 2000
• ISBN: 5-7654-0814-Х

Во время недавнего пушкинского юбилея в Питере происходит целая серия загадочных убийств. Как выясняет герой романа, конспиролог Слава Пименов, борьба идет за бумаги, когда-то принадлежавшие А. С. Пушкину. В старинных масонских документах, которые поэт называл «Философическими таблицами», на много лет вперед рассчитана судьба России, предсказаны смуты, цареубийства и революции. Слава считает, что из-за этих бумаг и был убит на дуэли Пушкин.

«Философические таблицы» не потеряли своего значения и сегодня.

Перед пушкинским юбилеем в один день в городе обнаружены сразу четыре трупа…

---

— Вы представляете, Слава? Христос сказал про бесов: «Имя им — легион». А тут еще с плюсом! Но у меня не было выхода, Слава…

13 Кошмарная история

Начал Коля неожиданно:

— Налейте мне, пожалуйста, водки… Я не сошел с ума. Налейте немного. Грамм двадцать. Это не питье. Для язвы полезно ошпарить ее чуть-чуть… Спасибо, Слава.

Так вот…

В декабре фирма «Легион плюс» устраивала какой-то роскошный праздник в Юсуповском дворце на Мойке. НПО «Хронос» в моем лице обязывалась обеспечить «световое и шумовое оформление праздника». Именно так и было записано в контракте: «световое и шумовое оформление». В чем оно заключалось?… Тут, Слава, и начинается кошмар…

Вы историк, вы знаете, что в декабре 1916 года в Юсуповском дворце был убит Распутин… Точнее, в ночь на 17 декабря… По новому стилю, соответственно, на 30-е… Официально фирма «Легион» устраивала встречу Нового года. Но Дмитрий Миронович попросил меня в цокольном этаже дворца, именно в той самой комнате, с помощью моего изделия воспроизвести для избранной публики сцену убийства Распутина! Представляете?… У меня не было выхода, Слава… И я подписал контракт…

Слава, вы никогда не были в Юсуповском дворце на Мойке? Сходите как-нибудь… Если отсюда выйдете… Я лично не переживу опять этого кошмара…

Так вот…

Внизу, в комнатах, где убили Распутина, теперь музей. Воспроизведена вся тогдашняя обстановка… Посреди комнаты накрытый стол, в углу камин горит, где-то играет граммофон: «Гайда тройка, снег пушистый, ночь морозная кругом…» За столом сидят четверо. Распутин в сиреневой шелковой рубахе навыпуск, князь Юсупов в военной форме, лысый Пуришкевич, чуть в стороне великий князь Дмитрий Павлович с набриолиненным пробором, тоже в военной форме… 1916 год. Вовсю идет Первая мировая война… Распутин, облокотясь на стол, недоверчиво глядит на своих собутыльников. А те под музыку подливают и подливают ему его любимую «мадеру», отравленную, кормят его пирожными «безе» с цианистым калием. А он только кровью наливается и рычит: «Робяты, я все вижу! Не на того напали, робяты!»

Что?… Ну конечно, не рычит. Это я несколько вперед забежал. В музее-то он не рычит. Он же восковой. Как и все его собутыльники. Но глаза у восковой куклы блестят, как у живого человека. И рожа красная, наглая, в капельках пота… Говорят, в этом музее с впечатлительными дамами частенько нервные припадки случаются. Полный эффект присутствия…

Я говорю Дмитрию Мироновичу: «Слушайте, чего вам еще надо?» Он смеется… Знаете, Слава, он странно смеется… Да-да-да… Одним горлом, как кашляет…

«Я, говорит, вам деньги хорошие плачу. Остальное вас не касается».

И надо сказать, он прав. Деньги действительно хорошие.

Нечего делать. Я с помощником установил «изделие» на месте каминного экрана. Получилось, как будто большой цветной телевизор стоит на полу. Новейший телевизор с плоским экраном. Но это, конечно, не телевизор. Хотя и экран есть, и антенны… Я настроил портативный лазер. Спрятал его в огромном резном буфете, с битой дичью на дверцах и с кабаньей башкой на верхушке. Очень впечатляющий дубовый буфет. Я спрашиваю Дмитрия Мироновича: «А как же мне во время вашего сеанса лазером управлять?» Он посмеялся, будто покашлял, и говорит: «А мы вас официантом оденем. Будете стоять у буфета и гостям заодно напитки наливать. Вы, говорит, похожи на официанта. Что-то в вас, говорит, есть такое услужливое». Представляете, Слава!

Я хотел ему сразу по морде дать. Но сдержался. Дело-то важнее амбиций. Мне «изделие» надо доработать и техникам своим хоть какую-то зарплату выплатить… Да…

В общем, настал тот кошмарный день. Вся Мойка у подъезда машинами забита. И какими машинами, Слава! В общем, полный аншлаг, так сказать…

Мелкий снежок идет. Погода самая новогодняя. Я с детства Новый год очень люблю. Запах елки и мандаринов люблю. Суету у праздничного стола. Румяный пирог с капустой… Здесь все, конечно, не так. Шоу — одно слово. Публика богатая, нарядная, пахучая. От дам французскими духами пахнет. От мужчин дорогим коньяком. Я спрашиваю Дмитрия Мироновича: «Не много ли народу? Не поместятся же все в нашем подвале». Он опять посмеялся: «Это не наша публика. Это плебеи. Их популярные артисты будут в концертном зале развлекать. Наши соберутся ровно к полуночи».

Вы понимаете, Слава, кого он плебеями назвал? А рядом с ним прекрасная незнакомка. Просто стихи Блока. Королева просто! И такое чувство у меня, будто я давным-давно ее знаю… Понимаете, Слава?

Дмитрий Миронович ее мне представил: «Это Людмила». А ей говорит: «Познакомься, Люда. Это простой русский гений». Так и представил, ни больше ни меньше. Та меня спрашивает: «А в чем вы гений, если не секрет?» Он ей сам, смеясь, объясняет: «Он гений — выколачивать чужие деньги. Я ему, Людочка, уйму денег отдал. Сегодня посмотрим, на что он мои деньги потратил».

Представляете, Слава? Я ему второй раз чуть по морде не дал. Но надо признаться, «изделие» свое я на его деньги до ума доводил. Если бы не его аванс, не было бы этого… этого кошмара…

Дворец гремит и сверкает. По мраморной лестнице все в концертный зал идут. Конфетти, шампанское и все такое… Люди пришли Новый год встретить, популярных артистов послушать. Они за это огромные деньги заплатили. Они и не догадываются, что внизу, в цокольном этаже, в полночь произойдет самое главное для самых избранных. Они себя считают хозяевами жизни, а те держат их за плебеев, недостойных закрытого зрелища. Вы это понимаете, Слава?

Скажи любому из тех, кто по мраморной лестнице с достоинством шествует в зал, что настоящее-то «шоу» в полночь где-то в подвале начнется, они не поверят. А шепни им, что там элита будет лично присутствовать при подлинном убийстве Распутина, они сочтут тебя за пьяного или психа.

Коля замолчал, а я не удивлялся. В конце декабря масоны отмечают один из самых главных своих праздников. Убийство Распутина и было приурочено к этому празднику… Так же, как и убийство Есенина, между прочим… Тоже происшедшее в конце декабря в «Англетере»… Перед убийством Есенин с друзьями шумно справлял Рождество… Почти всегда для плебеев — свой праздник, а для элиты в тот же день — свой. Все эти дни «взятия Бастилии», или «День благодарения», или «Хеллоуин»… Сверху — одно, с изнанки — совершенно другое. С начала европейской цивилизации. С ордена тамплиеров, рыцарей Храма Господня… На белом плаще красный крест, а в святилище засушенная башка Бафомета.

Двойная жизнь, двойная мораль. Два бога. А может быть, муляж — для плебеев, а настоящий-то — для элиты?!

Коля вздохнул и продолжил рассказ:

— Часов в десять меня и техника моего во фраки переодели, велели белые перчатки напялить. Ну как же! Официанты в княжеском доме!… Стоим мы у дубового буфета, с лазером возимся. Вдруг подходит к нам роскошный мужчина. «Я, говорит, метрдотель, вы подчиняетесь лично мне. Распишитесь вот здесь». Я еле узнал в нем менеджера фирмы «Легион плюс» Романа Черепана. Мы, конечно, расписались. Я у него спрашиваю: «А когда выплата?» Он засмеялся, как Мефистофель: «Расплата, вы хотите сказать? Лучше вам этой расплаты не дожидаться. Вы мне подписку дали о неразглашении того, что увидите здесь. Если кому-то проговоритесь — расплата будет короткая и моментальная. Еще вопросы есть?» Вопросов у нас больше не было…

Слава, вы первый человек, кому я это рассказываю… Нет! Чекистам я ни слова не сказал… Как это почему? Вы забыли разве, где мы находимся? Мы же находимся на даче у Дмитрия Мироновича, у Суслика, как вы его называете… Я уже ничего не понимаю, Слава… Он же втянул меня в эту кошмарную историю, взял с меня подписку о неразглашении. А теперь на его даче меня допрашивают чекисты и требуют рассказать им все чистосердечно! Представляете? Я ничего не понимаю, Слава… Кто есть кто — я уже не понимаю! Хоть убейте меня!… Как я здесь оказался? Это потом. Сначала расскажу тот кошмар…

Так вот…

К двенадцати часам начала собираться элита. Наверху в концертном зале веселье идет вовсю. Хозяева жизни Новый год встречают. А эти пришли строгие, озабоченные, как на отчетно-выборное партийное собрание пришли. Их немного. Человек двенадцать. Одеты все, правда, необычно. Дамы в длинных платьях, в шляпах со страусовыми перьями, мужчины во фраках. По моде шестнадцатого года все одеты. Расселись они за столиками перед камином, лицом к экрану. Как раз в центре всего сборища оказался стол с восковыми персонажами. А они как живые, Слава. Полумрак, от камина красные отсветы по стенам, тени шевелятся, кажется, что восковые куклы о чем-то шепчутся… Все собрание притихло… Страшновато…

За своим столиком встает Дмитрий Миронович. Рядом с ним та «незнакомка» сидит. Дмитрий Миронович говорит собравшимся: «Господа, разрешите предоставить слово нашему Мастеру. Многие сегодня увидят его впервые. Предупреждаю, что лицо его вы обязаны забыть навсегда. Его лицо, но не его слова».