Жеральд Мессадье - Цветок Америки

• Название: Цветок Америки
• Автор: Жеральд Мессадье
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-94145-470-9

«Цветок Америки» — третий (после «Розы и лилии» и «Суда волков») том трилогии. Жанна, ставшая после многих испытаний баронессой при дворе Карла VII, а затем и Людовика XI, на сей раз бежит от парижских интриг в Страсбург. Но и здесь ее ждут невероятные приключения. Она борется за обладание морской картой, указывающей путь в Новый Свет, противостоит проискам венгерских магнатов, исследует только что открытую Америку. Женщина на все времена, она вновь обретает любовь, а ее клан становится одним из самых могущественных в Европе.

---

— Грести назад! — крикнул Вилламора. — Нагнуться!

Поскольку Деодат не знал португальского, он пригнул его голову к борту и улегся сам. В это мгновение над шлюпкой пролетела третья стрела. Четвертая скользнула по обшивке.

Перегнувшись через борт верхней палубы, Гаспар отдавал приказы, непонятные для Деодата. Шлюпка обогнула корабль. С противоположного борта сбросили веревку с узлами, и участники экспедиции поднялись на палубу. Тем временем с берега сыпались стрелы. Но дальность их полета, судя по всему, не превышала двухсот метров. Матросы и пассажиры смогли рассмотреть воинственных туземцев. Они увидели около двадцати полуголых людей в необычных головных уборах.

Взбешенный Вилламора, ругаясь под нос, побежал за луком. Он был сделан на манер английского и поражал цель на триста пятьдесят метров. Натянув его, старший помощник выстрелил в нападавших. Несомненно, те полагали, что луки у чужестранцев не лучше, чем у них. И жестоко ошиблись. Они стояли плотной группой. Стрела Вилламоры угодила одному из них прямо в грудь. Он упал. На берегу раздались вопли. Туземцы отступили в лес, таща за собой раненого.

— Мы научим этих людей повиновению, — сказал Гаспар.

Он приказал поднять якорь.

Итак, континент обитаем. Последующие высадки становились рискованными. Фактически они были запрещены до особого распоряжения. Теперь Гаспар и Мигель только производили измерения и вносили поправки в портулан. И никаких больше купаний.

На пятьдесят четвертом градусе, иными словами — чуть южнее, они заметили группу таких же полуголых людей. При виде корабля те столпились на берегу. Путешественники насторожились, однако дикари не выказывали враждебных намерений — они даже приветственно махали руками. Гаспар подвел судно ближе к берегу, отчего туземцы пришли в страшное волнение. Стали слышны их крики. Они показывали пальцем на шлюпку, по-прежнему идущую на буксире: возможно, они думали, что это ребенок «Ависпы». Вскоре к ним присоединились женщины и дети. Луков ни у кого не было. Гаспар распорядился свернуть часть парусов, а тем временем восемь туземцев спустили на море два суденышка диковинного вида: они походили на большие ореховые скорлупки; сидевшие в них туземцы продвигались вперед с помощью одного весла. Матросы и путешественники склонились над поручнями, чтобы получше их рассмотреть. У всех были иссиня-черные волосы, очень смуглая кожа, головные уборы из перьев, обнаженные торс и ноги; некоторые из них были в одних набедренных повязках.

Гаспар спустил для них веревку с узлами. Они лазали великолепно, и вскоре все восемь поднялись на палубу, восхищенно осматриваясь вокруг. Вид у них был такой, словно они ступили на спину неведомого, но добродушного дракона. Они засмеялись. Феррандо, Жак Адальберт и Деодат засмеялись тоже. Затем к ним присоединились матросы. Тот, кто выглядел главным, опознал в Гаспаре равного себе. Он величаво двинулся к нему и произнес речь, из которой никто не понял ни слова. Сохраняя на лице любезное выражение, Гаспар развел руки в знак бессилия. Судя по всему, эти люди были преисполнены самых добрых чувств, но, увы, они не говорили по-португальски.

Повисло молчание. Португальцы и французы смотрели на туземцев. Туземцы смотрели на португальцев и французов. Это могло продолжаться бесконечно. Деодат изучал разрисованные лица и торсы, пупки, пальцы ног; туземцы разглядывали сапоги, штаны, куртки, белую кожу. Значит, это тоже человеческие существа? А они знают Дух Бобра? Или Великого Орла? Вождь показал на берег: это выглядело как приглашение сойти на сушу. Гаспар в ответ нахмурился, махнул рукой в сторону севера и сделал жест, будто стреляет из лука. Вождь всем своим видом выразил крайнее огорчение, покачал головой, затем повернулся к своим и произнес еще одну торжественную речь. Так могло продолжаться бесконечно. Но вождь повторил свое приглашение. Гаспар, поразмыслив, сказал:

— Кажется, они хотят, чтобы мы сошли на берег.

— Надо бы посмотреть, — отозвался Мигель.

Гаспар кивнул; действительно, это было приглашение, ибо, когда он склонил голову, лицо вождя внезапно просветлело.

Короче, через час тринадцать европейцев оказались на суше в окружении, по меньшей мере, сотни туземцев. Женщины ходили с обнаженной грудью, и бедра у некоторых были прикрыты лишь кожаной повязкой. Матросы не могли оторвать глаз от этих желанных созданий. Мужчины были голые, их кожу — особенно на груди и бедрах — покрывали искусные рисунки из красных, белых и черных полос. Более отважные и очень многочисленные ребятишки подошли к чужакам, чтобы пощупать их сапоги и куртки.

Все двинулись за Гаспаром и вождем, которые возглавили шествие. Вскоре показалась большая поляна, где стояли остроконечные шатры, украшенные перьями и разными странными штуковинами.

Там горел костер; вождь расположился перед ним, усадив рядом с собой Гаспара и Мигеля; все прочие расселись кружком. Морщинистый старик, на шее которого висело ожерелье из зубов, остался стоять и напевно заговорил, порой переходя на пронзительные тона. Вероятно, это их благословение, подумал Деодат. Действительно, вскоре принесли насаженную на вертел часть туши неизвестного животного. Вождь, вытащив из висевших на поясе ножен кремневый кинжал с обернутой кожей рукоятью, начал резать мясо. Это давалось ему нелегко: либо жаркое было жестким, либо кинжал тупым. Тогда Гаспар достал из-за пояса свой нож, чтобы помочь вождю в его трудном деле. Тот вдруг замер, уставившись на него. Не в силах сдержаться, он взял нож из рук Гаспара и с неописуемым изумлением поднес к глазам. Он был потрясен. Нож пошел по кругу, и каждый из туземцев смотрел на него как на дар небес.

— Думаю, стоит подарить ему нож, — сказал Мигель брату. — Тем более на борту у нас есть еще три.

Это и впрямь была удачная мысль. Когда Гаспар получил, наконец, свой нож назад, он тронул темное, как полированный самшит, плечо вождя, принял сообразный обстоятельствам торжественный вид и вытянул вперед ладони, на которых лежал нож.[27]

У вождя отвисла челюсть. Он посмотрел на нож, потом на Гаспара — и так несколько раз подряд. Затем вдруг обхватил португальца за плечи и пылко расцеловал. Гаспар улыбнулся. Мигель хлопнул в ладоши, приглашая остальных последовать его примеру. Дружба была скреплена. Теперь можно было приступить к еде. Но что это было за животное? Мясо было пахучим, местами хрящеватым, местами жилистым. Гаспар жестами спросил, что это такое, и вождь, угадав его недоумение, приставил руки к голове, изобразив рога: это были те самые похожие на оленей животные, которых они видели во время предыдущей высадки. Все рассмеялись, и вождь тоже. Зубы у него были невероятной белизны. Гаспар научил его точить нож: велел одному из матросов найти плоский камень и стал водить по нему лезвием. Эти люди все схватывали на лету: вождь оставил камень при себе.

У них существовало и понятие десерта: после жаркого женщина принесла на подносе из кожи, натянутой на тростниковую рамку, маленькие круглые хлебцы, красиво усыпанные сверху темными бусинками. Гаспар попробовал и решил, что мука сделана из каштанов. Бусинки оказались неизвестными ягодами, а сладкая масса, на которой они держались, по вкусу напоминала мед.

Затем последовал первый шаг к взаимопониманию: туземцы и путешественники объясняли друг другу, как называется голова, ноги, рот, лодка, нож. Тут, наконец, выяснилось, что вождя зовут Окиепа или что-то в этом роде. Он отдал какой-то приказ, и ему принесли красивые загадочные предметы: большой горшок, наполненный некими листьями, с виду почти высохшими, и крохотный горшочек, закрепленный на длинной трубке. Вождь наполнил его сухими листьями, зажег с помощью горящей палочки, сунул в рот кончик трубки и затянулся. Из горшочка поднялся синеватый дымок. Вождь затянулся еще раз, вынул трубку изо рта и выдохнул из ноздрей дым. Все внимательно следили за этим странным обрядом. Вождь передал таинственный предмет Гаспару, приглашая его сделать то же самое. Португальцу оставалось только подчиниться. Он слегка закашлялся, но все-таки выдохнул дым из ноздрей. Окиепа предложил ему передать предмет по кругу. Когда подошла очередь Деодата, в горшочке тлел один пепел; вождь взял его из рук юноши, снова набил сухими листьями и поджег.

Пряный ароматный дым заполнил рот Деодата, приятно раздражая нёбо. В чем была сила этих листьев? Вместо того чтобы передать странный предмет своему соседу-матросу, он вновь затянулся, чем рассмешил вождя. Окиепа, судя по всему, высказался на сей счет, ибо ему принесли точно такие же предметы, которые он вручил молодому человеку. Это означало, что туземцы хотят продлить удовольствие европейцу, оценившему их обряд. Через несколько мгновений Деодат ощутил первые результаты: этот дым обладал успокаивающим действием. Листьев в большом горшке было достаточно, чтобы заправить маленький много-много раз.