Жеральд Мессадье - Цветок Америки

• Название: Цветок Америки
• Автор: Жеральд Мессадье
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-94145-470-9

«Цветок Америки» — третий (после «Розы и лилии» и «Суда волков») том трилогии. Жанна, ставшая после многих испытаний баронессой при дворе Карла VII, а затем и Людовика XI, на сей раз бежит от парижских интриг в Страсбург. Но и здесь ее ждут невероятные приключения. Она борется за обладание морской картой, указывающей путь в Новый Свет, противостоит проискам венгерских магнатов, исследует только что открытую Америку. Женщина на все времена, она вновь обретает любовь, а ее клан становится одним из самых могущественных в Европе.

---

— Если мы отправимся, вы поплывете с нами? — спросил Жак Адальберт.

Супруга Бехайма вскричала:

— В нашем-то возрасте!

Все рассмеялись.

— Заметьте, — сказал Бехайм, прищурив глаза, — в свое третье плавание Колумб взял с собой тридцать женщин. Хотелось бы мне послушать их рассказы.

Он фыркнул и прищелкнул языком.

Ужин завершился. Двое слуг с факелами проводили прославленного картографа на постоялый двор.

— Ты бы поехал с Жаком Адальбертом и Деодатом? — спросила Жанна поздним вечером, когда Франц полоскал рот уксусной водой.

— Я бросил якорь здесь, чего мне искать в другом месте? Новых впечатлений? Я не был даже в Италии, хотя все твердят, как она прекрасна.

— А если бы я поехала?

— Три недели не мыться, справлять малую нужду через борт! — вскричал он, укладываясь в постель. — И питаться вяленым мясом, когда оно есть, травиться заплесневелым хлебом! Большое спасибо! Я не гонюсь за богатством и настоящие приключения переживаю при свете свечей. Меня не влекут другие края.

— Почему?

— Я и так не здесь.

Отец Штенгель отнесся к вилке философски, с папским интердиктом не посчитался и с любопытством применил новый инструмент к тушеной капусте, поданной на стол Фредерикой.

— Во времена Иисуса Христа очков тоже не было, — заметил он, — однако же, наш святейший отец ими пользуется. Я нахожу, что предмет, который вы называете вилкой, избавляет от необходимости постоянно ополаскивать пальцы и пожимать руки тем, кто не удосужился это сделать.

Для починки церковной крыши ему нужно было двадцать экю, что склоняло его к снисходительности.

Он внимательно посмотрел на Франца Эккарта, хотя уже встречался с ним прежде. Статус единственного сотрапезника-мужчины за столом Жанны придавал молодому человеку особое значение, и на секунду священник стал походить на селезня, приглядывающегося к утке.

— Мой внук Франц Эккарт занимается воспитанием другого моего внука, — объяснила Жанна.

— Similia similibus curantur,[16] — сказал Франц Эккарт.

Священник издал смешок и ответил:

— Intelligenti pauca.[17]

Он все понял. И получил свои двадцать экю, так что его прихожане на рождественской службе будут защищены от дождя и голубиного помета. О вилке он больше не заговаривал и никогда не задавал Жанне вопросов о необычном юноше, который занимается обучением маленького Жозефа.

Исповеди и без того открыли ему многое. Во всяком случае, исповедь Жанны.

13 Белградский костер

Страсбург был идеальным городом для того, чтобы забыть о делах королевства. Здесь власти не менялись по случаю вступления на престол очередного монарха.

В 1498 году в Париже состоялась еще одна коронация — на сей раз Людовика XII, наследника Карла VIII. Обряд миропомазания был совершен восьмого апреля.

В жизни Жанны это был уже четвертый король. Коронация перестала быть для нее событием. С некоторых пор она проявляла весьма умеренный интерес к перипетиям борьбы за трон.

Впрочем, перипетии эти без конца повторялись, и она начала привыкать к этой вечной песне: дофин наследовал отцу, и, поскольку они ненавидели друг друга, новый король сводил счеты с живыми приближенными покойника. Потом он вступал в борьбу с мятежными принцами, воюющие армии разоряли деревни, и противоборство завершалось ненадежным мирным договором, который не терпелось нарушить обеим сторонам.

В Страсбурге был свой уличный театр, и Жанну с Францем Эккартом очень развеселила пантомима, представленная осенью 1497 года на Соборной площади. В ней показывали, как старикашка и юнец добиваются расположения хорошенькой коронованной барышни. Барышня была в голубом одеянии, старикашка в желтом — цвет рогоносцев, а юнец в зеленом — цвет волокит. Старикашка и юнец обменивались оскорблениями, потом палочными ударами; судейские и священники, ввязавшись в схватку, усмиряли юнца и сажали его в клетку. Тут появлялась смерть, наносила смертельный удар старикашке и освобождала юнца, который облачался в одежды усопшего, а священники целовали ему зад. Он занимал место подле красотки, рядом возникал другой юнец, и все начиналось снова. Пьеса имела название «Вечные рогоносцы». Невозможно было выразиться яснее.

Сам город Страсбург был чем-то вроде республики. Здесь говорили свободнее, чем в Париже, где поэт Пьер Гренгор, ставивший уличные мистерии, зорко следил, чтобы никто не насмехался над троном.

В общем, надзирающие за культурой появились не вчера.

Однако нынешняя смена дворцовых декораций несколько отличалась от предыдущих. Людовик XII приходился Карлу VIII дядей: он был сыном поэта Карла Орлеанского, чья слава окажется куда более долговечной, чем у нового монарха. Король Карл скончался, не оставив наследника: четверо его детей умерли в младенчестве. Глава завершена. Скипетр предстояло передать ближайшему родственнику мужского пола, кем бы он ни оказался: это был Людовик, герцог Орлеанский. Салический закон запрещал передавать власть женщинам.

Предполагаемый наследник, потомок Карла V по прямой линии, был не молод — ему исполнилось тридцать шесть лет. Как последний представитель Орлеанской ветви, он находился в непосредственной близости от трона. Эту опасность почуял уже Людовик XI, отец покойного короля: если он умрет, не оставив сына, трон достанется герцогам Орлеанским.

В самом деле, он имел все основания опасаться оскудения своего рода: из четверых его детей двое мальчиков, Карл-Орланд и Франциск, умерли в младенчестве. Дочь Жанна, называемая, естественно, Жанной Французской, была кривоногой и горбатой, не способной к деторождению, но зато ее ожидала святость. Только Карл мог вступить на престол, но если семя его окажется столь же маломощным, трон достанется герцогам Орлеанским. Разумеется, Валуа ненавидели их просто за то, что они существуют на свете. И Людовик XI заставил своего крестника Людовика Орлеанского жениться на горбунье Жанне, надеясь таким образом пресечь конкурирующую ветвь. Пусть не будет больше никаких герцогов Орлеанских.

Стоит напомнить к слову, что отношения между королем и его будущим зятем не задались с самого начала: король Людовик держал младенца, будущего герцога Орлеанского, над купелью. Он пощекотал мальчугану пятку, и тот описал королевскую мантию. Дурное предзнаменование!

Ибо пурпур и горностай не мешали принцам быть такими же суеверными, как святоши, осенявшие себя крестным знамением при уханье совы.

Вынужденный брак между Людовиком Орлеанским и Жанной Французской стал одним из самых омерзительных эпизодов королевских анналов, в которых грязи и бесстыдства предостаточно. Людовику Орлеанскому не было двух лет, а его нареченной трех недель, когда Людовик XI заключил в 1464 году первое брачное соглашение. Опасаясь, что договор будет расторгнут после его смерти, он решил ускорить события и сыграть свадьбу в 1476 году. Жениху было четырнадцать лет, невесте — двенадцать. Non licet.[18] Король обратился за разрешением к папе. Казалось бы, понтифик должен был отказать со скандалом. Ничего подобного, услужливый Сикст IV поспешил исполнить просьбу французского монарха. Восьмого сентября свершился акт королевской мести: в замке Монришар четырнадцатилетнего мальчика обвенчали с двенадцатилетней девочкой — бесплодной, горбатой и хромой. Рыдающего подростка под руки подвели к алтарю — он прекрасно сознавал, кого ему подсунули. Ни король, ни мать жениха, Мария Киевская, не почтили своим присутствием этот мрачный фарс.

Увидев в первый раз невесту, Мария Киевская едва не упала в обморок от ужаса! Ей угрожали, что убьют сына, если она не согласится на этот брак, состряпанный в аду с благословения папы.

К счастью, у мальчика напрочь отсутствовало физическое влечение, и брачная ночь не состоялась. Новобрачные разошлись каждый в свою сторону. Самые неисправимые циники не могли себе представить, как эти дети начали бы супружескую жизнь при столь гнусных обстоятельствах.

Кроме Людовика XI, который все время требовал, чтобы молодожены встречались. Бог весть, какие похотливые фантазии бродили в воображении Валуа: он, против всякой очевидности, надеялся, что брак получит свое логическое завершение, и едва не дошел до того, чтобы самолично спустить штаны с юного герцога Орлеанского, дабы тот понял, что ему нужно делать. Встречи супругов происходили регулярно, однако между ними не было и намека на близость. Людовик Орлеанский, будущий Людовик XII, ненавидел свою жену.

Между тем Людовик XI распространял порочащие мальчика слухи. Тот родился, когда его отцу исполнился семьдесят один год. Скажите на милость, неужто старый герцог отличался такой пылкостью? Следовательно, настоящий отец ребенка — конюх. Трудно переоценить роль конюхов в легендах о королях.