Шарль Голль - Военные мемуары - Призыв 1940-1942

• Название: Военные мемуары - Призыв 1940-1942
• Автор: Шарль Голль
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

С другой стороны, Поль Рейно, желая расширить ничтожное правительственное большинство, пытался рассеять предубеждение, с каким относились к нему умеренные политики. Сделать это было очень трудно, так как значительная часть правых стремилась к миру с Гитлером и соглашению с Муссолини. Таким образом, председатель Совета министров был вынужден поручить пост статс-секретаря Полю Бодуэну{69}, весьма влиятельному в этих кругах человеку, и назначить его секретарем вновь учрежденного Военного комитета.

Поль Рейно предполагал доверить этот пост мне. Военный комитет, занимавшийся вопросами ведения войны, в состав которого в связи с этим входили руководители основных министерств, а также командующие сухопутной армией, военно-морским флотом и военно-воздушными силами, мог играть очень важную роль. Подготавливать различные вопросы к обсуждению в Военном комитете, участвовать в его заседаниях, сообщать о его решениях и наблюдать за их выполнением - таковы были обязанности секретаря. Многое могло зависеть от того, как эти обязанности будут исполняться. Но если Поль Рейно, казалось, хотел поручить исполнение этих обязанностей мне, то Даладье не соглашался на это. Представителю премьер-министра, который прибыл к нему на улицу Сен-Доминик, чтобы сообщить об этом намерении главы правительства, он ответил без обиняков: "Если сюда придет де Голль, я оставляю этот кабинет, спускаюсь вниз и передаю по телефону Рейно, чтобы он посадил его на мое место".

Даладье вовсе не был настроен ко мне враждебно. Он это доказал в свое время, когда, будучи министром, принял решение о внесении меня в список лиц, представляемых к очередному производству, чему всячески препятствовали различные ведомственные интриганы. Но Даладье, который в течение многих лет нес ответственность за состояние национальной обороны, слишком свыкся с существующей системой. Чувствуя, что не сегодня-завтра события вынесут этой системе свой приговор, заранее понимая все последствия этого и считая, что все равно уже поздно предпринимать реорганизацию, он тем не менее упорнее, чем когда-либо, цеплялся за свои старые позиции. А для меня занять должность секретаря Военного комитета вопреки желанию министра национальной обороны было, конечно, невозможно. И я снова уехал на фронт.

Перед отъездом я побывал у генерала Гамелена, который вызвал меня в свою ставку в замке Венсенн. Он жил там как отшельник. При нем находилось всего несколько офицеров, и он работал и размышлял, не вмешиваясь в текущие дела. Командование Северо-Восточным фронтом Гамелен поручил генералу Жоржу{70}. Так могло продолжаться до тех пор, пока на фронте царило спокойствие, но это, безусловно, стало бы невозможным, если бы начались бои. Сам генерал Жорж с частью своего штаба разместился в Ла-Ферте-су-Жуар, в то время как другие отделы во главе с начальником штаба главнокомандующего генералом Думенком{71} находились в Монтре. Таким образом, штаб главного командования был разделен на три части. В своем венсеннском уединении генерал Гамелен произвел на меня впечатление ученого, который, замкнувшись в лаборатории, комбинирует различные элементы своей стратегии.

Прежде всего он сказал мне, что намерен увеличить количество бронетанковых дивизий с двух до четырех, и сообщил о своем решении доверить мне командование 4-й бронетанковой дивизией, которая должна быть сформирована к 15 мая. Независимо от чувств, которые я испытывал в связи с нашей, по-видимому, безнадежной отсталостью в отношении механизированных войск, для меня, в то время полковника, было очень лестно получить командование дивизией. Я сказал об этом генералу Гамелену. Он ответил: "Я понимаю Ваше удовлетворение. Что же касается Вашего беспокойства, то для него, по-моему, нет никаких оснований".

Главнокомандующий обрисовал мне положение, как он его себе представлял. Раскрыв карту, на которую была нанесена дислокация противника и наших войск, он сказал, что в ближайшее время ожидает наступления немцев в Европе. По его мнению, это наступление в основном должно быть направлено против Голландии и Бельгии, с тем чтобы выйти к Па-де-Кале и отрезать нас от англичан. На основании различных признаков он предполагал, что до этого противник предпримет диверсию или отвлекающую операцию в направлении скандинавских стран. Гамелен не только считал диспозицию наших войск вполне надежной, но и верил в их высокие боевые качества. Больше того, он был доволен, что им придется сражаться, и даже с нетерпением ждал этого момента. Слушая его, я убедился в том, что этот человек, воплощавший определенную военную систему и много потрудившийся над ее разработкой, безгранично уверовал в ее достоинства. Мне показалось также, что, обращаясь к примеру Жоффра, ближайшим помощником, а отчасти и вдохновителем которого он был в начале Первой мировой войны, генерал Гамелен убедился в том, что на его посту главное - это раз и навсегда принять определенный план и в дальнейшем ни при каких обстоятельствах от него не отклоняться. Человек большого и тонкого ума, огромного самообладания, он, конечно, не сомневался, что в приближающемся сражении победу в конце концов одержит он.

С чувством уважения, но в то же время и некоторой досады я покинул этого выдающегося военачальника, замкнувшегося в своей келье, которому предстояло нести огромную ответственность и все поставить на карту в игре, как я полагал, заведомо обреченной на поражение.

Через пять недель разразилась гроза. 10 мая противник, предварительно захватив Данию и почти всю Норвегию, начал большое наступление на запад. Повсюду наступление вели механизированные войска и авиация. Основные силы следовали за ними, но ни разу они не были введены в серьезные бои. Двумя группами, под командованием Гота{72} и Клейста{73}, десять бронетанковых и шесть моторизованных дивизий ринулись на запад. Семь из десяти бронетанковых дивизий, пройдя Арденны, через три дня вышли к реке Маас. 14 мая они форсировали ее в пунктах Динан, Живе, Монтерме и Седан. Их действия постоянно поддерживали и прикрывали четыре моторизованные дивизии и сопровождала штурмовая авиация. Немецкие бомбардировщики разрушали железнодорожные линии и стыки дорог в нашем тылу, парализуя тем самым наш транспорт. 18 мая, пройдя линию Мажино, прорвав наши боевые порядки и уничтожив одну из наших армий, эти семь бронетанковых дивизий сосредоточились вокруг Сен-Кантена, готовые в любую минуту двинуться на Париж или на Дюнкерк. Тем временем остальные три бронетанковые дивизии в сопровождении двух моторизованных дивизий, действуя в Голландии и в Брабанте, внесли разброд и смятение в ряды голландской, бельгийской, английской и двух французских армий общей численностью 800 тысяч человек. Можно сказать, что в течение недели исход сражений на Западном фронте был предрешен. Армия, государственный аппарат, вся Франция теперь уже с головокружительной быстротой катились вниз по наклонной плоскости в результате допущенной роковой ошибки.

Между тем французская армия имела 3 тысячи современных танков и 800 бронеавтомобилей. У немцев их было не больше, но в соответствии с планом у нас они были рассредоточены по отдельным участкам фронта. К тому же по своей конструкции и вооружению они совершенно не годились для того, чтобы выступать в качестве маневренной силы. Даже те несколько бронетанковых дивизий, которыми мы располагали, были введены в бой изолированно друг от друга. Три легкие механизированные дивизии, направленные с целью разведки к Льежу и Бреда, были вскоре вынуждены отступить и занять оборону. 1-я бронетанковая дивизия, которую придали армейскому корпусу и 16 мая бросили в контратаку западнее Намюра, была окружена и уничтожена. В тот же день части 2-й бронетанковой дивизии, переброшенные по железной дороге в район Ирсона, по мере их выгрузки вовлекались в поток общего хаоса. Силы только что сформированной 3-й бронетанковой дивизии сразу же были распределены между батальонами одной из пехотных дивизий и еще накануне увязли в безуспешной контратаке южнее Седана. Если бы эти бронетанковые дивизии были заранее объединены, то даже при всем их несовершенстве они могли бы нанести захватчику тяжелые удары. Но они действовали изолированно друг от друга, и уже спустя шесть дней после начала немецкого наступления под натиском германских танковых колонн от них сохранились лишь жалкие остатки.

Догадываясь о действительном положении вещей на основании доходивших до меня обрывочных сведений, я дорого дал бы, чтобы оказалось, что я ошибался в своих догадках.

Но в сражении, даже и проигранном, солдат уже не принадлежит себе. В свою очередь и я оказался целиком во власти событий. 11 мая я получил приказ принять командование 4-й бронетанковой дивизией, которой, впрочем, еще не существовало, но отдельные ее подразделения, прибывавшие откуда-то издалека, должны были постепенно поступать в мое распоряжение. Из Везине, где находился мой командный пункт, меня вызвали в Ставку главнокомандующего для получения боевого задания.