Мэрион Брэдли - Призрачный свет

• Название: Призрачный свет
• Автор: Мэрион Брэдли
• Издательство: Армада
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0210-4

Труф Джордмейн, парапсихолог, узнает, что она — дочь колдуна, исчезнувшего много лет назад во время одного из сеансов черной магии. Заинтересованная судьбой отца Труф возвращается в свой старый дом, чтобы написать его биографию. Она не предполагала встретить там последователей отца, мечтающих с помощью магии получить безграничную власть над миром.

---

А когда, став постарше и узнав, кто она и откуда, Труф начала задавать вопросы и ненавидеть Блэкберна, тетушка Кэролайн предпочитала отмалчиваться. Она ни словом не возражала Труф, просто молчала.

«Надеялась, что я изменю свое мнение? Нет уж, скорее адские печи затухнут и сковородки заледенеют», — ухмыльнулась Труф. Она молча разглядывала вещи Торна, горе ее было слишком велико, чтобы говорить.

«Ничего не осталось, ничего. Даже времени…»

В коробке было еще что-то.

Какая-то книга.

Труф медленно вытащила ее. Книга была объемной, больше, чем современные, почти девять на двенадцать дюймов и дюйма в два толщиной. Обтянутая мягкой кожей, с тиснением на корешке, она производила впечатление древней книги, такие Труф частенько держала в руках в библиотеке Тагханского университета.

Но древней она не была. Как не была и отпечатанной. Труф открыла книгу и на титульной странице увидела написанные рукой размашистые, округлые черные буквы названия: «Страдающая Венера. Беседы об истинном ритуале открытия пути и многое другое. Торн Блэкберн».

Труф мельком проглядела книгу. Страницы ее были исписаны мелким, опрятным почерком, текст перемежался тщательно сделанными рисунками.

«Очень похоже на молитвенник», — пришла к заключению Труф, равнодушно швырнула книгу обратно в коробку и тщательно вытерла руки. Ее не покидало ощущение, что она прикоснулась к чему-то грязному и гадкому. Культивировать в наше время веру в магическое казалось Труф сознательным уходом от рационализма в дикое невежество прошлого. Она считала, что от веры в магию всего один шаг до убежденности в исцеление верой и до жертвоприношения детей.

Подобно сатанинскому детищу ирреального, всю свою жизнь Торн Блэкберн посвятил истреблению единственного оружия, которым обладало человечество в борьбе с природой и вселенной, — силы разума.

И тетушка Кэролайн любила его. И все двадцать пять лет хранила, спасала все это, чтобы когда-нибудь отдать в руки Труф. Будто бы все эти вещи — некий дар, который когда-нибудь может ей потребоваться.

Труф положила перстень и ожерелье в коробку и закрыла ее. Дрожащей рукой она пригладила волосы, короткие, хорошо постриженные, и взглянула в висящее напротив зеркало. На нее смотрело бледное, взволнованное лицо.

Ну и как она должна вести себя теперь с тетушкой Кэролайн? Ответить злом женщине, воспитавшей ее, она не могла, это было бы нечестно и жестоко. Вступить с ней в дискуссию, пытаться взывать к ее рационализму тоже бесполезно, Кэролайн Джордмэйн считала оккультные бредни Торна Блэкберна чарующей истиной.

Выхода нет.

Труф глубоко вздохнула, внезапно почувствовав себя очень уставшей. Стараясь оттянуть неприятную минуту, она очень неохотно подхватила коробку и вышла из комнаты.

— Тетушка Кэролайн, — позвала она.

Закрыв глаза и откинув голову, старая женщина лежала на кушетке. Во сне она выглядела еще отвратительней. Труф посмотрела на нее и увидела следы пожирающей страшной болезни. Услышав голос Труф, тетушка слегка пошевелилась.

— А, вот и ты, — произнесла она, тревожно вглядываясь в лицо Труф. Труф знала, что тетушка надеялась увидеть, и старательно делала невозмутимое лицо, пряча свои истинные чувства. Она определенно решила не спорить о Блэкберне, это было бы просто бесчеловечно. — Нам нужно поговорить об остальных, — продолжала тетя. Глаза ее закрывались, но невероятным усилием воли она снова открыла их. — Когда… когда Катрин умерла, началась паника, все бежали вне себя от горя. Я делала все, что могла, но я подвела остальных, Труф. Поэтому… — Ее голос снова прервался.

— Успокойтесь, тетушка Кэролайн, вы слишком устали, — проговорила Труф. — Лежите спокойно, не волнуйтесь. Вы никого не подвели. Я уверена, что все будет хорошо. — В этой комнате ее торопливая, не очень связная речь прозвучала фальшиво.

Тетя покачала головой и поморщилась. Даже такое слабое усилие причиняло ей боль.

— Поговорим об остальных потом, — сказала Труф, втайне трусливо надеясь, что это «потом» никогда не наступит.

— Ты должна найти остальных. Они нуждаются в тебе. Мальчик… — тяжелым от одурманивающих наркотиков голосом произнесла тетя.

Труф видела, как веки ее тяжелеют и глаза закрываются. Труф положила ее ноги на кушетку и заботливо накрыла теплым шерстяным пледом. Сначала она хотела отнести тетю в спальню на руках. Глядя на ее хиленькое и исхудавшее тело, Труф подумала, что могла бы легко сделать это, но в конце концов отказалась от своей мысли, боясь ненароком причинить боль.

Труф видела, как дыхание тетушки Кэролайн стало медленным и глубоким и вскоре она заснула. Труф подняла пузырек с таблетками и прочитала: «Демерол, болеутолящее, принимать не более одной таблетки через каждые шесть часов». Тетя выпила две, теперь она проснется не скоро.

Освободившись от необходимости выслушивать тетин рассказ о событиях почти четвертьвековой давности, Труф призналась, что, к своему стыду, почувствовала облегчение. Тетя явно все перепутала. Не нужно было ни кого-то искать, ни кому-то помогать. Сбитые с толку, обезумевшие от страха последователи Блэкберна разбежались, и Труф не собиралась вести их куда-то, даже если они в этом нуждались.

Труф медленно оглядела комнату и после некоторого колебания взяла лежавшую на столе рядом с телефоном записную книжку тетушки Кэролайн. Как Труф и предполагала, первые страницы занимали телефоны и адреса медсестер, приезжающих к Кэролайн. Труф позвонила одной из них и договорилась, что та приедет к тете через несколько часов. Ключ от дома у сестры был.

Труф торопливо написала коротенькую записку, взяла пальто, сумку и, подхватив под мышку неудобную коробку, быстрым шагом покинула дом, где Кэролайн Джордмэйн забылась тяжелым сном неизлечимо больного человека, а Катрин Джордмэйн вместе с Торном Блэкберном стерегли прошлое.

«Как я могла поступить так?» — продолжала задавать себе один и тот же вопрос Труф, сворачивая на своем «сатурне» с второстепенной дороги, на которой находился Стормлаккен, на трассу. Ответов было несколько. Сначала она предполагала остаться, но в то же время не рассчитывала, что ей придется отсутствовать в институте больше одного дня, и никого там не предупредила. Кроме того, Труф не хотелось провести больше времени, чем нужно, в доме, пропахшем присутствием этого клоуна Торна Блэкберна.

Но прежде всего, и это признание было самым честным, Труф не могла больше оставаться с Кэролайн Джордмэйн после того, как узнала о ее чувствах к Торну Блэкберну. Она считала, что ей следует уехать, чтобы случайно не обидеть тетю, не показать, что она думает по этому поводу.

С самого начала Труф уважала склад ума тети и, взрослея, старалась во всем походить на нее. Теперь же Труф считала себя преданной, поскольку тетя не только не разделяла ее ненависти к Торну Блэкберну, но и относилась к нему с неприятным для Труф пиететом. Как она может делать из него кумира? Она ошибается.

Труф не сомневалась в том, что Кэролайн Джордмэйн ошибается. Но это не ее вина, а его. Торна Блэкберна. Он, шарлатан, околдовал тетушку, опутал ее колдовскими чарами.

Ей это казалось нечестным. Труф чувствовала себя глубоко несчастной и потерянной, ее мутило, внезапно у нее заболела голова.

Нет, это было не просто нечестно, это было несправедливо.

Всю свою короткую жизнь Труф посвятила защите справедливости. Иногда, правда, ей было трудно отличить справедливость от зла, но в данном случае зло было очевидно. То, что он, беззастенчиво попирая законы здравого смысла и элементарные понятия о приличии, вызвал у своих последователей обожание, близкое к экзальтации, и заставил их жить им, было явным злом. И оно не исчезло даже после его смерти, оно сохранилось и продолжало тихую разрушительную работу по сей день, спустя десятилетия после того, как Блэкберна не стало.

Труф считала, что должна помешать этому.

Она должна остановить Блэкберна, сбросить с глаз его поклонников накинутую пелену, и здесь нет ничего лучшего, как рассказать им всю правду о том, что же по-настоящему представлял собой этот Торн Блэкберн.

Взглядом победителя Труф презрительно оглядела лежащую рядом с ней на сиденье белую картонную коробку.

«Стало быть, папочка, ты оставил мне свою книжонку? Ну так у меня в голове тоже есть кое-что, и это будет стоить побольше, чем вся твоя писанина».

— Никак не пойму, что же, собственно, ты собираешься сделать? — скептическим тоном произнес Дилан Палмер.

— Я собираюсь написать биографию Торна Блэкберна, — повторила Труф.

Этот разговор происходил между ними в половине одиннадцатого в четверг. Труф сидела на краешке стола в кабинете Дилана, болтая ногой и наблюдая за его реакцией.

— Вот как? И каким же будет ее название? «Магус Дражайший»? Ради Бога, Труф, перестань. — Он долгим, пристальным взглядом смотрел на нее, не зная, говорит ли она серьезно или шутит. Его волосы цвета пшеницы свисали на лоб непокорными, вызывающими кудрями.