Евгения Гордеева - Лоцман и Берегиня

• Название: Лоцман и Берегиня
• Автор: Евгения Гордеева
• Жанр: Фэнтези

Обидно и досадно, что эльфы и гномы правят бал в фэнтези. Наша мифология ничуть не бедней. Ведь есть в славянских легендах и свои единороги, и кентавры, и драконы, и жители лесные. Ну и пусть их зовут не так красиво (лешие и кикиморы), но, зато они наши, родненькие. О них, собственно, и речь.

---

— Идём со мной, Варвара. Надо тебя приодеть!

На свой вид я не жаловалась, но раз она считала, что меня надо нарядить, то спорить я не стала. Полина достала из сундука тонкую рубаху, красный сарафан, клетчатую юбку, ещё одну рубаху, полусапожки и женский головной убор.

— Вот тебе рубаха и сарафан, должны в пору быть. Сапоги у тебя есть. Понёва и кичка мне. Одевайся.

Я надела рубаху и сарафан. Сарафан был чуть мал в бёдрах.

— Штаны-то сними, — посоветовала кикимора.

Я попыталась сделать шаг и чуть не навернулась.

— Я ходить в такой узкой юбке не умею!

— Давай по швам немного подпорем.

Я распорола швы сарафана до середины бёдер, и ходить стало гораздо легче.

— Штаны теперь не снимай, а то голяшки видать! — строго приказала хозяйка.

— Ладно! — я оглядела себя в зеркало. Красный цвет мне идёт. Стройная девица получилась, вот только сотовый телефон некрасиво торчал в левом кармане. Андрея попрошу поносить пока. Полина тоже облачилась в праздничную одежду. Расшитая цветами рубаха, праздничная понёва, кичка в жемчугах…

— Есть женщины в русских селеньях, — я восхитилась её видом.

— Тебе на голову тоже что-нибудь надо придумать! Вот, ленту повяжи и к ней височные кольца.

Я довершила свой наряд головным убором, и мы вышли к ожидающим нас мужчинам.

— Немая сцена из «Ревизора», — проинформировал всех собравшихся вернувшийся к нам Семён.

— Теперь их точно полканы украдут! — сделал своё заключение Андрей. Ох, лучше бы не каркал.

— Ну, кикимору старую может, ещё и не возьмут, а вот Варвару надо будет стеречь! — усмехнулся леший.

— Это кто здесь кикимора? — грозно поинтересовалась Полина.

— А то ты сама не знаешь! Ты и есть кикимора! Самая красивая! — стал оправдываться леший.

— Гляди у меня! Нарисую на тебя карикатуру!

— Не надо, Полечка! Может, уже пойдём?

Мы направились на поляну.

— Варя, ты выглядишь… Только, что у тебя слева торчит?

— Это сотовый, — я совсем забыла про него, — можешь его пока поносить? — я передала телефон Андрею. — Как хорошо, что есть рядом мужчины, которые всегда придут на помощь!

На поляне уже во всю кипело гулянье. Девушки водили хороводы. Один, самый большой хоровод состоял из девиц в зелёных платьях и венках из водяных лилий на распущенных пепельных волосах.

— Русалки! — Семён заворожено смотрел на танцующих. Движения их были плавны, как будто это вода переливалась. А звуки тростниковой флейты были похожи на шум ветра в камышах. Только один неуловимый момент нарушал эту идиллию.

— Тапочки! Мои тапочки! — я некультурно ткнула пальцем в одну из русалок.

— Какие тапочки? — не понял леший.

— Мои домашние тапочки! Вчера в болоте утопли! — сердито доложила я.

— Понятно. Лукава! — он позвал русалку. — Лукава, поди сюда!

— Ну, чего? — русалка в розовых тапочках нехотя подошла к нам.

— Откуда у тебя эти бабуши?

— Нашла! — русалка смерила меня презрительным взглядом.

— Где нашла? В своём болоте?

— Ну, в своём! А нечего в топь лезть! Огоньки — приманки увидала и всё позабыла!

— А зачем ты приманки выпустила? Чего хотела? — продолжал свой допрос леший.

— Да! Ей и так хорошо! Вон, Ярилины скороходы ей презентовали! — чуть не плакала русалка, — что ей, старых бабушей жалко? — она с гневом уставилась на меня.

— Нет, нет! Мне не жалко, пусть носит. Попросила бы, я и так отдала, — я даже почувствовала себя виноватой за жадность.

— Нам дарёного не надо! — буркнула Лукава.

— Почему? — я не поняла, почему она не рада подарку.

— Не положено нам дарёное! — продолжила бубнить русалка.

— Да почему не положено?

— Потому что, если русалка найдёт что-то, то эта вещь её по праву, — пояснил Дуплянский. — А если подарит кто, то должна отдать её водяному, а он уже, по своему усмотрению или кому отдаст или себе оставит. Очень часто дарёная вещь уходит в другие руки! Вот она тебя в болото и заманила!

— Весь день за тобой следила, — призналась русалка, — а уж когда ты к моему болотцу пошла! Не могла я такой случай упустить!

— Весь день? — поразилась я её настойчивости.

— Ага! Когда на вас василиск из кустов вылез, я сбежала! Страшно же камнем становится! — призналась девушка. — А ты — смелая!

— Смелая, как же! Ты, Лукава, носи тапочки, — я не знала, что ещё сказать.

— Так вы батюшке не будете жаловаться?

— Нет.

— Ха — ха! — русалка со смехом вернулась к подругам.

— Лукава — младшая дочь местного водяного, — пояснила мне Полина, — досталось ей в удел самое маленькое болотце. Хоть и любит её Боцман, но и других дочерей любит. Вот и достаётся ей всё самое завалящее!

— По остаточному принципу значит, финансируют! — подытожила я, — а почему водяного Боцманом зовут?

— Он в молодости к кузену на море в гости ездил. С тех пор бредит морем, а ругается как замысловато! Да вот, развернуться ему негде, речушки до болотца!

— А как же река Океан?

— Океан — священная река! Там вода — не вода! Там время течёт!

У меня голова шла кругом от потока сведений. Что ни шаг, то новость! Что ещё я узнаю сегодня? Может уже хватит? Может, люди не напрасно выбирают сон после экскурсии? Я уже даже стала рассматривать стирку как вариант. От печальных мыслей меня отвлёк Андрей.

— Дуплянский сказал, сейчас прибудут боги. Пойдём поближе.

К центру поляны со всех сторон стекался народ. Мы протиснулись сквозь толпу, вышли к украшенной цветами полянке. Все притихли и чего-то ожидали. Подул лёгкий ветер, напоённый озоном, из чистого неба ударила молния, и на поляне появился мужчина в сверкающих доспехах. Черноголовый и чернобородый с белоснежной прядью в бороде и золотой секирой в руках.

— Перун! — пронеслось в толпе.

Рядом с ним материализовалась молодая, красивая женщина вся украшенная цветами.

— Лада, — шепнула мне Полина, пробравшись вслед за нами, — жена Перуна.

Перун и Лада подняли руки к небу и из ладоней в высь взметнулись пламенные лучи. Лада опустила правую руку, и луч ушёл в землю. С неба и из земли появились такие же лучи. В этих лучах стали проявляться другие боги. Они обретали плоть и вставали по окружности поляны. Последними появились две богини. Одна из зелёного луча, другая из чёрного. Обе остались в центре поляны.

— Кто это? — обратилась я к Полине.

— Макошь и Маржана, жизнь и смерть.

— Жизнь и смерть? — поразилась я. Вот так рядом…

Макошь, румяная, пышнотелая красавица, так же, как и я, в красном сарафане, по подолу которого цвели сказочные цветы. Маржана же была в белоснежном одеянии, в белом покрове на чёрных волосах с бледным лицом и чёрными печальными глазами. У обеих богинь на голове были венки. У Макоши, из ярких пышных цветов. У Маржаны, из бледных, словно восковых. Все, присутствующие на поляне, склонились в глубоком поклоне перед богами. Боги то же поклонились собравшимся. Потом рядом с богами появились кресла, в которые они расселись.

— Здравствуйте, чада! — обратился к собравшимся Перун. Поляна загудела в ответном приветствии. — Кто в этом году отличился? Кого будем чествовать как посконина?

К богам стали выходить мужчины и женщины.

— Что-то не видно обладателя моих скороходов! — поинтересовался молодой златокудрый парень.

— Это Ярило. Иди! — Полина вытолкнула меня на поляну.

— Девушка? Человек? — удивился Ярило. — Сама ли ты достала сапожки?

— Нет, мне их Рыська достал, — честно призналась я.

— Рыська! Вот как? Значит, ты заслужила эту честь! — молодой бог излучал радость и доброту. — Макошь, Маржана, — обратился он к богиням, — это лето мои сапоги носит эта милая девушка. Как тебя зовут?

— Варвара. Варвара Ярилина.

— Ярилина! Какая прелесть! Ты точно достойна! Нет, ну вы подумайте! Ярилина! — он всё ни как не мог успокоиться, так по душе ему пришлась моя девичья фамилия.

Я подошла к креслам двух богинь на ходу соображая, что бы мне такое сказать. Но тут началось что-то странное. Поляну заволокло густым туманом. Я ничего не видела и не слышала. В какой-то момент мне показалось, что под ногами уже нет опоры, но и ног своих я тоже не видела. Сколько продержался туман, я не знала, но когда он рассеялся, то я обнаружила себя уже не на поляне. Это было помещение, скорее всего — девичья или женская светлица. Светлые высокие окна, зеркало с явно женскими принадлежностями, прялка, светец, ложе, две богини в креслах в бесчувственном состоянии… Я бросилась к Макоши.

— Макошь, очнись! — я похлопала её по щекам, та с трудом открыла глаза.

— Что произошло? — она попыталась поднять руки. — Кто надел на меня оковы? — на руки Макоши были надеты золотые кандалы. — Они отнимают у меня силы!

Сзади застонала Маржана. У неё на руках были серебряные оковы.