Ольга Шумилова - Игра в зеркала

• Название: Игра в зеркала
• Автор: Ольга Шумилова
• Жанр: Фэнтези

Введите сюда краткую аннотацию

---

С тех пор ничего не изменилось. Непрекращающаяся череда особых дел — вот, собственно, и все, что в ней осталось. Меня передавали по наследству, как фамильный меч. Впрочем, нет, не меня. Мою жизнь, заключенную в старый считыватель — личное дело, заполненное ровными рядами букв.

Мое имя слишком хорошо помнят даже сейчас. Его могут забыть во всем мире, но его не забудет Корпус. Стоит шепнуть слово — услышат все. И многомиллионная организация вспомнит, что Вира Нейн едва не втоптала Корпус в грязь.

Раньше у нас очень любили показательные казни. Процесс охоты на ведьм как священное знамя, поставленное во главу угла. Это сплачивало, это заставляло загораться глаза. Ведьмы измельчали и блеск из глаз ушел.

Чем больше лет проходит, тем ярче загорятся глаза от пламени костра, на котором могут сжечь меня. Каждый новый Командор, принимая должность, грозит мне показательным процессом, если вдруг пиратка решит тряхнуть стариной. Я даже не вслушиваюсь в очередные угрозы. Через столько лет я знаю, на что способен Корпус и на что — я. И — что не имею шансов выжить в этой войне.

Будь я здорова. Будь я не одна. Но…

Был Филин. И он работал со мной лично.

Та Сеть, что достигла почти совершенства и заменила мне настоящую, была выдрана с корнем и сгорела на огне зачисток и расстрельных бригад. Личность сначала пытались стереть, потом — переписать. В те времена ни того, ни другого делать толком не умели, да и я была далеко не типичным материалом. Мой мозг не поддавался, и его ломали почти хирургически. Почти получилось.

Дальше все растворяется туманом: я все-таки тронулась, хотя думала, что это произойдет гораздо раньше. Из памяти исчез месяц, который я закончила с искалеченным сознанием, нашинкованным на лоскуты и кое-как собранным обратно. Обнаружила у себя пару новых и страшно мешающих качеств, еще большего количества полезных недосчиталась. И — сплошные блоки безопасности и моральные установки. Места для собственных мыслей практически не оставалось.

Должно быть, так и было задумано.

Впрочем, когда я осознала, что со мной сотворили, мыслей не было. Было второе изгнание, только страшней. Тело принудили навеки застыть в одной-единственной форме, которой в последние годы я пользовалась чаще всего. Бескрылой форме. На руках защелкнулись тяжелые резные браслеты, не дававшие даже коснуться по-настоящему сильных энергетических потоков. Попытка взять больше — смерть. Попытка обратить потоки против любого представителя Корпуса — смерть. Рождалось пламя, которым горят «звезды», и выжигало не приспособленное для этого тело изнутри. Это было три раза. Все три раза меня вовремя хватали за руку. В первый раз я попыталась убедиться, что подарок Филина действительно не снять никогда…

Я была слепа, глуха, бескрыла. И не знала, стоит ли с этим жить. Потом был второй раз. Оказалось, что если я не буду даже подозревать, что жертва служит в Корпусе, то смогу ее убить. Вот только я всегда была слишком догадлива.

А в третий раз меня заставила сойти с ума Избранная. Ради чего избранная? Ради нового Распада?

А первый Распад — кто вызвал его? И зачем?

Боги риалтэ не вызывают войн, они питают жизнь, оставляя смерть своим детям. Богам застывшего мира, похоже, есть дело до всего. Даже до войн.

Я сидела в темноте в старом кресле, поджав под себя ноги, и вела сама с собой разговоры о богах. Вела и все думала: а я? Чья я?

Получалось, что ничья. И ничьим богам нет до меня никакого дела. И это хорошо…

Я улыбнулась своей свободе от божественного произвола и задремала, продолжая улыбаться во сне.

Два следующих дня жизнь текла по инерции, как, впрочем, и работа. Документы со всего блока постепенно накапливались в моей портативке, агенты отоспались и перестали напоминать заключенных зон особого режима. Исчезли круги под глазами, замедленность движений, постепенно рассеивалась и атмосфера общего траура, нависшая над блоком. Здесь работали профессионалы.

Но ни о какой вечеринке, которой наверняка отметили бы окончание такой длительной и ответственной операции, не могло быть и речи.

Пешша благоразумно не трогали, хотя вел он себя на удивление благоразумно. Мне было бы спокойней, если бы он диссидентствовал и грубил. Даже если бы ушел в запой. Чезе, как мой помощник, был слишком занят организационной работой, поэтому к Пешшу я приставила Алиссо, за сезон уже сроднившуюся с ролью няньки. Да и сама наблюдала за ним украдкой, боясь срыва. А он — странно — наблюдал за мной. Почему?…

Я не возражала, если ему от этого легче, но загрузила работой больше, чем остальных. И он покорно брал внеплановые дежурства и писал отчеты по ночам.

Мне повезло больше всех: после запарки первого дня напряжение резко спало и единственной моей обязанностью остался общий контроль за чужой работой. Ну да в Бездну работу. У Алана шел плановый отпуск, и он проводит его со мной. Поэтому на рабочем месте меня видят редко.

Большую часть этого отпуска Алан прождал меня на «Полюсе», и теперь я старательно наверстываю упущенное, подхлестываемая сильнейшим комплексом вины. Не знаю, чувствует Алан это или нет, но он стал еще внимательнее, и почти от меня не отходит.

А Эрик пропал. Сразу же после прилета на базу.

И слава богам.

Это правильно. И не важно, что на неделю или две меня заставили забыть о существовании Алана. Все — колдовство и ложь крылатых змей. Ведь сейчас он рядом и мне хорошо. Как раньше…

Мы сидим за столиком в дальнем закутке столовой, и мой ангел, как всегда, улыбается мне. И от одной этой улыбки я чувствую, как руки обращаются в крылья. И не нужны амулеты, чтобы почувствовать себя свободной.

— Что с тобой? — тихо спрашивает он.

— Ничего, — отворачиваюсь, чтобы через секунду снова посмотреть на него. — Почему ты спрашиваешь?

— Ты стала такой… задумчивой?

— Марлен… ты знаешь.

— Знаю. Это другое. Скажи, — Алан колеблется, и со слабой извиняющейся улыбкой произносит: — Я волнуюсь за тебя. Ты изменилась. На тебя никто не мог оказать влияния?

— Влияния?… — опускаю взгляд в тарелку с десертом. Знал бы ты… — Думаешь, оно есть?

— Иногда я вижу такие вещи. Иногда ошибаюсь, — он замолчал. — Может, дело в амулетах, которые ты носишь. Я посмотрю?

— Смотри, — тяну за сплетение шнурков, вытаскивая амулеты из ворота рубашки. — Это влияние — какое оно?

— Не очень хорошее, Ким, — поднимает на меня глаза и смотрит так серьезно. А после опускает взгляд на россыпь металлических кругляшей. Едва заметно хмурится: — Откуда это?

— Со Станайи, — аккуратно откусываю кусочек пирожного, чтобы скрыть легкую нервозность, хотя ответ на этот вопрос был заготовлен уже давно.

— Лучше не носи. Мар'яар — не лучшая богиня-покровительница.

— Почему? Это же одна из Троих, верховная богиня пантеона.

— Мар'яар поклоняются, ей приносят дары, а раньше — и жертвы; ее служители — мудрейшие из ныне живущих. Но это темная богиня, Ким, — Алан опускает глаза на гладкую матовую поверхность стола. — Станайя — святилище, заповедник, источник могущества — как хочешь назови, но это не светлый храм. И его дары не стоит принимать, имея другой выбор.

— Буду знать, — оставляю наконец пирожное в покое. — Но откуда ты это знаешь?

— Ну… — Алан неожиданно улыбается, и я, как зачарованная, наблюдаю, как загораются теплым светом его глаза. — Я все-таки ремен. И даже в некотором роде аристократ. Кому еще знать такие вещи.

— Ты прав. Иногда я об этом совершенно забываю…

Мы сидим за маленьким столиком в самом углу столовой и разговариваем о чужих легендах, о темных богах и застывших каплях крови древнего сердца гор, одну из которых я теперь ношу на груди. О светлых храмах, которые тоже есть на свете, и небесных сияющих созданиях, которые иногда снисходят к ним. О том, что самый распоследний циник верит: боги рядятся в земные одежды и ходят среди смертных, и исполнение всех желаний ждет того, кто узнает их в этом обличье. О любопытной сельской ребятне, любую встречную воительницу спрашивающей, не Кровавая ли она Богиня.

Мы говорили о ерунде, о чужой вере, о чужих ангелах и бесах. А я смотрела на его лицо, на светлую мальчишескую улыбку, глаза, в которых было столько искренней ласки и заботы, и понимала, что мой ангел передо мной. Небесное сияющее создание, слишком правдивое и искреннее, чтобы я была его достойна.

Но другого мне не нужно.

* * *

Затишье затягивалось. Эрро не торопил с началом новых дел, не требовал срочной командировки в столицу. Напряжение послеоперационной зачистки сменила чрезмерная расслабленность. Блок впал в сонное оцепенение во главе со своим куратором.

Дни проходили спокойно и благостно, с любимым под боком, и только ночью видения свободы не давали спокойно спать. Теперь я знала, где находится ключ моих проблем, и, возможно…