Энтони Варенберг - Закат Аргоса

• Название: Закат Аргоса
• Автор: Энтони Варенберг
• Издательство: Северо-Запад Пресс, АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-008534-6, 5-93698-053-7

Конан-киммериец, мудрый и бесстрашный повелитель Аквилонии, не ведая сомнений, вступает в поединок, чтобы отстоять свое право на трон. Он и не подозревает, что этот вызов — лишь часть коварного и изощренного замысла, чтобы лишить его не только королевства, но и жизни.

---

Он унес ее из оранжереи и доставил туда, где находилась пранда и где уже дожидался возвращения к жизни Гильган.

Нагуд не сомневался и в том, что точно так же ему будет послана еще одна жертва.

Нужно только чуть-чуть набраться терпения. Он увидит ее и сразу узнает: Тета-н'киси не допускает ошибки.

Нужно только позвать.

И он позвал.

Глава XXVI

Ринальд невольно восхищался Конаном, одновременно испытывая некоторую неловкость за себя самого, ибо, будучи значительно моложе, все-таки во многом уступал своему королю. Да, наверное, доведись ему действовать в одиночку, лэрд тоже смог бы проникнуть в резиденцию Треворуса… однако киммериец действовал так уверенно и ловко, каждое его движение было столь точным, что оставалось только позавидовать. Он бесшумно уничтожил, одного за другим, двоих стражей, не вовремя появившихся на его пути, и сделал знак Ринальду и Лю Шен следовать за собой, — конечно же, не через парадный вход, а воспользовавшись тем же внутренним двором, что и в свое время рыцарь, только двигаясь в обратном направлении.

Признаться, лэрду было крайне неприятно это возвращение, связанное с воспоминанием о времени, проведенном в каземате в ожидании неминуемой и несправедливой смерти, но он не произнес по этому поводу ни слова. Конан сам понял, что его гнетет.

— А мне, наоборот, правилось по своей воле являться в такие места, откуда прежде удавалось выбраться вопреки ожиданиям тех, кто мечтал меня прикончить, — как бы между прочим, произнес он.

— Я другой человек, господин, — возразил Ринальд. — И мне никакой радости это не доставляет.

Конан толкнул каменную плиту, представлявшую собою вращающуюся дверь, о которой уже был наслышан.

— Здесь тебя держали? В самом деле, хуже места не придумаешь.

— И меня, и многих смертников прежде, — подтвердил лэрд. — Тут несколько десятков таких камер, правда, они давно не используются, за исключением особых случаев.

— Как бы я хотел пойти с вами и дальше, наверх, — сказал Конан, — но знаю, что лучше этого не делать. Я останусь и буду ждать здесь, если не потребуется моя помощь. Не торопитесь, вы должны быть предельно осторожны, где-то, может быть, придется подождать благоприятного момента…

Лэрд кивнул.

— Иди, — отпустил его Конан. — И… да подожди ты секунду! — он поглядел лэрду в лицо. — Удачи тебе.

Кхитаянка и Ринальд благополучно миновали почти половину пути, когда лэрд остановился и повернулся к девушке, следовавшей на несколько шагов позади него.

— Лю Шен, — тихо сказал он, — у нас мало времени, поэтому я буду говорить прямо. Конан не верит в мои силы, а для меня как мужчины и воина важно убедить его в том, что он недооценивает меня, понимаешь? И это задание… я должен выполнить его сам, один. Поэтому я бы хотел, чтобы ты дальше меня не сопровождала. Я уничтожу цветок и вернусь. Это не будет долго, поверь.

— Господин едва ли хотел обидеть тебя недоверием, — возразила девушка, — он просто беспокоится о тебе.

— Нет, конечно нет, дело совсем не в этом. Но мне и самому надо убедиться в своих возможностях.

— Хорошо, — сдалась Лю Шен. — Я останусь и предупрежу тебя, если возникнет какая-то непредвиденная опасность, но обещаю не вмешиваться, коль скоро все будет спокойно.

— Благодарю, — сказал Ринальд, склонившись к девушке и коснувшись ее губ своими.

…От входа в оранжерею его отделяло всего несколько шагов да еще слуга-охранник, мирно дремавший на посту. Руководствуясь обычным кодексом чести, Ринальд бы, пожалуй, заколебался, размышляя о том, есть ли необходимость убивать его, но сейчас было несколько не до кодексов, поэтому лэрд поступил просто — сделал захват и, не позволив беспечному часовому даже охнуть, до тех пор удерживал его горло, пока тот не перестал дергаться и не обмяк. Теперь путь был свободен, и Ринальд вступил в царство растений, только тут осознав еще одну прискорбную вещь.

Он понятия не имел, как выглядит смертоносный цветок, даже какой он окраски и в какой части оранжереи его следует искать! Здесь можно было бесплодно бродить хоть годами, так ничего и не добившись.

И после этого он еще собирается доказывать Копану, что не является законченным идиотом! Не уповать же на то, что на него внезапно снизойдет озарение свыше. Ринальд сжал кулаки и застонал от ощущения собственного бессилия. Тем не менее, он двинулся вперед, пристально вглядываясь в дух захватывающее разнообразие незнакомого мира и пытаясь вспомнить, как Рэйм и Лю Шен описывали цветок.

Увы, купец не отличался красноречием, а кхитаянка упомянула лишь что это «по виду — невзрачная такая травка с высоким тонким стеблем и острыми листьями». Да, негусто. «Высоких травок с острыми листьями» здесь полно. Занятые своими мыслями, Ринальд не особенно заботился о том, чтобы соблюдать осторожность, и белый песок на узких дорожках-проходах шуршал под его ногами.

* * *

Треворус обернулся на звук и не поверил своим глазам. Он никак не мог ожидать появления этого аквилонского наглеца! Он, вообще, был уверен, что в ближайшее время ничего не услышит об аквилонцах, благополучно убравшихся из Мессантии, но этот…

— Лэрд Ринальд, значит, — произнес король, поднимаясь ему навстречу. — И как понимать твое очередное вторжение?

Признаться, рыцарь тоже не рассчитывал на встречу с кем бы то ни было, тем более с Треворусом. Но сейчас его взгляд был прикован не к аргосскому правителю, а к стеклянному колпаку за его спиной, под которым жило растение с тонким стеблем и ярко-зелеными продолговатыми листьями, единственное, с коим обращались особенно бережно.

— Это Эулиара? — спросил он, опустив все возможные извинения и приветствия.

— Да, но тебе что до нее за дело? — поинтересовался Треворус. — Может, солжешь, будто пробрался сюда, как вор, лишь бы посмотреть на нее? Вряд ли я в это поверю! Вот что, лэрд Ринальд, это ведь именно ты обвинялся в покушении на своего короля! — вдруг воскликнул он.

— Обвинения были ошибкой, господин. Если кто на самом деле являлся истинным виновником смерти нашего гвардейца Рестана и близкого к тому состояния моего короля, то никак не я, а этот цветок, — он указал на Возлюбленную. — Но мало того. Он стал причиной множества бед, обрушившихся на Аргос. И если тебе не безразлична судьба Мессантии, доверенной тебе богами, ты еще можешь попытаться исправить тот вред, который — я верю, что невольно! — причинил Аргосу. Ибо можно допустить, что ты не представлял себе, какая огромная злая сила заключена в этом растении. Я скажу больше. Вероятно, несмотря ни на что, ты испытываешь к нему привязанность, и тебе нелегко будет своей рукой его уничтожить, но это необходимо сделать немедленно. Поэтому я готов взять на себя такую миссию. Собственно, именно за этим я и пришел.

— Ты смеешь мне заявлять, что явился убить… ее? — переспросил Треворус. — Ты безумец! Твой воспаленный бред заслуживает сожаления, но у меня нет сочувствия к тебе. Мне даже трудно сразу выбрать, какой казни тебя следует подвергнуть за одну только мысль о подобной мерзости!

Цветок, между тем, повернулся к Ринальду, весь ощетинившись, словно понимая, о чем идет речь. Его листья затрепетали, точно от ветра, хотя никакое движение воздуха не могло его коснуться.

— Я просил Конана выдать тебя мне еще в тот первый раз, когда ты здесь же осмелился проявить свой строптивый нрав, но аквилонский король отчего-то пощадил тебя. Что ж, ты сам сказал, что исправить невольно причиненный вред еще не поздно. Я даже окажу тебе особую честь. Знаешь, какую? Я распоряжусь четвертовать тебя и похоронить здесь же, в этой оранжерее, так чтобы твое тело стало удобрением для моих цветов! Для Нее! — почти выкрикнул он с мечтательно-иступленным выражением фанатика па совершенно безумном лице.

Ринальду пришлось признать, что он только зря потратил время, пытаясь в чем-то убедить этого человека, не способного воспринимать доводы разума. Перед ним стоял откровенный сумасшедший, мыслящий совершенно иными, нежели большинство людей, категориями. Самое интересное, что как раз лэрд до определенной степени его понимал. Ведь у него тоже имелись свои святыни, посягательства на которые он никому не прощал.

Именно поэтому Ринальду было очевидно, что справиться с Треворусом будет нелегко — гот предпочтет погибнуть, защищая цветок.

Убить короля Аргоса?.. Ринальд невольно заколебался, зато во взгляде Треворуса никаких сомнений не читалось.

«Ты, бедняга, все время думаешь о правилах, — прозвучал в голове лэрда сочувственно-насмешливый голос Конана, — и не хочешь признать, что живешь в мире, в котором большинство людей па них плюют. Может, это и плохо, по таков уж порядок вещей».

Треворус безмерно облегчил ему задачу, напав первым, как и, совсем недавно, Эвер, но, в отличие от прежнего противника, этот оказался куда опаснее, он двигался уверенно, молча и молниеносно, точно змея — признаться, Ринальд этого не ожидал, он вообще не имел представления об аргосском правителе как о бойце, и действовал скорее по наитию; он сумел увернуться от удара, но, увы, подвела поврежденная нога, о которой лэрд уже успел забыть — Треворус всего-навсего пнул его носком сапога в голень, и этого оказалось довольно, чтобы Ринальд очутился на земле. К тому же, падая, он неудачно задел хрупкий стеклянный колпак, защищавший ядовитый цветок, и тот рассыпался множеством осколков.