Татьяна Любушкина - Абуджайская шаль

• Название: Абуджайская шаль
• Автор: Татьяна Любушкина
• Жанр: Фэнтези

В страшном пожаре погибли многие обитатели тихой, глухой деревеньки. За много лет подробности зловещего происшествия стёрлись из памяти людей, пока в деревне не появился призрак из прошлого…

---

— Эге-гей! — снова крикнул Николенька неверным голосом. Ответом ему было лишь молчание.

Напряжённо вслушиваясь в каждый шорох, Николенька скорее почувствовал, чем увидел чьё-то незримое присутствие. Ему живо представилось, какие опасные чудища, могут прятаться в этом болотном мраке, и он отпрянул в сторону, охваченный животным ужасом. Прыжок его оказался неудачен. Николенька зацепился ногой за торчащий из земли пень и со всего маху плюхнулся в вонючую, болотную жижу.

— Ударил в грязь лицом! — с удовольствием констатировал знакомый ехидный голосок.

— Отец Никон! — облегчённо выдохнул Николенька, вставая на ноги и безуспешно пытаясь привести себя в порядок.

— Он самый! И куда вас, отроче, понесло? Гляжу, шагу не успели от коляски отойти и пропали! Будто сама преисподняя вас поглотила! Пришлось вослед устремиться, ну, как и, правда, адские силы на вас напали, противу них божий крест — первое дело!

Отец Никон истово перекрестился и достал из-за ворота тяжёлый золочёный крест, с каким обычно проводил церковные службы. Торжественно выставив крест перед собой, он застыл в напряжённом ожидании, беспрерывно шевеля губами — читал молитвы.

— Ну, так что, — обескуражено почёсывая крестом нестриженный затылок, проговорил отец Никон через некоторое время, — нейдут адские силы, то ли креста боятся, а то ли нету их здесь…

В ответ Николенька молча указал ему рукою на болотистую поверхность. Она более не была спокойной и не пузырилась лениво чёрными лопающимися волдырями. Раскачиваясь медленными волнами, всё болото пришло в движение. Доселе ровная поверхность вздыбилась и поднялась почти вертикально, смыкаясь вокруг незадачливых путешественников.

— Пропали мы, отроче! — охнул отец Никон, — заметил нас Большой Ползун!

Он заметался вокруг, пытаясь найти выход и не найдя принялся нелепо размахивать руками, грозя неведомо кому сухим костлявым кулачком. Меж тем стены вокруг пленников всё более сжимались и скоро они оказались полностью отрезанными от внешнего мира, заключённые в огромный грязевой мешок.

— Ох, грешен я перед богом и людьми и грехи мои тяжкие! — плаксиво завопил отец Никон, испуганно обхватив дрожащего Николеньку за плечи, — вот и пришёл мой смертный час! Воистину говориться: из земли человек родится, в землю и уходит! Только и тут справедливости нет! Кто в землю, а кто в жижу болотную! Ох, Дуняша, кабы знать, что вот эдак помирать придётся! Я ведь, отроче, обижал её Дуняшу-то мою! Обижал, отроче, и прощенья попросить не могу перед смертью, вот как помираю-то! Хоть ты меня прости, за ради Христа, барин Николай Дмитриевич! За все прегрешения мои, что творил я тебе, но не по злобе, а по малодушию своему, ибо слаб человек!

— Зачем мне вас прощать? Вы передо мной ни в чём не виноваты! — сумел, наконец, вставить слово Николенька, среди страстного плача отца Никона, отдирая при этом цепкие пальцы священнослужителя от своего плеча.

— Виноват! Как есть — виноват! Я ведь и происхождения низкого — из мещан! И образование у меня — так, тьфу, а не образование! Ничтожный человек! А почтения должного к вашей милости всяко не выказывал! Насмехаться изволил, шутки дурацкие шутить…

— Да полно вам, батюшка убиваться! — невольно раздражаясь на отца Никона, прервал его Николенька, — не сержусь я вовсе!..

— Ох, ангелы-хранители, — не умолкая ни на секунду, продолжал отец Никон, — Отец наш небесный и мать пресвятая Богородица! Нешто допустите вы, чтобы сгинул слуга ваш верный в эдаком смраде и зловонии адском!

И тут же испуганно поправился, беспрестанно осеняя себя крестным знамением:

— Не в обиду сказал я о зловонии! Так, к слову пришлось, потому и человек есть существо смердящее! — и, наклонившись к Николеньке, прошептал, — ну как слышит нас, Ползун-то! Наговоришь тут с три короба, а он возьмёт, да разобидится!

Неожиданно Николенька спиной почувствовал свежее дуновение ветра. Он оглянулся, пытаясь разглядеть, откуда повеяло свежестью, и тотчас увидел, как мрачные стены их недолгой темницы разомкнулись, и за ними показалось, такое звёздное ясное небо, что у бедного юноши от счастья захватило дух.

Не успел он шевельнуться, как тугая чёрная волна, бывшая только что надёжной преградой ему, ко всему живому, бережно подхватила Николеньку в свои объятия и мягко вынесла наружу, осторожно опуская на траву. Следом, словно подброшенный, вылетел отец Никон и при этом Николенька мог поклясться, что услышал со стороны болотистой массы короткий презрительный смешок. После этого чёрная антрацитовая жижа бесшумно отступила, теряясь среди деревьев и оставляя после себя капельки мутной, прохладной влаги…

— Ну, уберёг господь! — потирая ушибленный зад, радостно воскликнул отец Никон (нимало не смущаясь способу, коим был выдворен из болотного мешка!), и, указывая рукой между деревьев, удивлённо добавил, — глянь-ка, отроче! Ползун-то нас, прямиком к Красным Горам вынес! Вон, вишь огоньки-то средь деревьев мелькают? Это-то хутор Стражей и есть!

* * *

Посередине большой поляны, на которой расположились жилища нелюдимых Слипунов, горел большой костёр. Вокруг него сидели Стражи в длинных белых одеяниях с неизменными посохами в руках и тихо переговаривались между собой. Ни ребятишек, ни баб не было видно между них, на что с удивлением указал отцу Никону Николенька.

— Да какие бабы?! — с досадой плюнул в сторону Стражей, отец Никон, — рази в эти пещеры, хоть одна девка пойдёт по доброй воле жить? Хотя правду сказать, им видно и не нужен никто! Я вот, сколько живу, Слипунов раза два и видал, первый раз случайно набрёл, а уж потом с визитом на хутор направился, божье слово хотел нехристям привнести! Да только как же, привнесёшь им, выгнали, да и вся недолга! Даже слушать не стали! Как бы они нас тоже…того… не вышвырнули!

— Не вышвырнут! — сурово промолвил Николенька и решительно шагнул на поляну.

Отец Никон засеменил за ним, подобрав полы перепачканной рясы и не отставая ни на шаг.

Появление путников было встречено настороженным молчанием. Наконец от толпы Стражей отделился высокий старик с кудрявой, совершенно белой головой и громким голосом произнёс:

— Да ведь это отец Никон! Давненько не виделись! Что, отец, опять решил сокровища подземные поискать?!

— Да какие там сокровища… — сконфузился отец Никон, суетливо бегая глазками, — так только заглянул раз, любопытство ради, ибо…

— Слаб человек! — со смехом подхватил его собеседник, — знаем, знаем! А это кто с тобой? — и старик указал посохом на Николеньку, внимательно глянув маленькими острыми глазками.

Юноша ступил вперёд, одёргивая перепачканный грязью сюртук.

— Николай Дмитриевич Перегудов, сын хозяина этого имения и вашего хутора в том числе!

— Ну-у?! — усмехнулся старик, оглядываясь на своих соплеменников, тоже приглашая их повеселиться, — стало быть — барин?! И чего же это вашей милости понадобилось в нашем богом забытом уголке?

— Мне известно, — стараясь придать своему голосу твёрдость, проговорил Николенька, что вы насильно держите у себя нашего крестьянина Данилу!

— Держим, — согласился старик, — да только на то у нас причина есть!

— Вот как! Это какая же, позвольте спросить?!

Но Николенькин вопрос остался без ответа. Один из Стражей, с рыжеватой, коротко остриженной бородой сурово одёрнул молодого человека.

— Вот что, мальчик, — сказал он, пронзительно глядя на Николеньку, — мы сюда поставлены, чтобы в имении папеньки вашего, порядок блюсти! И коли что решили, значит, так тому и быть! Отчёт держать перед людьми не станем! Потому, уходи отседова, пока цел и отца Никона с собой прихвати, пса блудливого, а не то!..

— Да вы права не имеете! — голос Николеньки от обиды сорвался до тонкого пронзительного визга.

— Ну, права-то наши давно установлены, — снова вмешался белокудрый, — а твоих прав мы пока что не знаем… эдак, каждый может из болота вылезти, да Перегудовым назваться и заявлять, что он-де здесь главный! Нет, паря, главенство своё, его ещё доказать надо!

Неожиданно сидящие у костра Стражи заволновались и поочерёдно принялись поднимать головы к небу, разглядывая что-то в звёздной ночной вышине. Рыжебородый в тревоге указал посохом на небо, после чего, все, как один, в том числе и Николенька с отцом Никоном подняли головы вверх.

Над самыми верхушками высоких вековых сосен, окружавших Красные горы, показалась летучая повозка, запряжённая крылатыми двуногими существами. Она медленно и величаво кружила по небу, освещённая ярким лунным светом, описывая над хутором Стражей ровные круги. Наконец летучая колесница принялась снижаться, и стало возможно рассмотреть окружающих её существ. Николенька, ни разу не видавший Полянских летунов, открыл в изумлении рот, дивясь на небывалый кортеж. Рядом мелко похихикивал отец Никон: