Внутренний СССР - О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны

• Название: О расовых доктринах: несостоятельны, но правдоподобны
• Автор: Внутренний СССР
• Жанр: Философия

В книге рассмотрены расовые доктрины, унаследованные от прошлых времён. Высказаны взгляды на отличие генетики человека от генетики остальных видов биосферы планеты. Разсмотрены вопросы алгоритмики психики, связанные с родовыми эгрегорами, что может быть полезным очень многим в разрешении их личностных проблем, обусловленных деятельностью предков.

---

Однако, как показали последующие русско-японская война, первая мировая война, к ведению в которых решительных и победоносных боевых действий Россия была не готова, одной положительной селекции в пределах прежней малочисленной (по отношению к вызову времени и внешней политике) кадровой базы было уже недостаточно: чтобы сформировать кадровый корпус управленцев необходимой численности, его кадровой базой должен был стать весь народ, а не исключительно “высшие сословия” — по существу “раса господ”.

Александр III, останься он жив и проводи избранную им внешнюю и общеэкономическую политику, неизбежно встал бы перед необходимостью беспощадной “прополки” наследственно-клановой “элиты”, в масштабе сословия к эффективному коллективному управлению разными сторонами жизни государства и российского общества. Если бы им был подписан указ о полной ликвидации неграмотности и государственном обеспечении высшего образования талантливых выходцев из простонародья, то впоследствии он смог бы осуществить эту беспощадную “прополку” прежней “элиты”, продвигая на ставшие вакантными должности получивших соответствующее профессиональное образование думающих о благе Родины людей независимо от их сословно-кланового происхождения. Но подписав указ «о кухаркиных детях», он еще в конце XIX века закрыл для себя возможность в будущем создать альтернативный кадровый корпус, на который мог бы опереться, осуществляя неизбежную “прополку” к эффективному управлению наследственно-кастовой правящей “элиты”.

В историческом прошлом России именно благодаря тому, что Петру I еще в отрочестве советники с Немецкой слободы подсказали и помогли заложить основы нового кадрового корпуса, в начатых им реформах он мог без стеснения освобождаться от представителей прежней правящей “элиты”, и преобразовать Россию [130].

В этом подрыве Александром III корней будущего кадрового корпуса управленцев российской государственности, производства, науки и состоит не проявленная тупиковость пути, на который направил Россию, а вместе с нею и «династию», т. е. царский род сам его глава. Сам же он лично оказался в тупике, подписав указ «о кухаркиных детях» и не отказавшись от него. Иоанн Кронштадтский, почитаемый святым Русской библейски-православной церковью [131], оставил воспоминания, в которых свидетельствует, что по его молитве милостью Божией и мертвые воскресали, но его же молитвы о даровании здравия и долгих лет жизни умиравшему в Ливадии Александру III, оказались тщетны… Пресекая жизнь не внемлющего предостережениям [132] Александра III, Промысел давал шанс царскому роду выйти из политического и жизненного тупика, в который тот его направил, и тем сохранить род в последующих поколениях.

Но после пресечения Свыше жизни Александра III Николай II отказался, прежде всего, от выработанного при Александре III предельно надежного внешнеполитического курса страны [133], в результате чего Россия к концу первого десятилетия царствования Николая II оказалась втянутой в русско-японскую, а спустя еще десять лет в первую мировую войну ХХ века. При такого рода ненадежности внешней политики, порождавшей разнородные обстоятельства, неподконтрольные России, о внутренних реформах можно было только мечтать, будучи заложником тех, кто управляет неподконтрольными обстоятельствами. И последнее является характеристикой всего последнего царствования за исключением периода, когда премьер-министром был П.А.Столыпин, непреклонно следовавший принципу поддержания мира, ради проведения и достижения успехов во внутренних реформах, поскольку революция могла прийти в Россию только вместе с войной.

После этих общих оценок, покажем их обоснованность, вскрыв различие внешней политики России времен Александра III и времен Николая II.

Внешняя политика Александра III лежала в русле уже упоминавшегося стихотворения Ф.И.Тютчева “Русская география” и предполагала сухопутную экспансию капитала империи в направлении Индийского океана вдоль обоих берегов Каспийского моря, а также и в направлении Тибета [134]. В те годы это были зоны колониальных интересов Великобритании, и потому, в целях обеспечения сдержанности британских лордов, главные силы русского океанского флота предполагалось создать и держать впредь в районе нынешнего Мурманска, что гарантировало беспрепятственное их развертывание на морских путях Великобритании во всей исторической перспективе еще только предстоявшего ХХ века [135]. Кроме того Кольский залив должен был стать на обозримую перспективу главными морскими воротами российской внешней торговли, обеспечив её независимость от инспирируемых из европейских столиц капризов Турции в отношении прохождения русских не только боевых кораблей, но и торговых судов через проливы.

Правильность принятого Александром III этого стратегического решения подтверждает следующий факт. При начале второй мировой войны ХХ века германский пассажирский лайнер “Бремен”, в прошлом обладатель «Голубой ленты Атлантики», ни кем не замеченный пришел в Мурманск из Нью-Йорка, в то время как английский флот, зная о его выходе, имея береговую и палубную авиацию, подводные лодки, радиосвязь, зачатки радиолокации, пытался его перехватить.

До появления радио, радиолокации и авиации (особенно палубной) развертывание сил флота из района Мурманска можно было осуществить еще более беспрепятственно, особенно в период полярных ночей. По существу Александр III своим решением о базировании главных сил имперского флота на район нынешнего Мурманска ставил “владычицу морей” перед мужиком с занесенной косой: что-то не так — свист косы: сапоги стоят сами по себе, “джентльмен” в изумлении на непродолжительное время зависает в воздухе сам по себе, а потом падает. Тем самым сценарий, аналогичный “крымской” войне, автоматически исключался [136], а в мирное время вся Британская империя работала бы на то, чтобы её эскадры, сменяя друг друга, коптили небо над Баренцевым морем и штормовали бы там зимой в полярной ночи, пока русский флот занимается боевой подготовкой и обустраивается с возможным комфортом на Кольском побережье, куда предполагалось проложить сразу же железную дорогу-двухпутку. Свертывание сил имперского флота на Балтике и в Черном море не предполагалось, что гарантировало политическое здравомыслие в Берлине и в Стамбуле; а предполагавшееся развитие района Владивостока (строительство Транссиба было начато в 1891 г. еще до начала Кольского проекта), гарантировало здравомыслие в Токио. “Пульт управления” общеевропейской политикой по мере выполнения этой программы автоматически перемещался бы в Гатчину — любимую резиденцию Александра III.

Если бы к этому добавить проведение в жизнь указа, по смыслу противоположного указу «о кухаркиных детях», например в форме указа о создании «общероссийской системы императорских училищ имени Ломоносова, Суворова и Нахимова» (что отчасти сделал И.В.Сталин спустя полвека), куда принимались бы за счет казны дети “простолюдинов”, где уровень подготовки гарантировал бы поступление царевых питомцев в лучшие университеты и вузы России и зарубежья, то описанное, будучи подкрепленным общенародным кадровым корпусом профессионалов разного рода, могло бы стать политической реальностью, определяющей историю ХХ — ХХI веков.

Николай II еще в первый год своего царствования молча отказался от эксплуатации в интересах мирного развития России унаследованного от отца внешнеполитического курса и предоставляемых им по существу автоматических гарантий безопасности внутренних реформ, и сухопутная экспансия имперского капитала обрела иное направление: Монголия, Китай, Корея. В результате политические интересы Японии, рассматривавшей эти же регионы как исключительную зону своих колониальных устремлений, вошли в непримиримое противоречие с политическим курсом России, хотя до этого времени отношения России и Японии были добрососедскими [137]. Финансовые резервы, предназначенные Александром III для Кольского проекта, при Николае II были растрачены в строительстве на Балтике Либавской базы (ныне Лиепая на территории Латвии, союзной антирусскому блоку НАТО), доказавшей свою никчемность и в русско-японскую, и в первую мировую, и в Великую Отечественную войну, вместо того, чтобы быть вложенными в развитие Владивостока, коли уж решили изменить политический курс так, что ущемили Японию в её колониальных притязаниях.

Вследствие этого изменения внешнеполитического курса Россией Великобритания и Япония стали союзниками. Японии — под будущую её войну с Россией — были предоставлены кредиты, которыми та расплатилась с тою же Великобританией, США и Италией за строительство кораблей своего флота. При этом Великобритания, имея флот, превосходящий по тоннажу в совокупности флоты двух следующих за нею морских держав [138], не забывала строить новые корабли и для себя. Российские же кораблестроительные программы должны были завершиться на год позже японских, и — вследствие управления политическими процессами на Дальнем востоке из-за рубежа — они не гарантировали для России мирной жизни.