Мэри Стюарт - Гром справа

• Название: Гром справа
• Автор: Мэри Стюарт
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2001
• ISBN: 5-94278-034-X

Дженнифер Сильвер приезжает во Францию к своей кузине, которая решила стать монахиней. Здесь она встречает Стефена Мейсфилда, человека, который исчез из жизни Дженнифер два года назад. Дженнифер и Стефен попадают в мир контрабандистов, проходят через жестокие испытания, узнают друг друга с новой стороны.

---

Мэри Стюарт Гром справа

1. Классическая увертюра

Отель «Пимен» в Гаварни назван в честь огромной горы в высоких Пиренеях, тень которой падает на него утром. Под деревьями перед ним пробегает дорога в Лурд, сзади и ниже в скалах бьется река Гав по пути от цирка в горах к навевающим лень ветреным нижним Пиренеям. Окна столовой выходят на этот маленький поток, так что каждый, сидя за столом, может разглядывать мост, ведущий к подножию горы Пимен.

Пятого июля у одного из сияющих окон сидела двадцатидвухлетняя мисс Дженнифер Сильвер и поглощала прекрасный полдник. Это был не первый ее визит во Францию, и она наслаждалась странным чувством повторных открытий, которое эта страна обязательно пробуждает в любящих ее. Маленькая столовая с космополитической толпой, экзотическими запахами хорошей пищи и вина и потрясающим видом ни в малейшей мере не походила на Оксфорд — родной город Дженнифер. Ну, не-то, чтобы совсем… За соседним столом две женщины средних лет в твиде, вопреки прекрасному южному утру, вели современные алхимические разговоры.

«Дорогая мисс Мун, — кусочек отлично приготовленной форели убедительно раскачивается на кончике вилки, — гравитационное разделение тяжелых и легких компонентов, как вам известно, считается основным фактором образования таких отложений. То, что мы видим на этих конкретных скалах, являет собой ритмический тип, скромный пример ритмического типа».

«Совершенно с вами согласна, мисс Шелл-Пратт. — Мисс Мун углубилась в свою рыбу с собачьей эффективностью и артистической грациозностью бульдозера. — Действительно, как утверждали Штайнбашер и Блицштейн в их замечательном «Einfuhring in die Ursprunge der Magmatiten durch Differenziationen», троктолиты…»

В это время симпатичная темноволосая официантка, не знающая ни слова по-английски, принесла croquettes de ris de veau a la Parmentier, pommes de terre sautees и petit pois en beurre, и Дженнифер, естественно, пропустила продолжение увлекательной беседы. Она еще раз совершила открытие, что чревоугодие — одно из самых чистых человеческих удовольствий. Пища во время путешествия не Т0лько была приятной и хорошо усваивалась, но и еще немного более того. «Это, — думала она, запивая сладкую будочку глотком топазового вина, — очень многообещающее начало для отпуска, столь странно задуманного». Она вспомнила письмо Джиллиан, лежащее в кармане, и поморщилась. Это могло подождать. Она категорически отказывалась беспокоиться десять дней, с тех пор, как покинула Оксфорд, и не собиралась начинать, тем более, что скоро сама увидит Джиллиан.

Но все равно, когда за ее столом meringue Chantilly последовала за сладкими булочками, а за соседним за троктолитами последовало что-то совсем непроизносимое, она, независимо от желания, начала вспоминать события, которые привели ее в маленький пиренейский отель.

Почти всю жизнь Дженнифер, дочь профессора музыки в Оксфорде, провела в Вишневом Приюте — красивом старом доме посреди сада прямо под колоколами христианской церкви. Она была единственным ребенком, но, если и чувствовала одиночество, то только до семи лет. Тогда после смерти родителей в одной из первых авиационных катастроф к Сильверам из Нортумберленда переехала кузина Джиллиан, наполовину француженка. Она прожила с ними почти шесть лет, как сбывшаяся мечта миссис Сильвер найти для дочери, как она говорила, «подходящего компаньона». В конце войны Джиллиан вышла замуж за Жака Ламартина, который стоял с французским полком около Оксфорда. Скоро она покинула Англию ради приятного климата Бордо, где находился дом ее мужа.

Итак, в тринадцать лет Дженнифер снова оказалась одна в Вишневом Приюте. Каждый день она отправлялась в дорогую частную школу рядом с домом, а на последний год ее отправили в еще более дорогую школу в Швейцарии. Это — единственное приключение дочери вне стен дома, которое допустила отчаянно преданная стандартам ушедшего века миссис Сильвер. Девушка заканчивает школу, возвращается домой, ее «выводят», удачно выдают замуж… Это всегда происходило в мире миссис Сильвер, и она не собиралась раздвигать границы. Дженнифер, если и имела какие-то планы относительно собственного будущего, никогда их не раскрывала. Она всегда была тихим ребенком, ее сдержанность мать считала скромностью, а привычку принимать жизнь так, как она есть, счастливо и спокойно — вялостью. Мать с дочерью очень хорошо ладили и были очень привязаны друг к другу на основе почти полного взаимного непонимания.

Профессор Сильвер знал свою дочь лучше. Именно он настоял (вырвавшись для этого из своей тогдашней поглощенности Бартоком), что, поскольку дом все равно находится в Оксфорде, ничего плохого не будет, если она станет ходить на кое-какие занятия. Миссис Сильвер, отбрасывая прекрасные и, очевидно, невозможные мечты о гостиных, в конце концов, вынуждена была согласиться. Некоторое утешение она нашла в том факте, что Дженнифер решила изучать искусство, а не какую-нибудь из неженственных наук.

Итак, Дженнифер посещала школу искусств и жила в Вишневом Приюте. Странно было бы предполагать, что в этих стенах надолго сохранится спокойствие, потому что в восемнадцать лет девушка стала очень красивой. Она была простоватым ребенком, но правильные черты лица и шелковые прямые бледно-золотые волосы обещали многое. Теперь обещание исполнилось, и миссис Сильвер заранее возбуждалась от предстоящих битв с ордами нищих и неудовлетворительных во всех отношениях студентов, которыми профессор Сильвер бездумно наполнил дом. Но зря беспокоилась. Дочь не осознавала или была безразлична к их обожанию до такой степени, что они и мечтать ни о чем не могли.

Все это было правдой до ее встречи со Стефеном Мейсфилдом.

Он был старше прочих, уже отслужил в армии, причем несчастливая судьба забросила его в Корею, где он был ранен. Прошел почти год после его возвращения в английский госпиталь, прежде чем его признали годным для возвращения к столь грубо прерванной обычной жизни. В двадцать один год его переполняло горькое ощущение потерянного зря времени, его тело было изувечено, а таланты и силы, возможно, иссякли. Он бросился на музыку, как на возлюбленного врага. Случавшиеся с ним приступы почти жесткой гениальности заставляли профессора Сильвера то кивать, то вспоминать потусторонние силы.

Стефен немедленно монополизировал Дженнифер. В их отношениях ничего не напоминало о любви, за этим внимательно следила миссис Сильвер. Казалось, у Стефена нет ни времени, ни энергии для подобных занятий, а голову Дженнифер такие мысли еще не посещали. Никто не понимал, что безмятежность Вишневого приюта и непоколебимая приветливость, которая была основной характеристикой Дженнифер, действовали на Стефена, как мощный наркотик. Даже он сам замкнулся во всеисключающей музыке и только смутно воспринимал, что девушка ему необходима. Молчание дочери и занятость Стефена заглушили страхи миссис Сильвер, она погрузилась в мечты о приемлемом будущем и перестала волноваться.

В вечер выпускного бала, когда миссис Сильвер поспешила к выходу на звуки такси, — ей никогда не приходило в голову дать Дженнифер ключ — за открытой дверью она лицезрела сцену, которая заставила ее сердце упасть прямо в обшитые мехом тапочки.

Дженнифер, прекрасный призрак в серебряно-белом, поставила ногу на нижнюю ступеньку и повернула голову назад к Стефену, который удерживал ее за плечо. Мать не видела лица дочери, но ей хватило лица молодого человека. Она широко распахнула дверь и, церемонно соблюдая все правила приличия, затащила дитя в освещенную безопасность холла. Стефен, значительно менее церемонно, отклонил ее приглашение зайти и попить кофе a trois, повернулся на каблуках и удалился вниз по темной улице.

На следующий день он на два года уехал учиться в Вену со свидетельством о том, что он лучший. Миссис Сильвер быстренько восстановила заросли шиповника вокруг спящей красавицы, и Вишневый Приют, освобожденный от волнующего присутствия Стефена, постепенно опять соскользнул в призрачный колокольный мир. Два года назад…

Дженнифер резко вернула к действительности официантка, убравшая пустую тарелку. За соседним столом на смену ортопироксену пришли оливин и клинопироксен, за ее собственным — meringue Chantilly сменили виноград, груши и пять сортов сыра. Дженнифер вздохнула, печально помотала головой и попросила кофе.

«Попейте его со мной», — предложил голос.

Она удивленно взглянула. Мужчина, который все время смотрел на нее из-за отдаленного столика, встал и направлялся в ее сторону. Примерно двадцатишестилетний высокий шатен с тонким лицом и чувственным ртом. Живые карие глаза с длинными ресницами. Резкие странно разболтанные движения намекали на глубокое внутреннее напряжение, тем не менее он двигался красиво, грации не уменьшала даже легкая хромота. Откровенно привлекательный молодой человек, даже более того, мужчина, который не останется на вторых ролях. В его лице не было безжалостности искателей успеха, выражению уверенности противоречила нежность губ.