Эптон Синклер - 100% [худ. Пинкисевич]

• Название: 100% [худ. Пинкисевич]
• Автор: Эптон Синклер
• Издательство: Государственное издательство художственной литературы
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1957

Подумать только, какие ничтожные случаи приводят иной раз к самым важным переменам в нашей жизни.

Молодой человек идет по улице, ни о чём не думая и без определённой цели, доходит до перекрёстка и сворачивает направо, а не налево, — сам не зная почему. И случается так, что он встречает синеглазую девушку, которая сразу же пленяет его. Он знакомится с ней, женится — и она становится вашей матерью. Но предположим, что этот молодой человек повернул бы налево и не встретил бы синеглазую девушку — что было бы тогда с вами? Чего стоил бы тогда ваш ум, которым вы так гордитесь? Кто вершил бы дела, которыми вы занимаетесь теперь?

---

— Так это одна из твоих красных любовниц, одна из ваших национализированных женщин! — Глэдис топнула ножкой. — Встать, девка! Встать, потаскуха!

Окаменев от изумления, Мариам продолжала стоять на коленях. Глэдис бросилась на неё, вцепилась руками в её густые черные волосы и так рванула, что Мариам упала ничком на пол.

— Я научу тебя свободной любви! — визжала Глэдис. — Я покажу тебе, как заводить шашни с моим мужем!

Она таскала Мариам за волосы, пинала её ногами и царапала, пока, наконец, не вмешались шпики, спасая жизнь девушке.

По правде сказать, Глэдис ещё до замужества знала о постыдном прошлом Питера. Ей все рассказал Гаффи, о чём она и сообщила Питеру; и много-много раз она тыкала этим прошлым ему в глаза. Но при виде одной из «национализированных» женщин Глэдис прямо обезумела от ярости, и прошло не меньше недели, пока в семье Гаджей снова водворился мир.

Между тем на беднягу Питера так и сыпались шишки — и дома и на службе. Подготовили к отправке первый эшелон красных, и чуть ли не каждый красный, которого Питеру раньше приходилось знать, донимал его, изводил, стараясь добраться до его совести. С этим поездом отправлялся двоюродный брат Сэди Тодд, родившийся в Англии, и дровосек-финн, с которым Питер познакомился в союзе Индустриальных рабочих мира, и рабочий-чех с табачной фабрики, у которого Питер не раз обедал, и наконец Майкл Дабин, молодой еврей, просидевший с ним полмесяца в тюрьме и ставший одной из жертв зверского избиения.

Майкл без конца хныкал и причитал; у него оставалась в Америке женами трое малюток, и он жаловался, что при обыске шпики украли все его сбережения — двести или триста долларов. Питер, конечно, твердил своё — он, мол, ничем не может ему помочь. Ведь Дабин красный и вдобавок иностранец — и подлежит высылке. Когда высылаемых сажали в вагоны, жена Дабина и ещё с полсотни женщин ринулись к поезду, крича и ломая руки; они пытались прорваться сквозь цепь охранников, чтобы обнять своих близких. Полисмены отбрасывали их назад, колотя дубинками по животу, но, несмотря на удары, истеричная миссис Дабин ухитрилась прорваться и бросилась под колёса поезда; её едва успели оттащить и спасти от гибели. Разумеется, такого рода сцены производили тяжёлое впечатление на публику. Гаффи поспешил созвать редакторов всех газет и заключил с ними джентльменское соглашение, что они не будут печатать никаких подробностей о высылке красных,

§ 84

По всей. стране неслись на восток красные поезда, нагруженные членами ИРМ, коммунистами, пацифистами, анархистами и ещё множеством разновидностей большевиков. Всех их погрузили на пароход и отправили в Россию. Пароход этот называли «Красным ковчегом», и красные ораторы подняли ужасный шум, а какой-то красный священник сравнил «Красный ковчег» с «Мейфлауэром[7]»! Вдобавок один красный чиновник в Вашингтоне бурно заявил протест и отменил кучу приказов о высылке, в том числе и несколько приказов, подготовленных Питером. Это испортило много крови Питеру и его жене, а тут ещё стряслась новая беда — Питер попал в конфузную историю.

В Американском городе должен был состояться массовый митинг «розовых», выражавших протест против высылок. Гаффи сказал, что, по всей вероятности, митинг будет разогнан, и Питер должен на нём присутствовать, чтобы указать «шпикам» на красных. Этой операцией руководил полицейский сыщик по имени Гаррити, стоявший во главе группы так называемых «бомбистов», он был не слишком опытен и нередко обращался за советом к Питеру. Теперь на него возложили ответственность за весь митинг, и он попросил Питера подняться вместе с ним на трибуну. Питер согласился. Аудитория была огромная, и негодование красных, накопившееся за много месяцев, бурно прорвалось наружу. Некоторые из ораторов были хорошо одеты и имели весьма почтенный вид, — ну, как их отличить от природных хозяев страны? А между тем они поднимались на трибуну и произносили самые крамольные речи, ругая правительство, протестуя против блокады, объявленной России, восхваляли русское большевистское правительство, заявляя, что люди, отправленные в «Советском ковчеге» — сущие счастливцы, — ведь они вырвались из страны тирании и попадут в страну свободы.

Речь ораторов то и дело прерывали бурные аплодисменты.

Ну, что было делать бедняге полицейскому сыщику, ирландцу и дсатолику?

Один из ораторов провозгласил:

— Когда какое-нибудь правительство проявляет себя с дурной стороны, действуя во вред народу, — народ имеет право изменить образ правления или свергнуть это правительство и установить новый строй, основав его на таких принципах, которые обеспечат народу безопасность и счастливое существование.

Тут Гаррити повернулся к Питеру.

— Что вы на это скажете? — спросил он; добродушное лицо ирландца побледнело от ужаса.

Питер решил, что этому надо положить конец. Ему было известно, что тысячи людей по всей Америке были посажены в тюрьму за гораздо более безобидные высказывания. Он проглотил пропасть инструкций, изданных ведомством генерального прокурора Соединенных Штатов, и тв`рдо знал, что такие вещи не разрешается ни говорить, ни писать, — даже думать об этом непозволительно.

И Питер шепнул Гаррити:

— Этот малый зарвался. Давай-ка его арестуем.

Гаррити отдал приказание своим молодцам, они ринулись на трибуну, прервали оратора, объявили его и остальных ораторов арестованными и приказали публике очистить помещение.

Гаррити привёл на митинг сотни две полицейских и сыщиков, которые должны были выполнять его приказания, и вот они развернулись цепью и, размахивая дубинками, погнали перед собой толпу, а ораторов впихнули в полицейский автомобиль.

Тогда Питер направился в бюро Гаффи и доложил о своих действиях, — но тут его ожидал прием, живо напомнивший ему тот, злополучный день, когда Гаффи ткнул ему в глаза письмом Нелл Дулин!

— Как ты думаешь, кого ты зацапал? — рявкнул Гаффи. — Ведь это не кто иной, как брат сенатора Соединенных Штатов! А имеешь ли ты понятие, о чем он говорил? Да ведь это была цитата из «Декларации. независимости!»

Питер никак не мог взять этого в толк. Он совсем ошалел. Разве человек имеет право нагло нарушать закон только потому, что он брат сенатора Соединенных Штатов? И что из того, если эти слова взяты из «Декларации независимости», — ведь они призывают к мятежу и совершенно недопустимы!

Из-за этого инцидента Гаффи и полицейские власти города попали в такое дурацкое положение, что Гаффи пришлось собрать всех своих агентов и прочесть им лекцию, указав им, в каких границах следует вести борьбу с красными, — каких именно лиц нельзя арестовывать и что позволяется говорить. Например, человека нельзя арестовывать за то, что он цитирует библию.

— Бог ты мой! Гаффи! — прервал его один из молодцов. — Неужели же мы должны знать наизусть всю библию?

Раздался хохот.

— Конечно, нет, — отвечал Гаффи, — но во всяком случае действуйте осторожно и смотрите, не арестовывайте человека, если он произносит слова, которые смахивают на цитату из библии.

— Черт возьми! — вмешался другой агент, бывший проповедник. — Да ведь это свяжет нас по рукам и ногам похуже любого приговора. Послушайте-ка, что попадается иной раз в библии!

Он начал приводить тексты, и Питер должен был признаться, что ни от одного большевика не слыхал таких возмутительных слов. Это лишний раз доказывало, до чего сложна эта красная проблема. Но Гаффи упрямо стоял на своем: если слова взяты из библии, за них нельзя наказывать!

— В Виннипеге был такой случай, — сказал он, — одного священника арестовали за то, что он привел две цитаты из пророка Исайи, но он не был признан виновным, и пришлось его отпустить.

Точно так же обстоит дело и с «Декларацией независимости». Всякий может её цитировать, несмотря на её крамольный характер. Не возбраняется цитировать и конституцию, хотя в отделе, озаглавленном «Билль о правах», прямо говорится, что любой человек в Америке имеет право делать всё то, за что Гаффи и его сотрудники сажают людей в тюрьму!

Это казалось совершенной нелепостью, но Гаффи стал приводить соображения политического характера.

Если власти слишком уж перегнут палку, то красные распояшутся вовсю и перехватят у них голоса да ещё, пожалуй, добьются смены правительства, а что тогда с ними будет?

До сих пор Питер совсем не интересовался политикой, но, прослушав эту лекцию, и он и Глэдис поняли, что им необходимо расширить свой кругозор, Оказывается, дело не только в том, чтобы сажать красных в тюрьму и проламывать им головы, — надо ещё заручиться симпатиями публики, надо ей внушить, что все эти крутые меры совершенно необходимы, надо вести так называемую «пропаганду», показать всем и каждому, как отвратительны эти скоты и какие ужасные цели они преследуют.