Сергей Лексутов - Полночный путь

• Название: Полночный путь
• Автор: Сергей Лексутов
• Жанр: Научная Фантастика

Роман: Фантастика. Исторический роман

---

Зная нрав половцев, спать улеглись в кольчугах, с оружием под рукой; все знали, что половцы могли и ночью напасть. Однако ночь прошла спокойно, на рассвете стан зашевелился. Наскоро подогрели на кострах с вечера приготовленную похлебку из баранины, поели и пошли строиться под водительством Чечули. С Сериком остались два десятка лучших стрельцов. Он оглядел воинство — люди были в годах, показавшие себя еще зимой в охотах на сохатых да оленей, у некоторых были самострелы царьградской работы. Лисица старательно протирал тряпочкой, смоченной в масле булатный лук своего самострела. Серик пригляделся, а самострел-то был германской работы, а это даже лучше, чем царьградский.

Серик проговорил:

— Вот я с тобой уж пуд соли съел, а все не разгляжу тебя до конца, Лисица; и меч то у тебя иберийский, и самострел германский — все самое лучшее…

— Да и вояка я не из худших… — ухмыльнулся Лисица. — Говори, чего делать-то мне?

— Возьми двоих, и лезьте на кручу, туда, где дозорные сказывали, какие-то всадники пробирались. И если в обход пойдут, огненными стрелами дайте знать, что своими силами не управитесь. Ну, а коли управитесь, так управляйтесь…

Лисица молча ткнул пальцем в троих, и они не спеша полезли на крутой склон. Серик оставшихся распределил поровну на оба склона, себе выбрал отличное местечко на выпирающей в долину скале; на выступе, торчащем из скалы на высоте в десяток саженей. Отсюда все открывалось как на ладони, даже из лука перестреливалась вся долина. Серик критически оглядел строй; Чечуля, оказывается, и пехотинец был умелый. Центр был накрепко привязан к телегам, а крылья он загнул слегка вперед, поставив там воинов в один ряд, за счет чего усилив центр до трех рядов. Серик проворчал под нос:

— А што, умно… Склоны крутые, тут и один ряд сдержит…

Получив место в строю, пешцы не стояли без дела; всяк обустраивался по вкусу, кто вбивал колья перед строем, кто накидывал крупных камней. На камне и конь может ногу сломить, и пехотинец споткнуться, а тут уж от твоего умения зависит, успеешь нанести удар, пока он не закроется щитом, так и победу можешь принести. В пешем строю любая брешь может победу принести, еще Шарап поучал. Серик посетовал, что у всех круглые щиты для конного боя, пехотные, удлиненные, с острым нижним концом, который можно воткнуть в землю, невпример надежнее в пешем бою. Вдруг послышался свист. И хотя дозорного отсюда видно не было, так ясно стало, что половцы двинулись. Серик подтянул ремешок колчана, чтобы оперения стрел поднялись над плечом, ощупал висящий на поясе колчан для самострельных стрел, еще раз осмотрел прислоненный к камню самострел. Тут послышались шаги, посыпались камни, на выступ кое-как вскарабкался ногаец. В одной руке он держал самострел, в другой — толстый корявый костыль. Тяжело отдыхиваясь, проговорил:

— Чечуля прислал… Г-рит, хромой — не вояка… Да я и стрелец не шибко хороший… На той неделе ногу подвернул вот, никак не проходит, зараза…

Серик хлопнул его по плечу, проговорил весело:

— Ничего, самострелы мне будешь заряжать. То-то поджарим бока половцам…

Серик все еще половцев не видел, но судя по тому, как строй внизу подтянулся, воины подобрали копья с земли, они были уже близко. И вот, наконец, они показались из-за склона; ехали плотной массой, ощетинившись длинными копьями. И тут Серик понял каким-то наитием, что они попытаются в конном наскоке пробить строй, не считаясь ни с какими потерями. Они ехали по обоим берегами высохшего ручья, и казалось, будто спали в седлах. До них было тысячи полторы шагов. На таком расстоянии из самострела в движущуюся цель не может попасть даже самый искусный стрелец, но в такой плотной толпе стрела свою цель наверняка найдет. Серик проворчал, накручивая ворот самострела:

— Ну, щас я вас разбужу…

Он примерно подвел острие стрелы к передним всадникам и спустил тетиву. И сам удивился, что попал, правда, не в того, в кого целил. Принимая заряженный самострел, спросил:

— Как звать-то тебя, запамятовал я чего-то?..

— Шкандыба меня прозвали… — просипел ногаец, с натугой вертя ворот самострела. — Который раз уж ногу подворачиваю; как соскочу с коня, так и подворачивается, зараза…

Другие стрельцы тоже начали постреливать. Стрелы часто находили цели в густом строю, но половцы будто не замечали столь ощутимого урона. Вот они подъехали на расстояние полета лучной стрелы. Серик проговорил:

— Щас на сшибку пойдут… — и отложил самострел, взял лук, наложил стрелу на тетиву, и тут снизу прилетела стрела. Не такие уж и беспечные оказались половцы, не менее сотни в задних рядах, повесив щиты за спину, били из мощных, гнутых луков по стрельцам, засевшим на скалах. Серик рявкнул: — Шкандыба! Прикрой меня щитом!

Шкандыба, шипя от боли в ноге, кое-как пристроился на коленях на краю выступа, уперев край щита в камень. Серик, высмотрев цель, на миг высовывался из-за щита, пускал стрелу, и снова прятался. Половецкие стрельцы видать были умелые, уже не менее полудесятка стрел торчало в щите, да столько же валялось, ткнувшись в скалу. Половцы сразу углядели, где сидит самый умелый стрелец. Вот они пришпорили коней, и с дикими воплями ринулись вперед. Их стрельцы так и продолжали ехать шагом, густо посыпая стрелами и русских стрельцов, и русский строй. Серик уже стрелял стоя во весь рост, не прячась за щит. Половцы еще не доскакали до русского строя, а Серик уже изловил аж четыре стрелы. Слава юшману братовой работы! Булатные пластины легко выдержали тяжелые половецкие стрелы. Внизу, возле телег заклубилась замятня; половцы уткнулись в русский строй, которые на конях — тыкали копьями, те, под кем коней убили, вертелись вокруг конных, и тоже тыкали чем попало в строй, размахнуться для удара не было места. Серик заорал, скаля зубы:

— Ну и дурак же ваш воевода! Кто ж в конном строю в лоб на пехоту ходит?!

Щедро рассыпая стрелы, Серик не забывал оглядывать и поле боя; на противоположном краю долины, стоящий на склоне отрога строй, положив копья на землю, лупил из луков по сгрудившимся в центре половцам. Увидя, что строй стоит, будто вкопанный в землю дубовый тын, Серик принялся стрелять по половецким стрельцам — от них можно было ожидать наибольший урон. Стрельцы сразу поняли, что за них взялись всерьез; навесили щиты на руки, а так стрелять невпример труднее, так что стрелы теперь били в скалу значительно дальше от Серика. Примостившийся у его ног Шкандыба, лупил из самострела не утруждая себя прицеливанием, в самую гущу клубящейся толпы половцев. И наконец половцы поняли, что в конном строю русский строй не одолеть, отхлынули; завесив спины щитами от стрельцов, поскакали прочь. Серик бил им вслед, пока мог достать. Наконец опустил самострел — последний половец исчез за выпирающей скалой. Серик медленно обвел взглядом побоище: строй дружины стоял неподвижно, будто еще не веря, что половцы ускакали, перед ним лежал целый вал из конских и людских трупов. На телеги вскочил Чечуля, и принялся неторопливо прохаживаться взад-вперед. Приложив ладони рупором ко рту, Серик проорал:

— Э-ге-ей, Чечу-уля! Каковы потери?

Чечуля остановился, поднял голову, крикнул:

— Полтора десятка!.. — добавил, помолчав: — Щас в пешем строю пойдут!..

Серик проворчал раздумчиво:

— Интересно, у ихних стрельцов самострелы имеются? Поснимают нас отсюда, как тетеревов…

Шкандыба откликнулся:

— Как в конном бою из самострела стрелять? — однако особой уверенности в его голосе не было.

Серик едва успел пополнить опустевший колчан из связки стрел, как появились половцы. Видать они и не ускакали далеко, так только, на полет стрелы. Серик пригляделся, и мимоходом возгордился: строй половцев шагал в два ряда, и лишь по противоположному берегу сухого русла двигался сгусток в четыре ряда, явно подальше от Сериковых стрел. Сам бы он попытался проломить русский строй как раз по этому берегу сухого русла, тут было невпример удобнее. Серик бросил сквозь зубы:

— Шкандыба, высеки огонь, надо запалить огненную стрелу, указать Чечуле, где главный удар, да и стрельцам надобно указать, куда бить…

— Стрельцы сами видят, куда бить… — проворчал Шкандыба, однако заскворчал кресалом по огниву.

Вскоре зачадил заранее припасенный факел, Серик запалил толсто обмотанный куделей наконечник стрелы, задрал лук высоко в небо и пустил стрелу навесом, чтобы каждый видел, где половцы идут в четыре ряда.

Рядом Шкандыба радостно воскликнул:

— Нету у половцев самострелов! Вишь, стрельцы опять на конях едут, и, видать, в пролом наладились…

— Похоже на то… — проворчал Серик, откладывая лук и берясь за самострел.

На сей раз Чечуле пришлось гораздо труднее: половецкий центр ломил так, что сдвигал русский строй вместе с телегами. Половецкий воевода, смекнувший в первом наскоке, что враги все поголовно неплохие стрельцы, послал и на крылья русского строя по двойному строю, так что, русским и казанцам, стоящим на склоне отрога и долины, пришлось отложить луки и ввязаться в изнурительную рукопашную с противником, который и не стремился их строй пробить. Внизу и вопли прекратились, только слышался лязг, и натужный хрип многих пересохших глоток. Оба строя замерли в адском напряжении, лишь руки сами собой взметывались для ударов, да ратники второго строя бешено работали копьями, будто смерды вилами, спасающими сено от внезапного ливня.