Сергей Лексутов - Полночный путь

• Название: Полночный путь
• Автор: Сергей Лексутов
• Жанр: Научная Фантастика

Роман: Фантастика. Исторический роман

---

— И не пробуйте стрелять без защитных рукавичек — тетива просечет пальцы до кости…

Вытащив из-за пояса перстатые защитные рукавички, Шарап натянул их на руки, застегнул ремешки на запястьях, сел на скамеечку, вдел ноги в стремена на луке, наложил на тетиву стрелу, больше похожую на сулицу, проговорил:

— Сначала стреляем в вешку, что в двухстах шагах. Чтобы попасть в грудь, острие наконечника подводи под ноги… — Шарап медленно выпрямил ноги, руками вытянул тетиву к груди и отпустил, раздалось басовитое гудение — стрела вонзилась в самую середину мешка, привязанного к вешке.

Поднявшись, Шарап оглядел воинство, спросил:

— Все понятно?

— А чего не понять?.. — загудело воинство.

— Ну, тогда первые пятеро, садись для пробы…

Пятеро стрельцов, стоявших впереди, переминаясь и переглядываясь в нерешительности, наконец, подошли к бойницам, долго умащивались на скамеечках, наконец, потянули тетивы, прижмурив по привычке левый глаз. Тетивы загудели почти разом — за стену полетело только две стрелы, и три пары рукавичек. Остальные стрелы и рукавички почему-то остались при стрельцах. Шарап некоторое время оторопело смотрел на своих стрельцов, наконец, в сердцах плюнул. Звяга стоял в сторонке, и откровенно ржал, как жеребец. Шарап бросился к ближайшей бойнице, оттолкнул незадачливого стрельца, свирепым рывком вырвав из его рук лук, заорал, всаживая ноги в стремена:

— Показываю еще раз! Вот, эти ремешки на рукавичках надобно застегнуть! Иначе все рукавички вместо стрел к половцам переправите! Тетиву тяните всеми пальцами, а указательными перстами еще и стрелу прижимайте! — Шарап вытянул тетиву до груди, отпустил.

Стрела прошибла мешок насквозь, и острый, широкий наконечник перешиб вешку — мешок косо повис, касаясь одним углом земли.

— Все поняли?! — орал Шарап, потрясая луком над головой.

Стрельцы боязливо попятились. Однако наука не пропала даром — следующие пятеро стрельцов с горем пополам послали за стену стрелы, хоть они и улетели неведомо куда. После чего уже без понуканий, стрельцы по очереди занимали места у бойниц, выпускали по три стрелы, уступали места следующей пятерке. Шарап похаживал за их спинами, и лишь изредка подсказывал, да поправлял. Когда некоторые стрелы стали втыкаться в мешки, а другие — пролетать довольно близко от мешков, Шарап поглядел на солнце, проворчал:

— Довольно. Теперь будем стрелять на четыреста шагов… — свесившись за стену, крикнул: — Пацаны! А ну, бегом, соберите стрелы!

Пока мальчишки копошились между вешек, собирая дорогие стрелы, к Шарапу подошел степенный мужик, проговорил:

— Шарап, а на кой нам из ножных луков заново учиться стрелять? У нас же самострелов полно…

Шарап тяжко вздохнул, поглядел на небо, спросил:

— Ты много раз на стенах сидел?

— Доводилось… — мужик неопределенно пожал плечами, мол, что за дурацкий вопрос, кому из русичей не доводилось сидеть на стенах…

— Так вот, когда опытные воины на приступ лезут, сколько раз ты самострел успеешь перезарядить? К тому же у него тетива рвется после трех-пяти выстрелов…

Мужик сконфузился, и отошел в сторону. На стену забрался Батута, понаблюдал некоторое время, как стрельцы кидают стрелы в белый свет, сказал:

— Слышь, Шарап, пока ты тут на стене толчешься, может, я домой сбегаю?

— А иди!.. — махнул рукой Шарап.

Батута размашисто шагал по Боричеву взвозу, поглядывая по сторонам; город притих, будто затаился за высокими тынами. Не видать на улицах мальчишек, не спешат куда-то по бабским делам бабы. Левая рука Батуты непроизвольно сжимала рукоять меча; это ж надо, все неймется князьям… Всего ничего пожили мирной жизнью, опять влазь в кольчугу, лезь на стену… Он свернул в кузнечный ряд, шел, прислушиваясь; ни с одного двора не доносился перезвон молотков. Он знал, многие кузнецы летом работали на свежем воздухе, под навесами. Да и сам Батута уже давно подумывал о покупке второй наковальни, чтобы поставить ее под навесом, и в теплое время года трудиться на свежем воздухе. Одну-то наковальню не потаскаешь туда-сюда… Да и пока ее устучишь на новом месте — с неделю из-под молота будут выходить никуда не годные поделки. Наковальня шибко уж привыкает к одному месту. Да теперь уж опять придется отложить покупку наковальни; наверняка город удержать не удастся, если не подоспеет князь Роман. А там разоренье, пожары… Дай Бог, если терем не спалят… А если спалят? Батута в сердцах плюнул, проговорил себе под нос:

— Чего помирать раньше времени? Кузнецы все, как один на стену вышли. Еще погляди-им…

Он постучал в свои ворота. Калитка медленно раскрылась — в проеме стоял Огарок, в кольчуге, с мечом в руке. Отступя от него на три шага в глубину двора стоял Прибыток с самострелом, тоже в кольчуге. Батута оглядел их, проговорил:

— Молодцы, будто опытные воины действуете… Только чего это вы уже кольчуги понадевали? Рюрик подойдет — на Десятинной сполох ударят, тогда и надевайте, и бегите на воротную стрельницу, что под Боричевым взвозом, я там буду. Ярец где?

— А вона, у себя в избе, никак с женой проститься не может… — насмешливо мотнул головой в сторону огорода Огарок.

Батута прошел к избе своего молотобойца, заглянул в открытую дверь. Огромный Ярец сидел на лавке, на его коленях сидела его жена, припав головой к могучему плечу, на ее руках спал младенец. Батута осуждающе покачал головой, сказал:

— Долгие проводы — лишние слезы… Ярец, иди на стену. Ты парень видный, других хоть взбодришь. А то у нас стрельцы такие, что вместо стрел за стену защитные рукавички пуляют…

Ярец тяжко вздохнул, отстранил жену, поднялся, звеня своим простым, но прочным юшманом, взял молот, прислоненный к стене. Батута проговорил:

— А чего меч не взял? У меня их еще штук шесть осталось?

— Молотом сподручнее… — пробурчал Ярец.

— Хоть самострел возьми!

— На кой?.. Я ж стрелять не умею…

— Тьфу ты… — плюнул Батута. Оглядев Калину, сказал строго: — А ты иди в терем, и все сидите там. Приступ начнется — сполох ударят, так вы сразу в схрон лезьте…

Выйдя из избы, Батута прошел по дорожке к нужнику, оглядел хозяйским оком желтевшую свежим тесом постройку. Прежний нужник, как и у большинства жителей Киева, был сплетен из ивовых палок. Еще прошлым летом, когда Серик ушел в свой поход, Батута, как бы ни с того, ни с сего затеял строить новый нужник. Сам яму копал, сам за тесом ездил на берег, сам и будку сколачивал. Никто не догадался, что яму-то он двойную выкопал; прямо из нужника можно было спуститься в дыру, пролезть коротким лазом и оказаться в тайном схроне. Зайдя в нужник, Батута потопал по прочному полу, наклонился, заглядывая в дыру, подумал самодовольно: — "Никому и в голову не придет, что тут лаз в схрон…"

Выходя из нужника, он пробурчал под нос:

— Ладно, добро, Бог даст, в сохранности будет…

Он шел к терему, когда на крыльцо вышла мать, стояла, молча глядя на него. Батута прошел к двери в подклеть, отворил тяжелое, дубовое, окованное толстыми железными полосами полотно, прошел внутрь. Пройдя между бочек, ларей с припасами в дальний угол, осмотрел узкий лаз в схрон. Тоже хитро было устроено; еще дед устраивал этот схрон. Будто неглубокая яма в углу для хранения морковки. И сама морковка, пересыпанная песком, сложена на покатом краю ямы, подперта широкой тесиной. Достаточно из схрона потянуть веревку, колышек упадет, и морковка с песком завалит лаз. Кому придет в голову копаться в песке? Разве что тому, кому морковки захочется? Ну и Бог с ним, пусть лакомится… В подклеть вошла мать, подошла к Батуте, вздохнула, проговорила:

— Я ж уже не девочка, в такую дырку лезть…

Батута хмуро обронил:

— Я побольше тебя буду, однако ж с легкостью пролезал… Вы вот что, мама, как только половцы через стену перелезут, исхода не ждите, сразу полезайте в схрон. Шарап считает, серьезного приступа мы не выдержим. Так что, затаитесь, и сидите там, пока вода не кончится. Я ее на неделю, не меньше, припас. А вода кончится, ты одна вылезай. Девки и Калина пусть в схроне сидят. Не приведи Господи в полон попадут, продадут ведь в рабыни…

— А ты как же, сынок?.. — жалобно вопросила мать.

— А што я? Шарап сказал, если городскую стену не отстоим, сядем на Горе, в детинце… А там уж… Сколько высидим… За меня не беспокойся, если что — с Шарапом и Звягой в леса уйдем, отсидимся. А когда все успокоится — придем… Нам осталось только молиться, чтобы князь Роман из ляхов вернулся. А так, надеяться не на что. Разве что, на Господа…

Выбравшись из подклети, Батута ободряюще помахал рукой сестрам, стоящим на крыльце. Жену, было кинувшуюся к нему с крыльца, повелительным жестом отослал обратно, сказал:

— Сидите в тереме, зря по двору не шляйтесь; как всегда в лихолетье, тати, поди, по городу уже шастают… — и пошел со двора.