Влада Воронова - Крест на моей ладони

• Название: Крест на моей ладони
• Автор: Влада Воронова
• Жанр: Фэнтези

Они сотворили для себя отдельный мир. Но — только для себя. Наше мнение в расчёт не принималось.

Это мир, в котором нестерпимо жить. Из этого мира невозможно уйти. Этот мир никогда не знал мира.

Одни здесь родились, других привели силой.

Кто-то безропотно принял такой удел. Вторые им гордились. Третьи, вопреки очевидности, искали пути бегства.

А мы стали четвёртыми. Теми, кто решил всё сделать иначе.

---

— Теперь всё это закончилось, — мягко сказала я. — Поликарпов научит вашего брата всему, что должен знать оборотень.

«— Кто такой Незваный?» — спросила я Роберта.

«— Всепреложный Властитель. Его не принято называть прямым титулом и тем более по имени. Враг, Злотворящий Отрицатель, Извратитель Основ — это для большинства потайничников. Высочайший, Всезапредельный, Наимогучий — для его сторонников. В Альянсе и Лиге очень любят эвфемизмы».

«— Примечательно, что этот джентльмен владел высшим мастерством».

«— Вполне естественно», — ответил Роберт. «— Всепреложные Властители всегда были только чародеями. Некоторые — вообще чаротворцами».

«— Меня больше интересует как они обходили Уложение о высшей мудрости, предлагая перевертням пройти курс обучения».

«— Лопатин обязательно узнает».

«— Любопытно, а как звали их последнего кандидата в диктаторы? Февральские переселенцы болтали, что он вроде бы как вернулся».

«— Возродился», — поправил Роберт. «— Он был развоплощён, а теперь снова обрёл тело. Не знаю, как это выглядит в конкретике. В альянсовские времена я был слишком низкого ранга, чтобы меня посвящали в подобные секреты, а в Троедворье такими делами не занимаются».

— Дитрих, — спросила я вслух, — как зовут вашего Всепреложного Властителя?

— Не моего! — возмутился Грюнштайн.

— Понятно, не вашего лично. Альянсовского. Он ведь опять возродился? Как его зовут?

Грюнштайн просверкал возмущённо глазами, но всё же ответил. Вслух запретное имя произнести не решился, написал в моём блокноте.

— Лоре… — попытался прочитать Роберт. — Жедо… Тьфу ты, пропасть! Язык сломаешь.

— Лоредожеродд, — сказала я. — Имя, кстати, истинное.

— Его нельзя произносить вслух, — испугался Грюнштайн, — потому что оно приносит несчастье.

— Его нельзя произносить вслух, — ответил Роберт, — потому что такой звукоряд в принципе выговорить невозможно. Странно, что у Нины с первой попытки получилось.

— Если бы вас пять лет ежедневно заставляли твердить скороговорки на четырёх языках, — сказала я, — вы бы и не такое выговорили с первой попытки. Хотя звучит «Лоредожеродд» действительно странно — логопедическое упражнение, а не имя. Очень бы хотелось увидеть назывателя, который додумался снабдить своего названника столь изысканным подарком. Или это сделано в порядке личной мести?

— Скорее всего, — кивнул Роберт. — Либо в называтели парню достался психопат. Неудивительно, что бедолага стал Неназываемым — с такой-то погремухой вместо имени. Ларо… Ларе…

— Лоредожеродд.

— Точно, — обрадовался подсказке Роберт. — Лорд-На-Заду-Рот.

Я рассмеялась.

— Всепреложному Властителю крупно повезло, что его имя не пытался выговорить кто-нибудь из моей бригады. С ними бы он ртом на заду не отделался.

— Да уж, — развеселился Роберт. — Могу себе представить их трактовки.

— Прекратите! — оборвал нас Грюнштайн, ожёг гневным взглядом. — С именем Отречённого Злотворителя не шутят! Он стал величайшей бедой и горем всего Альянса. Даже верховный предстоятель не в силах был ему воспротивиться. Альянс спасли сами Великие Решатели, избавили нас от участи страшнее смерти.

— Дитрих, — спросила я, — а где живут Великие Решатели?

— В Надмирье Пречистом, куда невозможно войти обычным волшебникам. Мы слишком грубы и тяжелы для мира тонких энергий. Лишь верховные правители могут попасть туда на краткий срок по благости Предрешателей, дабы испить глоток их мудрости.

Прокомментировать эту выспренность я не успела — в сумке запиликал мобильник. Поликарпов закончил тренировку и хотел похвастаться результатами.

* * *

Братья Грюнштайны очень похожи, только у старшего волосы каштановые с рыжими прядями. Ипостась — ягуар. По-русски Эрик говорит бегло, но с сильным акцентом.

Мы все пятеро ужинаем в отдельном кабинете китайского ресторана. Эрик настолько возмущён, что какая-то жирная обезьянышня и презренный кровохлёб осмеливаются, как ни в чём ни бывало, сидеть в присутствии кудесника, что даже есть не может, хотя после тренировки наверняка проголодался до полуобморока.

С Поликарповым мы говорим на «вы» и по отчеству, держимся как люди малознакомые и связанные только служебными отношениями — так оказалось легче нам обоим. Бывший серодвороц Роберт ведёт себя с подчёркнутым безразличием равновесного соединника. У вампиров свои представления о чести и достоинстве, а потому разорванную дружбу они считают несоизмеримо большим позором, чем знакомство с наказателем.

Эрик на Поликарпова смотрит как на икону. Тот делает вид, что ничего не замечает, но чувствует себя неловко и потому сердится. Роберт зол и напряжён. Если общество вампира Эрик ещё согласен терпеть, то на простокровку смотрит с брезгливым отвращением и цедит сквозь зубы уничижительно холодную вежливость. Выглядит при этом альянсовец нелепо до карикатурности, смотреть на его чванство смешно. Я прикусываю губу, но скрыть улыбку не получается, и Грюнштайн-старший едва не дымится от ярости. Дитрих смотрит на него умоляющим взглядом.

«— Роберт», — спрашиваю я, «— в Альянсе настолько жёсткая кастовая система?»

«— Не хуже, чем в средневековой Индии. Но в Альянсе не только касты как таковые. Там всё гораздо сложнее… На самой низшей, первой ступени находятся человеки. Следующий уровень — эстрансанги или, как их чаще называют, грязнокровки, волшебнородные потомки смешанных браков. При этом надо помнить, что нормой считаются союзы магов и перекидней, старших волшебников и высших хелефайев, младших волшебников и рядовых хелефайев. Мезальянсы типа “хелефайский аристократ — ведьма” или “волхва — простой хелефайя” не приветствуются, но и не осуждаются. Происхождению матери придаётся большее значение, чем отцовскому. Потомков от брака аристократки с плебеем примут в высшем обществе, а детей аристократа и плебейки — нет. Брак человеков и волшебников считается нормой при условии, что человеки постоянно живут в большом мире. Союз с потайничными поселенцами невозможен».

«— Интересная закономерность», — отметила я. «— Человеков везде пытаются делить на большемирских и тех, кто живёт в мире волшебном, причём волшебномирских всегда стараются ограничить в правах».

«— После низших каст идут мелкие», — продолжил Роберт. «— Третья ступень — вампиры. Четвёртая — перевертни. Пятая — стихийники. Теперь высокие касты. На шестой ступени находятся маги и перекидни младших волшебнических рангов и рядовые хелефайи, самая привилегированная раса искусственников. Седьмая — старшие волшебники и хелефайская аристократия. Над ними находится высшая каста, восьмая ступень — кудесники и чародеи. Девятая, наивысшая — чаротворцы. Но это ещё не всё. Внутри каждой ступени есть подуровни в виде принадлежности к аристократии, степени чистокровности, должностного звания и прочей дребедени. Причём в зависимости от ситуации происхождение может перевесить все чины и ступени, а может быть и наоборот, когда должность перевешивает и происхождение, и кастовую принадлежность. Одно всегда неизменно — высшие маги и перекидни находятся вне категорий. Они наиболее влиятельная часть общества, которая обладает правом исключительности и стоит над обычаем и законом».

«— Могу себе представить, каков тогда статус чаротворцев», — ответила я.

«— Их очень мало. Они самовластно правят Альянсом и этим всё сказано».

«— Теперь понятно, почему Эрик так почтителен с Поликарповым. Дело не только в благодарности, но и в статусе».

«— Да», — согласился Роберт. «— Кудесник ещё туда-сюда, а с чародеем он бы от пиетета и говорить не смог. Для бедняги стало слишком громадным потрясением, что высший приехал за тридевять земель специально ради того, чтобы обучить какого-то лагвяна, да ещё мелкой касты».

У меня запиликал мобильник. Павел прислал эсэмэску. Вопрос с нарушением Уложения о высшей мудрости решался легко — надо всего лишь наделить Эрика истинным именем, и Департаменту магоресурсов он станет неподсуден.

Поликарпов помрачнел.

— Я могу стать назывателем только для серодворца, — сказал он Эрику виновато. — Это скреплено первоосновной клятвой. Прости.

— Что вы, учитель! — испугался извинений Эрик. — Не надо… Я и без того ваш вечный должник. Ваш слуга.

Он хотел поцеловать Поликарпову руку, но тот отстранился.

— В Троедворье таких привычек даже в азиатских регионах нет, — хмуро сказал кудесник.

— Дитрих, — спросила я, — у вас действительно истинное имя ценится столь высоко?

— Намного выше, чем в Троедворье. Несоизмеримо выше.

— Но ведь у вас почти никто не умеет видеть чакры, — усомнилась я.