Наталья Рекунова - Сказка простая, студенческая

• Название: Сказка простая, студенческая
• Автор: Наталья Рекунова
• Жанр: Современные любовные романы

---

— И что теперь будет? — заныла Оля.

— Или кто-нибудь из группы поможет, или Мельников будет добрый, тебя, дуру, пожалеет и поставит тройку просто так, или ты будешь учить и сдавать эти «многомерки» до осени.

На экзамен, видимо, чтобы повысить вероятность преподавательской доброты, Оля отправилась в юбке по самое "руками не трогать", благо, ноги из-под этой юбки выглядывали действительно шикарные. Даша усмехнулась и взялась за тетрадь. Теоретически Оля должна была вернуться в середине дня, и после трех часов соседки забеспокоились. Она появилась только в пять, разулась, прошла к своей кровати и рухнула на нее ничком. Все молча. Через пару минут послышалиь всхлипы.

— Олечка, что случилось? — подскочила к ней младшая.

— Не сдала? — спросила Даша.

— Сдала, — и новый всхлип.

— Ну, и что тогда ревешь? Почему так поздно? Спрашивал долго?

Ни с того, ни с сего Даша пробрала дрожь — как под взведенной гильотиной.

Оля повернула к ним зареванное лицо и выкрикнула:

— Он меня оттрахал!

Лезвие со свистом опустилась, перерезая кожу, мышцы, ломая шейные позвонки.

Имено такое непередаваемое ощущение испытала Даша после слов Оли. Она решила, что недослышала или неправильно поняла плачущую соседку.

— Что сделал?

— Оттрахал. На столе в пустом кабинете. А потом сказал: "Ну, на троечку сойдет, давайте зачетку", — Оля снова залилась слезами.

— Вот и верь после этого людям, — пробормотала Даша.

Ее отрубленная голова каталась по полу, моргая.

— Девочки, а не наклюкаться ли нам?

— А тебе-то с чего? — удивилась Оля-младшая.

— Недавно я разочаровалась в мужчине своей мечты! — провозгласила Даша с комичной патетикой.

Сказано — сделано. Как наименее страдающая, Оля-младшая была отправлена в магазин, Оля-старшая шмыгнула в душ, а Даша курила в коридоре одну за другой. "Ну не может такого быть!" — говорила она себе. "А кто прошлым летом ехал в ресторан и думал, что не может такого быть? Возможно все", — возражал внутренний голос. "Но как же так?!" — продолжала она этот диалог. "А вот так! Легко и непринужденно", — отвечал голос-реалист. "Ну не может такого быть!" — и все начиналось сначала.

Младшая Оля вернулась из магазина, старшая выбралась из душа, и возлияние началось. Уже несколько раз они впили "за нас с вами и за х… с ними", по третьему кругу отчехвостили всех парнокопытных на букву «м», и когда Оля-старшая в очередной раз начала жаловаться на хамство препода-сластолюбца, не вынесла душа поэта.

— Да заткнись ты, дура! — закричала Даша. — На что ты рассчитывала, когда приперлась на экзамен почти без юбки и начала предлагать интим?! Он должен был сказать "Как можно, я же святая!"? Или ты рассчитывала на шампанское, ласку и смазку?

— Не знаю, — пролепетала Оля.

— Вот за что боролась, на то и напоролась, — мстительно заключила Даша и вышла в коридорчик.

За сигаретой снова накатило: "Не может такого быть!" — "Все бывает". В тридцать лет суждениям филейной части доверяют больше, чем непроверенной информации, выданной в состоянии, близком к аффекту. Да и к тому, что все бывает, относятся вполне философски. А двадцатилетние девчонки, даже если они гордятся широтой своих взглядов на жизнь — существа ранимые и категоричные.

Мужская верность — явление такое же спорное, как и жизнь на Марсе. Оптимисты утверждают, что она есть, и они даже лично с ней сталкивались, пессимисты возражают, что это легенда, которую тоже придумали русские. Даша всегда относила себя к оптимистам. Однако же, сегодня оптимизм валялся в глубоком нокауте, а широта взглядов нервно курила в сторонке.

Олег шагал по квартире, пытаясь успокоиться. Куда там! "Невероятно! Не может такого быть! Хотя… все-таки четырнадцать лет прошло — мог и забыть. Но ведь не должен был, по идее… А если это правда?" — теснились у него в голове мысли. Пометавшись несколько минут, Олег взялся за мобильный — позвонить Даше. "Абонент временно недоступен", — невозмутимо прогундосила сотовая девушка.

"Ну да, абонент мой занимается, у нее же завтра нечто страшное, вспомнил Олег, — а тут я со своими новостями. Завтра, наверное, увидимся — тогда и поделюсь".

Сегодняшний день начался для Олега со звонка сестры, раздавшегося в тот момент, когда он собирался в университет.

— Олеж, у нас проблема, разговор не телефонный, но требуется твое присутствие.

— Когда требуется?

— Чем скорее, тем лучше! — выпалила Ирина.

— Ир, у меня скоро экзамен, если завкаф подменит, то я приеду через сорок минут. Если не сможет — задержусь.

— Ладно, буду ждать и надеяться.

Михаил Васильевич согласился взять экзамен на себя, и Олег поехал к сестре. Та встретила его вместо приветствия шепотом:

— Наконец-то!

— Что случилось? — спросил Олег.

— По твою душу приехала Лариса!

— Какая еще Лариса? — удивился Олег.

— Мельникова. Твоя бывшая жена. Сидит в гостиной, говорит, что не уедет, пока не пообщается с тобой.

— Интересно девки пляшут, — пробормотал Олег и шагнул навстречу прошлому.

Время обошлось с Ларисой очень даже ласково: на идеальном славянском лике не было морщинок, фигура осталась аппетитной, буйные светлые кудри сменил тяжелый пучок.

— Здравствуй, Олежа, — мурлыкнула она, — рада тебя видеть.

— Здравствуй, Лара, не могу ответить тем же. Зачем приехала?

— Олег, тебе необходимо знать одну вещь.

— Ну, если необходимо — продолжай.

Лариса смиренно вздохнула, выудила из сумочки какую-то бумажку и протянула ее Олегу. Это была фотография темноволосого худенького мальчишки лет двенадцати.

— Вот.

— Лара, что значит «вот»?

— Это наш сын, Сашенька.

Олег не подпрыгнул от восторга. Он давно уяснил, что верить Ларисе на слово, мягко говоря, неразумно.

— Откуда он взялся через пятнадцать лет после развода?

— Родился тринадцать лет назад, — невозмутимо ответила Лариса.

— Тринадцать, говоришь? — Лариса кивнула. — Тогда ты не по адресу.

— Ты уверен?

— Лара, ты же физмат окончила, тринадцать от пятнадцати отнять в состоянии. Сколько получается? Два. Даже я знаю, что беременность протекает несколько быстрее.

— Какие мы рассудительные, — усмехнулась Лариса. — Нужно отнимать не ровно тринадцать, а тринадцать лет и три месяца, и не от пятнадцати, а от четырнадцати.

— Почему от четырнадцати? — оторопел Олег.

— Ты еще спрашиваешь?! Хочешь сказать, что не помнишь, как приезжал ко мне через год после развода?

— Не помню.

— Конечно, ты тогда был пьянее сапожника. Но все, что положено, сделал еще лучше трезвого.

Вот теперь картинка складывалась почти логичная.

— И все-таки я об этом случае не помню ничего, — упорствовал Олег.

— Ха! С вечера ты не помнил, что мы развелись, а с утра — как оказался у меня, — с торжествующей ехидцей отвечала Лариса.

Картинка сложилась, и Олегу оставалось только таращиться на нее. Но он решил потрепыхаться.

— Ладно, давай проведем экспертизу и потом решим, что нам делать.

— Какую еще экспертизу?! — возмутилась Лариса.

— Генетическую. На установление отцовства.

— Зачем?

— Давай без дурацких вопросов. Неужели ты думала, что я так сразу тебе и поверю? — Лариса с сомнением покосилась на него и промолчала. — Дай мне номер телефона, когда договорюсь насчет экспертизы — свяжусь с тобой, — продолжал Олег.

— Этим ты оскорбляешь меня и ребенка! — обиженно заявила Лариса.

— Если потребуется — извинюсь.

Выслушав от Олега изложение беседы после того, как Лариса ушла, Ира заявила, что "эта прошмандовка" собирается повесить на него чужого ребенка.

— Ириш, а если он все-таки мой? Пусть я ничего не помню, но могло и такое случиться, — задумчиво ответил ей Олег.

Он до вечера ездил по городу, пытаясь привести мысли в порядок проверенным способом, но в итоге только устал и теперь ходил из угла в угол, пытаясь освежить память или прийти к какому-нибудь выводу. Додумался Олег только до того, что не стоит говорить об этой ситуации Даше. Во всяком случае, пока не внесена ясность. Одно дело — сообщить о внезапно появившемся сыне, и совсем другое — рассказать, что не помнишь, приложил ли руку и прочие фрагменты тела к его зачатию.

* * *

— Ну, и что ты натворил?! Какого черта ты вмешиваешься в чужие игры, придурок?

— И чего ты на меня окрысилась? Значит, сплела так непрочно.

— Куда уж прочней? Просто забыла, дура старая, о том эпизоде. Ну, а где тонко, там — сам понимаешь. А ты нарочно так сделал, гаденыш?

— Лапушка, да когда я что делал нарочно? Это противно моей природе, и без крайней на то необходимости — ни в жисть.

Глава 19

И мертвый месяц еле освещает путь,